– Во дурак! Вот умора! Люди в масках хотят меня схватить, но что-то их сковывает. Правда, только на незаметный миг. Хочу применить свои волшебные способности, но, наверное, от гнева и унижения, ничего не могу. Способности пропали. Меня хватают. Бывшая супруга и дочь показывают на меня пальцами и смеются. В дверях появляется Гольц: – Здорово! Здравствуй! Я вздрагиваю. Гольц кивает бывшей жене и дочери, те кивают в ответ. – Пошли! – говорит мне Гольц. Я пытаюсь включить волшебство, но ничего не получается. Тем более, что подручные Гольца в чёрных масках мне что-то вкалывают. Возвращение-отвращение Открываю глаза. Темно. Светит висящая в темноте лампа. Когда смотрю на неё, она слепит нестерпимо: специально так отрегулирована, чтобы на неё невозможно было смотреть. – Что, герой, пришёл в себя? Поворачиваю голову. На меня из мрака за лампой смотрит профессор Гольц. Оглядываю себя. Я в кресле. Руки и ноги прикованы к ручкам и ножкам мебели. Гольц нажимает на кнопку. Наручники с меня отщёлкиваются. Потираю руки и ноги. – Что вы со мной сделали? – Ничего плохого. А если и плохое, то только для твоей же пользы. – Ой ли? – Ты, наверное, ждёшь, что мы тебя будем пытать и убивать? – В общем, да, – отвечаю. – Нет! Мы – гуманисты! – заявляет профессор Гольц, выходя из тени и поднимая вверх палец. – Готов ли ты к видеоприключению? – Да без проблем, – говорю. – Тогда одевай очки и скафандр. Очки и гермоэкпировка странны тем, что, когда они на тебе, их не видишь и не ощущаешь. Мне видится, что я в своей обычной одежде. И очков на мне будто бы нет. Подношу руки, чтобы потрогать лицо, есть ли очки, которые я только что надел, как всё вокруг начинает вертеться. Точнее, не только вокруг. Верчусь и я сам, перемещаясь в пространстве. Да и пространство больше не тёмное помещение, а безграничье, сероватое, как грязное небо дождливым утром. Кто-то бьёт меня сзади в правое плечо. Оборачиваюсь в полёте. Это Гольц смеётся, летя в своём обычном костюме. Уклоняюсь, но он болезненно сдирает кожу на руке. Но ведь у меня был опыт борьбы. я тоже чего-то могу. Посылаю команду Гольцу: «Упади!» – тот снижается и почти трахается о землю или что там внизу, о поверхность. Он атакует меня снова, я просто уворачиваюсь, командуя: «Промахнись!» Сила мысли во мне ослабевает. Кто я и зачем? Гольц улыбается, с размаху готовится нанести мне удар, но в последний момент я вижу мысленно Асю, и, собравшись, даю приказание Гольцу: «Да чтоб ты сдох!» Гольц на миг исчезает. Потом выныривает около меня, и я со всей силы бью его ногой – невысоко, по голени. Я моргаю глазами. В следующий миг я сижу в кресле в полутёмном помещении. Напротив меня Гольц. Он машинально потирает голень и ловит мой взгляд. Стушевавшись, смеётся. – Это была разминка, – говорит он. – А теперь смотри! – продолжает. Я лечу во сне над землёй или над планетой Земля. Странно, что могу дышать. Мне хватает воздуха. А, я же, наверное, в скафандре. – Вот, смотри, – шепчет мне кто-то сбоку, и я понимаю, что это Гольц. Вначале темно, я слышу только голоса: – Кросс дурак. – Денег, интересно, ещё много можно из него выдоить? – Не думай. Как будет, так будет. – Когда-нибудь чухнет? – Возможно. Качай чем больше, тем лучше! Картинка проясняется, я вижу, что это дочь и бывшая жена, Луиза. – Хорошо я придумала, чтобы его развести, – смеётся Луиза, – сочинила эту историю с твоей болезнью! Дурак даёт и даёт деньги тебе якобы на лечение! Слушай, а тебе его не жалко? – Вообще-то нет, – отвечает Санта, дочь. – И правильно, – ободряет её моя бывшая. Картинка-сон меняется. Я сижу в кресле в полутемноте. Гольц спрашивает: – Как ощущения? – Получается, я зря шёл на этот риск и поддался на ваше предложение путешествовать во времени, чтобы заработать денег, а деньги потратить на лечение дочери. Гольц только смеётся. Я вижу перед собой Асю. Похоже, это опять те же шутки Гольца. Опять как сон. Ася стоит перед зеркалом и говорит сама себе: – Мне уже надоела эта борьба. Хоть бы этот новый парень Кросс забрал меня отсюда в своё время. Надо будет его соблазнить… Я кричу ей, машу рукой перед её лицом. Но она ничего не видит. – Показать тебе твоих борцов за свободу? – смеётся Гольц. – Покажи! Митинг идёт, скандирует: – Свободу политзаключенным! Даёшь честные выборы! Диктатор – в отставку! Но Гольц машет рукой, и я слышу, что на самом деле они скандируют: – Не хотим работать! Хотим употреблять наркоту! Пить хороший алкоголь! Чтобы у нас было много денег ни за что! На трибуне стоит оратор: – Мы за честные выборы! Нам, лидерам протеста, для себя ничего не нужно! Время включается на перемотку, и у роскошного бассейна среди полуголых красоток тот же оратор с соратниками набивает себе нос чем-то белым, смеясь: – Ради этого стоит бороться!.. Вешать лапшу легковерным! – Это всё? – спрашиваю. Гольц смеётся. Лана встречается на тюремном свидании с мужем и шепчет ему: – У нас появился человек из будущего. – Хороший? – шепчет муж из-за решётки. – Наивный, – улыбается Лана. – И что? – Он нам поможет свергнуть диктатора и взять власть. – Для нас с тобой?