— Могу, — широко улыбнулся доктор. — Но не буду! — В смысле? — моему удивлению не было предела. — Что значит — не буду? — Ну, не буду — и всё. Когда еще я посмотрю на урука с разноцветными зубами, м? Хе-хе-хе! Да и вообще — это в страховку не входит. Это косметические процедуры, а не лечение! — Э! — рявкнул я, а потом взял себя в руки. — Так я это… Я заплачу! Только за наличкой на Проспект сгоняю… — Запишитесь на прием и приходите, — гном сложил толстые руки на пузе, и было видно, что ему доставляет большое удовольствие надо мной издеваться. — И я сделаю все необходимые процедуры. А сейчас и пальцем не пошевелю, потому что полиция будет проводить расследование, и сбивать настройки, установленные этим засранцем на моей аппаратуре, я не собираюсь. А вдруг это важная улика? Если бы я мог испепелять взглядом — я бы его точно испепелил. Дубасить гнома перед самым приходом полиции было хреновой идеей, да и вообще врачей бить — себе дороже, вдруг у них корпоративная солидарность, и потом никто лечить не возьмется? Так что я сел на кушетку и обхватил голову руками: предположим, черт с ними, с зубами, с напылением и с яркой окраской. Можно и не улыбаться, в конце концов, и зубы за день сорок раз почиситить, невелика проблема. А вот как быть с татау? Почему ни одна из них не сработала, наборчик-то у меня был весьма солидный! Я до сих пор понятия не имею, как это работает, но совершенно точно известно мне лишь одно — если бы этот тип, Денис Цегорахов, Скоморох или как его там, замыслил против меня недоброе — что-то бы случилось. Ну, там, золотое сияние и вся фигня. И, скорее всего, я бы надрал ему задницу по итогу. По крайней мере, так оно и происходило в последнее время. Конечно, в какой-то момент найдется кто-то покруче, и размажет меня точно так же, как в свое время размазала Роксана, но в рамках нашего черноморского захолустья у меня в последнее время были неплохие шансы. Так что вывод напрашивался один: Цегорахов не желал мне зла. Он просто хотел со мной познакомиться и надо мной постебаться. Скотина. Теперь еще с полицией по его милости общаться придется… Я и так едва время на поход к дантисту выкроил, а тут еще это… Словно в ответ на мои мысли, в дверь зашел тот самый нервный киборг-полицейский и с места в карьер начал: — Под протокол. Господин Сархан, господин Сауэрмильх, я — зауряд-прапорщик Бекасов, муниципальная полиция Сан-Себастьяна. Уполномочен провести опрос свидетелей… — он возмущенно глянул на меня, заметив, что я давлю смех, но попробовал сохранить серьезную мину. — Итак, когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с подозреваемым, Цегораховым Денисом Денисовичем? Первым заговорил кхазад, так что у меня появилось время отдышаться. Как так-то, почему — Бекасов? Почему опять — птичья фамилия? Их специально в департамент полиции по этому признаку отбирают? Надо будет провести мини-исследование на этот счет. Полицейский заметил мое несерьезное отношение и нахмурился. Ну и пусть хмурится, тоже мне. Будет сильно хмуриться — я ему улыбнусь. Всеми цветами радуги, ять! * * * Глава 2 Клыкастые родственники В «Орду» я вернулся глубокой ночью. Этот Цегорахов чем-то сильно насолил полиции, и они мурыжили нас до последней крайности, хотя толку с этого было хрен да нихрена. Может, он и над ними постебался в своем духе? Даже интересно: все эти клубы по интересам под эгидой Скоморохов легко найти, просто вбив в поисковую строку местного браузера, а они тут одного орка и другого кхазада тиранят, вместо того, чтобы просто пройтись по адресам! И зубы мне почистить так и не дали. И транспортом до нового бетонного КПП не обеспечили. Благо — этот самый Сауэрмильх, хотя и был кхазадским дундуком и вредным сукиным сыном, подкинул меня от широты гномской души на своем внедорожнике до ограждения. Тоже — нового и тоже бетонного. Озаботились безопасностью муниципальные власти. Теперь новый периметр был обозначен не дурацкой сеткой «рабицей», а трехметровой капитальной стеной. Ну да, против того же великанского кадавра не спасет, но вот от нашествия грибов с глазами, пожалуй, уберечь может. — Что, опять ты? — знакомый молодой страж границы нахмурился и впился в меня взглядом. — Носишься туда-сюда чуть ли не каждый день… — Слушай, Алёша… — его и вправду звали Алексеем, но мы, конечно, обращались к нему по-свойски. — Ну, чего ты такой кислый? Тебе самому от этого не противно? Ворчишь, ворчишь… Как тот гном! — А что ты предлагаешь? Чему тут радоваться? С одной стороны — Хтонь, с другой — несанкционированная свалка у забора, и когда только наваливать успевают, сволочи! — служивый плюнул под ноги. — Воняет… Никакого удовольствия от работы! — А ты попробуй улыбнуться миру, и тогда мир улыбнется тебе в ответ, — посоветовал я, подсовывая морду под прицел идентификатора. — И что, помогает? — заинтересовался охранник. Идентификатор пикнул, подтверждая мою орочью личность. Я повернулся к Алёше и широко улыбнулся. Он сразу не понял, а потом как понял — так сразуо хрюкнул, покраснел и захихикал как ненормальный: — И-хи-хи-хи! Бабай, ты больной на всю голову… Хи-хи-хи! Ой, с-с-сука, пацаны-ы-ы-! Пацаны, идите чё покажу! — А вот фигушки, Алёша! — я перемахнул через турникеты и, оказавшись с той стороны, в Хтони, показал ему язык. — Ты парень неплохой, но твоим дружкам такие хохмочки противопоказаны. — Давай, давай, иди! Хе-хе! — он замахал рукой. — Нет, реально — совсем отбитый! Это ж надо! Зубы! Хи-хи! * * * Если меня спросят — что в этом мире есть такое Родина для Бабая Сархана, то ответ я назову сразу. Это — ночной Проспект, весь в неоновых огнях с пляшущими бестолковыми рекламными голограммами, уродскими граффити на обшарпанных стенах и разбегающимися из-под ног псинками, крысами и мелкими тварями. С проросшими из провалов окон деревьями и буйной южной порослью в бетонных трещинах. С песнями и матерщиной на верхних этажах уцелевших зданий, с запахом пороха, гари, крови, помойки и — с недавних пор — шаурмы и крепкого кофе. Я действительно полюбил эти места, и мне очень в кайф было наблюдать, как Проспект менялся, квартал за кварталом. Да, суровая и бесшабашная атмосфера живого волнореза в царстве Хтони никуда не пропадала, просто — становилось чище, основательней, ухоженней. Вместо развалин ближе к «Орде» все чаще попадались крепкие, отремонтированные дома, вместо куч мусора — огромные баки-контейнеры на несколько тонн, приспособленные под вывоз отходов грузовой техникой, даже — клумбочки и новые молодые деревца кое-где произрастали! Ну, и милитаризм, сплошной милитаризм: сваренные из рельс и арматуры ежи, мешки с песком на крышах и навесы из мощных стальных решеток, праздношатающийся народ с колюще-режущим, рубяще-дробящим, огнестрельным и артефактно-магическим оружием… Тоже своего рода национальный костюм! Бегущий куда-то сломя голову Бабай Сархан для этих мест — явление обыкновенное. Такое себе стихийное бедствие, привычное, нестрашное. Не орет — и ладно. В отличие от мира внешнего, тут ко мне привыкли, горшками не швыряются, дуплетом пальнуть уже не грозят. Типа — местная достопримечательность. Это был взаимный процесс: я к ним привык, они — ко мне… И именно потому все чуждые элементы, появление которых я не наблюдал собственными глазами, воспринимались так остро. Например — с десяток тяжелых байков на электрической тяге с характерными очертаниями сложенных крыльев солнечных панелей и очень специфическими украшениями в виде черепов, рогов, клыков и прочей варварской бижутерии. Они тут точно появились недавно, пока я зубки лечил! — Так, ять, — я остановился. — Какой же охренительный сегодня день! Байки эти стояли на стоянке у «Надыма». Оно как бы и неплохо — владельцы таких зверь-машин явно при деньгах, Витенька, Шерочка и Машерочка сделают сегодня кассу, да и девчонки надымские будут явно в огнях… Но, с другой стороны, чуйка просто вопила — с этими начнутся проблемы. Потому что фольклорные мотивы и подход к оформлению байков говорил вполне конкретно: это орки! А габариты электромотоциклов и явная адаптация к дальним походам и экстремальным условиям, и вот эти вот закорючки-иероглифы на кожаных элементах обивки и багажных кофрах ясно возвещали — в Сан-Себастьян нагрянули уруки. И ничего хорошего мне от встречи с соплеменниками ожидать не приходилось. Потому — врываться в «Надым» я не намеревался. Там орудовали две чистокровные урукские барышни, даже не барышни — почти принцесски, уж они-то всяко лучше меня-ублюдка найдут с соотечественниками общий язык. Я пока лучше в «Орду» схожу и по-тихому народ предупрежу. Если эти раз-два-три-четыре… Ага, всё-таки не десять, тринадцать! Если тринадцать уруков решат тут по своему обыкновению основательно побарагозить — для того, чтобы их остановить, понадобится как минимум десятикратное превосходство. Или — переговоры. Но на переговоры надежды мало, это же черные, чтоб их, уруки! — Что, ять, Бабай? Родственнички-нах подъехали? — Щербатый был тут как тут, хрустел чем-то аппетитно и на байки поглядывал. — Да может, ну бы их нахрен, таких родственничков? — пожал плечами я. — Где ж они раньше были? — На войне-нах, может? — предположил матерый снага. — Так что-ять, я наших предупрежу-врот? — Предупреди. Только давай так… Даже если я с кем-то из них бодаться начну — не встревай. А вот если меня толпой пинать примутся — тогда другой вопрос. Тогда уже можно будет. — Сталкеров-нах звать? — старый орк перевесил со спины на пузо свой чудовищный карамультук, которым стращал меня еще в ту ночь, когда я вылез посреди его базы из Большой Клоаки и демонстративно принялся в нем колупаться. — Да уж зови… — решил я. — Тут по округе погуляйте пару часиков, потом кофе всем нальем, в счет заведения. — Мне — пива-нах! — ухмыльнулся старый орк. — Можно и пива, можно и нах. А что, Щербатый, с уруками замахаться не испугаешься? — поинтересовался я, прежде чем он ушел. — Моя жизнь принадлежит Орде! — с гордостью выпятил грудь он. — Мне-нах похрен. Хоть с уруками, хоть с самим чертом-дьяволом-врот. — Орел! — усмехнулся я. Предупреждать про огнестрел и прочее я не стал — мужики матерые, сами разберутся. После того самого жуткого инцидента, когда Сан-Себастьянский хтонический прорыв официально стал Аномалией, контроль над городом восстановили, прореженную летучими тварями армию дронов — восполнили, так что следили за Хтонью теперь так же пристально, как и в первый день моего появления на Тверди, и полицейский спецназ был готов вылететь и растерзать всякого, кто пальнет в кого, то кто не похож на хтоническую тварь. Возобновились и трансляции, и рейтинги убийц чудищ… Сафари, которые мы устраивали в последний месяц для потомков аристократов, и вовсе стали неким своеобразным реалити-шоу, так что подпольная кинокомпания «Гоблин Пикчерз» просто процветала, срубая деньги на монетизации и пополняя цифровую казну Орды. Я поднялся на знакомое крыльцо, взялся за отшлифованную множеством ладоней бронзовую дверную ручку, потянул — и вошел внутрь. — Хуеморген! — махнул из-за стойки рукой гном. — Ты видел там на парковке… Я угрюмо кивнул. Точить с ним лясы мне не улыбалось. В прямом смысле этого слова. Сначала нужно было дойти до раковины и почистить зубы — сорок раз! А потом уже приниматься за работу и разговоры разговаривать. — Так что дантист? Помог? — не унимался кхазад. Была у него эта привычка — выносить личные вопросы на всеобщее обозрение. В зале народу полно, половина столиков заняты, а он — про зубы! Фриц этот так и свадьбу свою обсуждал, широко размахивая руками и громогласно оглашая список гостей, и делая при этом заметки про то, кого и как бы он там вертел на хрену, будь его воля. Так что на вопрос гнома я только мрачно кивнул и прошел мимо стойки в подсобку. У меня там имелся запасной набор гигиенических принадлежностей, так что в квартиру можно было не подниматься. Да и не хотелось, если честно. С тех пор, как Эсси уехала, я здорово понизил планку в бытовом плане и частенько снова стал кемарить тут внизу, на топчане. Не то, чтобы совсем запаршивел, но… Ну, лишний раз побриться там, надеть что-нибудь более изящное, чем черная футболка и рваные джинсы — этим я себя точно не утруждал. Ради того, чтобы смотреться условно-прилично рядом с красивой девочкой — это да. А ради того, чтобы отражение в зеркале нравилось? Ни Боже мой, я что — дурак, что ли? Или эльдар какой-нибудь? Логика очень простая: не воняет? Чисто? Функционально? И ладно. Народ от меня в любом случае шарахается, в футболке я или там в костюме-тройке. А кто не шарахается — на тех я уже произвел впечатление, и им феерически насрать, во что именно я одет и побрит ли мой подбородок… Обо всем этом я думал, пока драил зубы. Безуспешно. Сучий потрох Цегорахов постарался, краска в моей пасти меняла оттенки, но отмываться не желала. Я рычал и ворчал, меня уже блевать тянуло от вкуса дешевой мятной пасты, но если с такими зубами я появлюсь на публике… Это будет кабздец. Они же придумают какую-нибудь дебильную кличку и задолбут меня, однозначно. Это Орда, тут такое не упустят! А еще и уруки в «Надыме» отрываются… У тех вообще с развешиванием ярлыков и издевательствами всё очень специфически обстоит, если клыкастые родственнички в первую же встречу заметят меня в таком виде, то Бабай Ублюдок мне покажется самым лучшим из имен! Так что я чистил зубы и материл Цегорахова. И не успел. — Здрасте, девочки! — хриплый басовитый голос раздался одновременно с грохотом распахнутой двери. — Там в бардаке через дорогу пиво кончилось, нам подсказали — у вас наливают! Ну, вот и те самые родственнички пожаловали… Я выплюнул мятную пену в раковину, быстро умыл лицо и, вытираясь полотенцем, вышел из подсобки за стойку. Хуеморген уже теребил рукоять обреза под прилавком, наши завсегдатаи за столиками набычились, глядя в сторону входа, даже музыка захлебнулась нотами, замолкли висящие под потолком колонки аудиосистемы. Атмосфера в воздухе повисла гнетущая. Я швырнул в угол на пивные кеги полотенце и встал за кассу, исподлобья поглядывая на новых гостей «Орды», которые, не услышав внятного ответа на громогласную и, по-правде говоря, откровенно хамскую реплику, не торопясь шествовали через весь зал. Ну да, эти трое внушали. Здоровенные громилы, с темно-серой землистой кожей, зверскими клыкастыми рожами, длиннючими иссиня-черные патлами, все в потертой и добротной одежде из черной и коричневой кожи с тускло поблескивающими металлическими вставками. И с кардами за плечами. Настоящие черные уруки, вот кто это были! А судя по нашивкам на рукавах в виде двух перекрещенных кардов и старинной гранаты с тлеющим фитилем — еще и гренадеры. Крутые, как вареные яйца. — Ого! — сказал один из них. — Смотри, Арга, какая смешная девка за стойкой! Если бы у нее были цыцки, я бы подумал, что она из наших! — Гарн! — прорычал я, стараясь широко не открывать рот, чтобы не спалиться. — Аш багронк агх бубхош бууб агх пушдуг глоб тракка у Сан-Себастьян! Скаи, скаи! Рожи их перекосило так, будто они нажрались гнилых яблок. Надеюсь, мне удалось знатно облаять их на темном наречии, по крайней мере, на «навозную кучу», «вонючую свинью» и «мерзкого придурка» эти недобрые молодцы должны были обидеться точно. — Арга, эта шлюха еще и вякает! — оглянулся криворожий урук, который шел впереди. — И знает настоящую речь! — Ну, так дай по роже, пусть знает свое место! — пожал плечами казавшийся самым старшим в компании Арга. — Это сразу была твоя идея, Ярлак! Вот тут мне стало все кристально ясно, и я, мощно оттолкнувшись ногами таки лупанул сальтуху через стойку, оказавшись нос к носу с этим Ярлаком. Ну да, урук есть урук — в полтора раза шире меня в плечах, кожанку грудные мышцы распирают, на предплечьях — жгуты мышц и вены, рожа страшная, как смертный грех, в глазах уже плещется норадреналин… На каком месте начинать бояться? — Ты ведь хотел меня спровоцировать, Ярлак, да? — я едва не касался лбом его переносицы и чуял горячее дыхание из клыкастой пасти орка. — У тебя получилось. Пойдем, выйдем туда, где попросторнее, и ты попробуешь дать мне по роже. — А у ублюдка есть яйца! — хохотнул Арга. — И в его словах есть резон. Айда на улицу! — Айда!!! — оживились уруки. Наши чего-то помалкивали, так что я вскинул вверх кулак и заорал, снова стараясь не светить свои зубы: — Лок-тар ога-р-р-р! — ЛОК-ТАР!!! — тут же подхватили ордынские и застучали кулаками по столам и затопали ногами. Вот это — другой разговор, вот это я понимаю! Аж кровь в жилах забегала веселее, и какой-то задор на драку появился! — Эт че за хрень такая? — услышал я разговор двух уруков за моей спиной, пока шел к двери. — Нет такого клича, че за бред? Они всё еще жили в счастливом неведении. Ну да, тут о Тралле Дуротановиче и Громе Задировиче и слыхом не слыхивали, откуда бы?.. Зато о Бабае Ублюдочке — уже в курсе, и вот решили проверить мерзкого полукровку на вшивость. Щас, напроверяются. Тошно станет!