– Конечно, но, к сожалению, угодил в пробку. – Следовало выехать заранее, – донеслось из трубки. – Хорошо хоть не забыл про суаре. Оденься прилично. Костюм обязателен. – Пиджак и брюки на мне, – продолжал я врать. – С тобой хочет поговорить Люка, – заявила маменька, и через секунду я услышал знакомое с детства чуть хриплое меццо. – Ванечка, ангел мой! Подожди секунду. Так! Я отошла от Никки, отвечай честно. – Вам говорить неправду бесполезно, – вздохнул я. – Ты дома? – В офисе. – Забыл об адской вечеринке? – Начисто! – Ага-ха! Маман тебя разорвет, тут невеста уже паруса раздула. – О нет, – простонал я. – О да! – возразила лучшая подружка Николетты. – Мой тебе совет: женись на ней. Я молчал. – Никки от тебя не отвяжется, – пустилась в объяснения Люка, – а сейчас предлагается наилучший вариант. – Я не готов к созданию семьи, – отрапортовал я. – Невеста тоже не хочет превратиться в замужнюю даму, – зашептала Люка. – Ваняша, кто тебя всегда в детстве прикрывал? – Вы, – признал я. – А кто от интерната спас, куда тебя маман определить хотела? – Вы, – повторил я. – Кто тебе по-тихому денежки совал на гадкую булку в школьной столовой? Мне пришлось снова признать: – Вы. – Я никогда тебя не подводила, – продолжала Люка. – Прими мой совет. Никки спит и видит тебя женатым на девке из богатой чиновной семьи. Николетта – паровоз без тормозов, а ты – хилый василек между рельсами. Маман тебя задавит. – Да зачем ей моя свадьба? – не выдержал я. – Понимал желание маменьки женить меня на мешке с золотом, когда Николетта имела статус вдовы писателя. Я никак не мог обеспечить ей тот образ жизни, который поддерживал мой отец, Павел Иванович. Но сейчас! У Владимира фабрики, заводы, шахты, пароходы. Он обожает жену, исполняет любую ее прихоть! – Паблисити, Ванечка, – хихикнула Люка. – Из всей тусовки только у Никки сын не женат. И кто-то пустил слух, что ты живешь с тетедядей Герой. Слова, которые произнесла Люка, шокировали меня до последней степени. Поэтому я задал вопрос: – С кем? Кто этот тетедядя? – Эстрадный певец, он часто бывает у Никки. Мужик, который баба! Я напряг память. – Толстый такой, с розовыми волосами и кольцом в губе? – Он самый, – подтвердила собеседница. – Шепелявый, гундосый, – возмутился я, – поет козлиным тенором песни с одинаковым сюжетом: муж бросил жену, та рыдала, потом купила новое платье, вышла замуж за олигарха, бывший супруг себе руки до локтей и ноги до коленей сгрыз, но поздно, поезд ушел! Люка засмеялась. – Я всегда говорила, что тебе достался талант Павла, тебе надо книги писать. Роскошно Геру изобразил. – Зюка, Мака и все остальные считают меня идиотом. Они не могли подыскать на роль моего псевдолюбовника кого-то поприличнее? Да хоть Федю Оборотина! – пробормотал я. – Он ровесник кремлевской стены, – развеселилась Люка, которая, по моим сведениям, была чуть младше Оборотина. – Признайся, Вава, ты сию секунду подумал, что мы с Федором почти одного возраста? И не стоит мне потешаться? Я смутился, потому что у меня в голове только что появилась точь-в-точь такая мысль. – Нет. – Не лги! – повысила голос Люка. – Я знаю тебя со всех сторон. Короче, прикатывай, поговорим, пошепчемся. – Хорошо, – согласился я. – Люка, вы случайно не слышали о Михаиле и Лидии Лавровых? На некоторое время повисло молчание, потом раздался ответ: – Нет, нет. На суаре ни у меня, ни у кого-то из наших их не встречала. Может, и заходили разок. Короче, дорогой, это не нашего полета птицы. Приезжай, поговорим, обгрызем друг другу уши. Оревуар, мой ангел! Я взял трубку, которая лежала на столе. Громкая связь помогает беседовать даже в тот момент, когда вы облачаетесь в костюм и вдеваете запонки в манжеты. – Иван Павлович, я нашел приглашение от Николетты в почте, там написано: «Дресс-код – смарт кэжуал». Поменяйте сорочку на тонкий пуловер, – подсказал Боря, увидев меня в коридоре. Пришлось спешно переодеваться. Прошло, наверное, еще десять минут, прежде чем я сел за руль и поспешил к маменьке на шабаш. Глава одиннадцатая – Вава, – трагическим шепотом произнесла Николетта, – что люди говорят… – Кого я вижу! – закричал за моей спиной знакомый голос. – Привет, любовничек. Я обернулся. – Здравствуйте, Гера. – Ну нет, так с обожаемым партнером не беседуют, – заорал певец и обнял меня за плечи. – Леня, а ну, живо, фотку! И во все сети выбрось картинку! Перед нами возник парень в розовых брюках и начал щелкать телефоном. Я вывернулся из объятий тетедяди и позорно бежал в гостиную, где меня немедленно схватила Люка и зашептала: – Вава, шагай в зимний сад! У Никки теперь огромный дом, в котором есть где спрятаться. Сиди там под пальмой, жди. Я быстро пробежал по коридорам, вошел в оранжерею и устроился в кресле. Тепло окутало тело, глаза закрылись… – Он спит! – ворвался в уши знакомый голос. Я подскочил и увидел Люку, около которой стояла молодая незнакомая женщина. – Слушайте меня! – велела подруга маменьки. – Фиса, это Ваня. Ваня, это Фиса. – Очень приятно, – произнесли мы хором. – Отвечайте честно на мои вопросы, – потребовала Люка. – Фиса, хочешь замуж? – Ой, нет, – испугалась ее спутница. Я внимательно посмотрел на девушку. Рост примерно метр шестьдесят два. Когда-то он считался лучшим для представительниц слабого пола, потому что статуя Венеры Милосской именно такой высоты. – Вава, ау, очнись, – велела Люка. – Хочешь жениться? Я решил сразу расставить в правильном порядке все знаки препинания. – Не страдаю грехом мужеложества, с вожделением смотрю на прекрасных дам. Но не вижу себя в роли мужа и отца!