— Хо-хо! — он хлопнул себя по коленке. — Именно! И отказаться они не смогут. Потому что в таком случае мы порешаем всё без них. — От вашего «мы» мне становится дурно, — усмехнулся я. — Урукам не становится дурно, брось. Так что — организуешь встречу? Без изысков, в твоем стиле. Это будет интересный опыт для всех, кажется. Под организацией встречи я имею в виду — охрану, банкет, помещение?.. —…ковры, благовония, блудницы… — продолжил я. — «Надым» подойдет? Там стильненько. — Это где ты с киборгом кулаками махался? Я видел этот бой… Нормально! — кивнул Воронцов. — Без лишней претенциозности, но прилично, никто не сочтет это оскорблением статуса. Сам понимаешь — тут за столиком мы посидеть не сможем. — Тому, кто достанет пушку или применит экстремальные способности технического или магического свойства, я размозжу всю голову, это можете сразу пояснить своим очень важным дядям. И мне насрать будет на последствия, потому что если я этого не сделаю — то потеряю репутацию, а это худший результат из всех возможных. — Резонно, — светлейший князь пристально посмотрел мне в глаза, прищурившись. Я взгляд выдержал, думая о том, что влезаю в некоторое дерьмо. Но, с другой стороны — не этого ли я хотел, строя планы по обустройству в этом мире? Обосноваться, создать базу, добиться признания и относительной свободы действий и перемещений. Вот — еще один шаг в сторону намеченных целей. — Ты ведь и вправду попробуешь убить любого из нас, да? Даже Ермолова? — Особенно Ермолова, — прислушавшись к себе, я понял, что мне на самом деле было насрать на то, что старый глава рода — охренительно великий темный маг. Урукская холодная ярость готова была полыхнуть со страшной силой, если кто-то посмеет поставить под сомнение мое слово и дело. А еще я подумал, что всё это походило на подставу: особенно после последней реплики Воронцова. Вот зачем он уточнил про Ермолова? — Ваша светлость, — я поковырялся когтем в зубах и снова вспомнил про дантиста. — Подскажите, а почему вы со мной возитесь? Я ведь какой-то хрен с куста, невесть кто, орочий ублюдок и залетный гость в этом мире. Зачем это вам? Воронцов уже поднялся со своего места, и озоном тоже пахло, и гром гремел где-то вдали, возвещая о том, что скоро они все исчезнут во всполохе телепорта. — Любопытство, — сказал аристократ. — Я очень долго живу на свете, и меня мало что может поразвлечь. Вы — очень занимательный тип, Бабай. И исчез вместе со всеми своими опричниками. — Ишь ты! Любопытно ему! А за шаурму расплатиться — не любопытно? — в пустоту поинтересовался я. Глава 16 Плов Они тут не готовили плов. Ну, то есть, наверное, где-то в районе Казахского мелкосопочника, который тут так не называли, потому как там располагалась одна из самых древних Аномалий, кто-то в казане и варил это великое блюдо, но в целом, такого культового статуса как на Земле плов не получил. Когда я попытался объяснить местным, чего мне такого-эдакого захотелось, на меня смотрели непонимающе, а Хуеморген даже козью морду скорчил: — Каша с мясом? Ты хочешь удивить нас кашей с мясом? — Ять! Ну да! А пельмени — это мясо с тестом! Слушай, чего ты такой нудный? — на самом деле это гном был во всем виноват. Он привез откуда-то некую смесь приправ на основе куркумы, кумина и чабера, и спровоцировал во мне приступ гастрономической ностальгии, распространив эти пряные ароматы на всю «Орду». — Это не я нудный, это ты какую-то хрень затеял. Аристократов будешь кашей с мясом кормить? Еще яичницы с салом нажарь и на стол поставь… — он снова взялся пессимиздеть, это у кхазада получалось потрясающе. Бородатый душнила! — Посмотрим, — сказал я, заканчивая облачаться в урукский национальный костюм и цепляя на спину кард. — Где тут был мой рюкзак? Мне нужен рюкзак и трехлитровая канистра с водой. — Ты куда это собрался? — гном был озадачен. — У тебя тут архиважное мероприятие на носу, такие знатные люди приедут… Подготовка должна быть! — Люди — говно на блюде, — я продолжил собирать вещи. — Разберетесь с подготовкой. Вон вы какие умные-разумные! Девчонки за шоу-программу взялись, Эсси за дизайн интерьеров и общее наведение лоска, ты — за снабжение… Справитесь. Я вообще едва не налажал, попробовал тут деспотию ввести. Это не по-нашему, не по-ордынски. Цели определены? Задачи поставлены? Занимайтесь по своему собственному разумению. Нам инфантилы и безынициативные овощи не нужны. — А если налажаем? — поинтересовался Хуеморген. — Ну тогда нам жопа! — развел руками я. — Капитальное позорище на все наши головы. — Охренеть ты с больной головы на здоровую переложил! Ты у нас вождь, вот и веди! — Нас никому не сбить с пути, нам похрену, куда идти! — что-то меня тянуло на афоризмы и прибаутки. — Боишься ответственности? Шуруй в юридику. Там большие дяди пальцем тыкать будут, мол туда ходи, туда не ходи. А я в Хтонь пошел, за длинным нешлифованным рисом и еще кое-чем для зирвака. И казана у нас нет… Подходящих размеров. — Казан, зирвак… Это что-то на орочьем? Ты когда вернешься-то? — гном не на шутку распереживался. — Ждите меня с первым лучом солнца, я приду на пятый день, с востока! — как можно более пафосно провозгласил я, выбрался из подсобки и зашагал к двери через весь зал, напевая под нос вечную «Варшавянку». — Какой, нахрен, пятый день? Что ты вообще, нахрен, такое несешь? Эй, народ, тут Бабай сдурел, за рисом в боевой поход направляется! — наводил суету господин Дюрхденвальд. Посетители уже привыкли к нашим хиханькам и хаханькам, и потому откровенно потешались, салютуя кружками и кусками еды. «Орда», кстати, с самого взрывного роста Аномалии работала в круглосуточном режиме, потому сейчас, днем, тут тоже хватало народу. И народ глумился: — Давай, Бабай! Ты завоюешь всю крупу в хтони! — Лок-тар огар, брат! Рис или смерть! — Хуеморген, так и знай, если без Бабая будешь не доливать кетчупа в хот-доги — мы ему всё расскажем и он набьет тебе член на лбу! Или набьет морду! — Берегитесь, девки хтонические, наш великий вождь уже устал шлифовать свой клинок и мечтает пустить его в дело! — Гром гремит, земля трясется, это в хтонь Бабай несется! И прочая околесица, которая в общем-то и делала Орду Ордой, по большому счету. Я ржал вместе с ними, пожимал руки, отбивал кулачки, отшучивался. Гном догнал меня в дверях. — Да что такое этот твой плов, что ты так перевозбудился? Из чего хотя бы он делается? — О-о-о-о-о! — на этот счет у меня была заготовочка. С заговорщицким видом я наклонился к самому его лицу и торжественным тоном заговорил: — Слушай и внимай, достопочтенный господин Дюрхденвальд, ибо этот рецепт мне передал мой дед, а ему — его дед, а тому деду… — Ну, ну? — брови гнома взлетели вверх, он и вправду поверил, что я сейчас поведаю ему некую тайну. — Берешь пучок укропу! Потом кошачью жопу! Двадцать пять картошек, Семнадцать макарошек! Ведро воды и хрен туды, Охапку дров — и плов готов! — продекламировал я, наблюдая, как постепенно изменяется выражение лица кхазада и нахохотал ему в саму рожу: — Аха-ха-ха-ха! А вот нехрен мне настроение своими причитаниями портить! — Гы-гы-гы-гы!!! — громче всех ржали, конечно, снага. Это был самый что ни на есть их уровень юмора. А я хлопнул дверью, наслаждаясь отсутствием тилибомканья от сраной висюльки, земля ей пухом, и решительно шагнул на Проспект. Я знал, где здесь можно было добыть казан, и совершенно точно я не собирался его покупать. У нас, в конце концов, двадцать новых кварталов добавилось! Не найду здесь — забегу туда, для бешеной собаки пару километров не крюк! * * * На самом деле я решил обнаглеть. Подтянув все лямки доспехов, завязав шнурки ботинок и состроив серьезную рожу я попрыгал немного на месте, убеждаясь что никакая хреновина не оторвется и не отлупит меня в пути, а потом выдохнул: — Ху-у-у-у! — и побежал! Не каждая птица сможет долететь до середины Днепра, это всем известно. А вот сможет ли урук добраться до маяка? Вот непраздный вопрос! Я ломился по Проспекту как носорог, держась правой стороны проезжей части. Из окон на меня таращились удивленные лица, редкие транспортные средства старались объехать галопирующего орка по широкой дуге, псины лаяли вслед, подвывая и повизгивая, но догонять не торопились — им было стремно. Не знаю, смог ли бы я посоревноваться с Усейном Болтом, но километров семнадцать-двадцать час я выдавал. Всё-таки уруки — это прирожденные убийцы и воины, а мои татау, да и экстракт Пха тоже, усиливали это и без того мощное тело. Наддавал я знатно, только ветер свистел в ушах и волосы красиво за спиной развевались. Подошвы ботинок топтали мелкий мусор, воздух тяжко вырывался из легких. Крайней точкой обжитого Проспекта все еще оставался форпост снага Щербатого. — Ты-нах куда, Баба-а-а… — орки помахали руками, и синхронно проводили меня взглядами. Окончание фразы я не расслышал, ворвавшись в необжитую хтонь подобно торпеде. Интересно, сколько я пробегу, не обнажив клинка? И что за тварей встречу? Я так и мчал по Проспекту, перепрыгивая через лужи густой мерзкой жидкости, уворачиваясь от хлестких ветвей измененных миазмами хтони платанов, что росли вдоль дороги, и пинками расшвыривая мерзких крыс со скорпионьими хвостами. Проблемы начались через три квартала. — Гребаный Марио! — выругался я.