– Мне кажется, у Саймона какая-то тайна, – задумчиво произносит Трейси. Я внимательно изучаю лицо своей девушки. Ее кожа от природы очень светлая, брови и ресницы темные, как и естественный цвет волос. Когда на фотографии я впервые увидел ее с родным цветом, с которым она ходила еще в средней школе, я подумал, что эта другая девушка, просто очень похожая на Трейси. Но ей подходит стальной цвет. Темные корни немного отросли, и они плавно перетекают в серый. В сочетании с ее пепельными глазами это выглядит почти нереально. Особенно сейчас при утреннем свете и без косметики. – Все знают эту «тайну», – делая акцент на последнее слово, отвечаю я. То, что Саймон почти целый месяц встречается с Дэллой мало для кого секрет. Правда они оба это отрицают, но учитывая то, что их видели вместе на вечеринке, затем они вместе ездили в Ванкувер на моей машине и Вив застала Дэллу у себя дома – говорит об обратном. Трейси пожав плечами, тянет меня на тротуар. – Не эту. Есть что-то еще, я прямо чувствую. – Ты экстрасенс? Она смеется, и я иду следом за ней и за лучами солнца, которые только показываются из-за гор. * * * Вернувшись в свою комнату, я сплю несколько часов, потому что вымотан практически до изнеможения. Пятничная провальная вечеринка оттеснена вчерашними событиями. Услышав от парней о споре Трейси и Сандры, я даже не знал, как реагировать. Сандра в своей манере заявила, что моя девушка меня проиграла, но я знал, что она преувеличивает. Но чем больше ребята над этим шутили и прикалывались, тем больше я злился. Да, я разозлился, черт возьми. Меня зацепило, что она спорила на то, чтобы от меня отстали. Что это вообще значит? Но Трейси пришла ко мне, и ее ранимость потушила мою гордость. В итоге мы занялись сексом. Да, это должно было произойти и честно говоря, казалось чем-то большим. Наверное, так оно и есть. Я ненавижу воскресенье, потому что на следующий день понедельник. Шесть дней до выпускного, и все ходят на ушах. Днем абсолютно все вылезли из своих нор на солнце, и я в том числе, когда проснулся. В четверг товарищеская игра команд по лакроссу. В пятницу наша хоккейная команда играет против преподавательского состава. Билеты на эту игру раскупили за день, поэтому на трибунах будет весь город. Мы с парнями уже поняли, что за нашу пятничную выходку нам крышка не на тренировках, а на льду. Вчера утром я не успел в бассейн, так как тренер Фаррелл объявил о ранней утренней тренировке на земле. Он молча гонял нас вокруг школы и не сказал ни слова. Я бы хотел отмотать назад немного времени и сделать так, чтобы не пришлось ему звонить и сообщать о проблеме. Но девчонки были внутри и едва не выцарапывали друг другу глаза (как выяснилось позже), и мы оказались перед выбором: предстать перед Барнсом, когда нас засечет охрана или попытаться попросить тренера прикрыть наши задницы. Что он и сделал. Я знаю, почему он это сделал, у него была причина. Теперь мне жутко неудобно, потому что у меня такое чувство, что я использовал его. В бассейне много народу, когда я прихожу. Команда по водному поло и пловцы. Обычно по утрам я плаваю один и несколько раз в неделю тренируюсь со всеми. В Нью-Йорке я буду скучать по хоккею, так как основным моим приоритетом станет вода, очки и шапочка. Мне пришлось много над этим работать. Я буду скучать по клюшке, но кто знает, возможно, я найду способ погонять шайбу, если появится такая возможность. После тренировки я принимаю душ и звоню Трейси. Однозначно, что сегодня я буду с ней. Сейчас у нас все хорошо, и мы не думаем о том, что наши планы рухнули. Что изменится, если мы будем снова ссориться и впустую тратить время? – Я даю тебе тридцать минут, – заявляет Трейси, ответив на мой звонок. Я смеюсь, прикасаясь обнаженным плечом к железному шкафчику. – Так не терпится? – Двадцать минут, – говорит она. – Хорошо-хорошо, – заверяю я. – Мне нужно одеться. – Ты можешь приехать. Хватит ходить пешком по лесу. Я сбрасываю с себя полотенце, и прижав плечом телефон к уху, надеваю боксеры. – Что на счет твоих родителей? Они знают, что у их дочери есть я, но я никогда с ними не знакомился и не светился. Да и приходить к ней пешком казалось привычней. Это длилось целый год. – Их не будет. Я одна. На секунду я замираю. – Ты хочешь сказать, что одна во всем доме? На всю ночь? Трейси издает игривый смешок. – Может быть. Это меняет дело. Мне понадобится меньше времени. – Считай, что я уже приехал. Она смеется и отключается, давая мне время собраться. Дежурному старосте я говорю, что еду к тете и вернусь утром к занятиям. Это никогда не было проблемой. Смысла сбегать посреди ночи у меня сегодня нет. Когда я подъезжаю к коттеджу семьи Трейси, я невольно засматриваюсь его богатством, дизайном фасада и ухоженным садом, раскинувшимся почти по всей частной территории. В большинстве случаев я вижу это ночью или при утреннем свете. Сейчас еще рано, но время близится к вечеру. Въехав в открытые ворота, я останавливаюсь на полукруглой подъездной дорожке и выхожу из машины. Мне доводилось бывать в их доме всего пару раз, когда ее родителей не было. Да, наши отношения нестандартные и неидеальные, но это лучшее, что было в моей жизни. Взобравшись по ступенькам к парадной двери, я жму на звонок. Трейси открывает меньше чем через тридцать секунд. Ее волосы распущены, на лице яркая улыбка. Не было ни одного раза, чтобы я не заметил во что она одета. Потому что такие вещи трудно не заметить. Возможно, я не всегда об этом говорю, но замечаю постоянно. Сейчас на ней длинная черная футболка с ярким принтом красной полной луны, на фоне которой изображены стая летучих мышей и черный кот. Потянув меня внутрь и закрыв дверь, Трейси целует меня в губы, не давая вдохнуть воздуха. Я охотно отвечаю, опустив ладони на ее упругую попку. У нас впереди куча времени. И сегодня, и завтра, и целое лето. – Ты хочешь есть? – интересуется она, оторвавшись от моих губ. Я вытягиваю язык и облизываю ей нос. Трейси фыркает, отстраняясь. – Давай, – соглашаюсь я. На ужин в резиденции я естественно не остался. Она берет меня за руку, и мы вместе идем на кухню через огромную гостиную, где в совершенном порядке расставлена комфортная мягкая мебель. Здесь присутствует много стекла: кофейный столик со стеклянной поверхностью между креслами, стеклянные полки в стене рядом со встроенным также в стену плазменным телевизором, огромное окно во всю стену с видом на сад. Мы входим на почти такую же просторную кухню в бело-серой цветовой гамме. Трейси приказывает мне устроиться на барном стуле за гранитным кухонным островком. Я моментально подчиняюсь и подперев щеку рукой, наблюдаю, как она изящно парит по кухне, скользя носочками по паркету. Через минуту передо мной появляется тарелка с мелко нарезанным бифштексом, печеной картошкой, ломтиками морковки, нарезанной вдоль, и несколькими стручками гороха. Все это присыпано небольшим количеством специй, а запах моментально заставляет меня почувствовать голод. Как только вилка оказывается в моих руках, я без промедления набрасываюсь на еду. – Боже, я люблю тебя, детка, – с набитым ртом говорю я. Она улыбается и потягивает сок через трубочку, наблюдая за тем, как я ем. – Я старалась. Как же мне с ней повезло. Как мне повезло, черт возьми. Затем мы поднимаемся в ее спальню, и мне нужно несколько минут, чтобы хорошенько оглядеться. Летний домик больше отражает индивидуальность Трейси, чем спальня. Здесь также, как и во всем доме: современная мебель, светлые стены, полки с книгами, встроенный шкаф, огромное во всю стену окно с видом на задний двор. – Хочу кое-что проверить, – улыбнувшись Трейси, я раздвигаю створки ее шкафа. О, это мини-гардеробная. Я вхожу в нее и оглядываюсь. Мне любопытно, насколько ее гардероб вырос с тех пор, как я был здесь в последний раз. Все полки забиты футболками, много клетчатого, юбки платья, корсажи, ремни. Обувь на полках словно в магазине. Трейси стоит, облокотившись плечом к дверце и наблюдает за мной с невинной улыбкой. – Это рок-магазин, – разведя руки в стороны, говорю я. Она качает головой, закатив глаза. – Вовсе нет. – Ты видишь это? – Я снова оглядываюсь. Никогда не видел столько вещей. – Тебе пора остановиться.