Он вздыхает. – С хоккеем не так все просто, Трейси, и я играл слишком мало в этой лиге. – Ты не хочешь в Викторию, признайся, – сдерживая слезы, говорю я. – Ты боялся мне сказать об этом, словно я какая-то истеричка. – Я боялся тебе сказать, потому что не хочу быть далеко от тебя. Не хочу всего этого, – с нажимом отвечает он. – Я хочу, чтобы все сложилось по-другому, но к сожалению, мы имеем то, что имеем. Он отпускает мое лицо, и мы вновь погружаемся в тягостное молчание. Мне уже слышно пение птиц, и голоса школьников, которые медленно заполняют все беседки вокруг. Я чувствовала, что что-то изменится, но не хотела верить в это. Но что я могу? – Это в другой стране, – одними губами произношу я. Но Кайден слышит. – Я еще не дал своего согласия. – Когда тебе нужно дать ответ? Он смотрит на свой телефон. – Перед уроками. Миссис Фаулер уже ждет меня. Трейс, я могу сделать еще кое-что. – Что? Во мне просыпается надежда. – Тренер Фаррелл предложил мне провести сезон в новом клубе. – И ты мог бы снова попытаться попасть в Викторию на следующий год. Он кивает. – Да. Это бы значительно увеличило мои шансы. Моя надежда – она только моя. Но в его глазах я не вижу энтузиазма. – Ты не хочешь, – тихо говорю я. Кайден виновато опускает голову. – Я хочу быть с тобой. У меня сжимается сердце. Он не может жертвовать своим будущим. А вдруг сезон не заладится. Вдруг что-то пойдет не так. – Я тоже этого хочу. Но ты не можешь упускать такую возможность, Кайден. Он нехотя соглашается. Мне не нравится, что он не радуется такому шансу. А он должен. В этом моя вина. Я внушила ему, что у нас все будет хорошо в Виктории. Господи, я такая эгоистка. – Тогда поехали со мной, – он хватает меня за руку. – В Америку. В Нью-Йорк. – Но уже поздно. – Ты можешь попробовать подать заявку сейчас. – Куда угодно? – уточняю я. – Тебе нужно было предупредить меня заранее. И сейчас все могло бы быть по-другому. Сейчас я обвиняю его и чувствую себя паршиво. Но он мог хотя бы мне сказать. Кайден отпускает мою руку. – Ты была так увлечена Викторией, постоянно об этом говорила. Да я виноват, что не сказал, но я и подумать не мог, что меня туда примут. – Тебе нужно идти, – напоминаю я. Он кивает и встает. – Что мне ответить? – То, что хочешь ты. – Пожалуйста, не обвиняй меня. Я тоже встаю и теперь мы смотрим друг на друга в упор. – Мне не нравится эта скрытность. Пусть ты и не думал, что тебя примут, ты должен был сказать. Кайден сжимает челюсть. – Должен был. Но не тебе говорить о скрытности, ты тоже о многом мне не говоришь. Это звучит как обвинение. Как такое возможно? Еще несколько минут назад мы целовались, смеялись и дурачились, а теперь стоим, набычившись друг на друга и пытаемся сдержать слова, о которых позже можем пожалеть. – Мои секреты не такие, как твои. – Я возвращаю обвинение и схватив сумку, ухожу. Он не догоняет меня. Сейчас мы оба слишком злы, чтобы продолжать разговор. Как только оказываюсь за пределами его видимости, я заворачиваю за угол школы и прислонюсь спиной к кирпичной стене. Слезы градом стекают с моих глаз. Я уже не забочусь о макияже, а просто даю волю своим слезам. У нас слишком разные представления о будущем. Мы не можем идти на поводу друг у друга. То, что он боялся мне сказать о том, что его не приняли в Викторию, говорит о многом. Эти отношения начинают сдавать. Медленно, но между нами начинает исчезать то, что было. * * * По программе школы в расписание каждого ученика должны быть включены индивидуальные занятия по одному из спортивных профилей. Особого энтузиазма у меня не было, но фехтование оказалось очень полезным. К тому же спорт для этой школы имеет ключевое значение. Тренировки позволяют поддерживать мое тело в тонусе. Хоть я и не любитель спорта, в отличие от моих друзей, мне нравится держать рапиру в руке. Но возможно это всего лишь привычка, потому что я смирилась с обязательной профильной нагрузкой, и энтузиазма у меня не прибавилось. – На сегодня все, Трейси, – говорит мой инструктор, поднимая маску. Я делаю то же самое и молча схожу с дорожки. Все уроки мне едва удавалось сдержаться, чтобы вновь не расплакаться. Я снова чувствую себя слишком уязвимой. Решение может быть где-то на поверхности. Если мы действительно хотим быть вместе, мы найдем его. Но… все это сказки. Правда. Я устала фантазировать, пора встретиться с реальностью лицом к лицу. Кайден написал мне после второго урока, что ответил согласием. Он не стал оправдываться. Я знаю, что он не может упустить такую возможность. Во время ланча я все рассказала Вив, так как на моем лице было прекрасно написано, что все не в порядке. Я никогда не умела скрывать свои чувства. Теперь я едва пережила тренировку. В костюме мне слишком жарко. Голова болит не только от мыслей, сидящих в ней, но и от туго стягивающей волосы, резинки. Я с раздражением снимаю фехтовальную маску и почти бросаю ее на лавку. Инструктор по фехтованию – мистер Летэнг – подходит ко мне. – Тебе бы могло по-настоящему понравиться фехтовать, если бы ты постаралась, Трейси, – говорит он, накинув на свои влажные рыжие волосы полотенце. На вид и не скажешь, что ему почти пятьдесят. Мне нравится, что он никогда на меня не давил, когда я не хотела заниматься, а отчаянно себя заставляла. Я никак не реагирую на его слова, давая себе время перевести дыхание. – Ты очень быстрая и изящная, и это не комплимент. Повернув голову, я выдавливаю улыбку, глядя на мистера Летэнга. – Про вас могу сказать то же самое, и это не комплимент. Он раздраженно дергает плечами и качает головой. Пора ему оставить попытки заставить меня полюбить спорт так же страстно, как и он. Я предназначена для другого. – Ладно, увидимся в среду. – Пока, мистер Летэнг.