Ноги ватные и почти не слушаются меня, но я упрямо двигаюсь навстречу. Иван не шевелится, просто смотрит на меня. Останавливаюсь в метре от него и наконец получаю возможность заглянуть в его блестящие глаза. – Хороший мой. – Голос срывается от переполняющих эмоций, но я все равно продолжаю. – Ты вернулся… Господи, Ванечка… я так соскучилась… Касаюсь его лица пальцами, ощущая, как покалывает подушечки. Обрисовываю линию бровей, скул, обвожу любимые губы и отчаянно не понимаю, почему он не реагирует. Почему стоит, словно истукан, и ничего не говорит. – Как ты могла, Вика? – Хриплый, пропитанный ядом шепот, лупит наотмашь. – Почему мой брат? Вздрагиваю от неожиданности и хватаюсь за его плечи, чтобы сохранить равновесие. Боже, он знает… но не всю правду. Беру его лицо в ладони и вынуждаю смотреть мне в глаза. Слезы радости катятся по моим щекам и размывают картинку. – Нет, Ванечка, все не так, – шепчу отчаянно, боясь, что он сейчас просто исчезнет. – У нас с Павлом ничего нет… Как ты мог поверить? – Если бы я поверил, меня бы здесь не было, – тихо рычит Иван. Он в бешенстве. Знаю это. Чувствую, как тихая ярость разносит его изнутри, но пытается контролировать эмоции. Никогда не видела его в таком состоянии и просто не представляю, как успокоить. Столько всего нужно сказать, но от волнения слова не складываются в предложения. – Не молчи, – цедит он сквозь зубы и с силой сжимает мои плечи. – Скажи мне, твою мать, хоть что-нибудь, чтобы я поверил! – Я люблю тебя, – бесстрашно кидаюсь ему на шею и крепко обнимаю. – Я люблю только тебя… Ты мой единственный… Я все тебе расскажу, только успокойся. Пожалуйста, давай поговорим. Иван немного расслабляется, а я облегченно выдыхаю. Бедный мой. Не отталкивает, а наоборот, обнимает, жадно скользя ладонью по спине. Как же я соскучилась по его прикосновениям. – Девочка моя, – шепчет он мне в ухо и жадно втягивает воздух. – Я чуть с ума не сошел… Прижимаюсь к нему крепче и прикрываю глаза, наслаждаясь долгожданной близостью любимого мужчины. Еще не до конца верю в свое счастье, но уже захлебываюсь им. – Прости, прости меня, но по-другому было нельзя… – повторяю торопливо, покрывая его лицо частыми поцелуями. – Эта свадьба не настоящая, это просто спектакль. Иван отстраняется и вновь смотрит в глаза, словно пытается решить стоит ли мне верить. – Для кого? – Его взгляд тяжелый, убийственный, но злость направлена не на меня. – Для Лютаева… – не рискую лукавить и говорю сразу, как есть, чтобы не дай бог не осталось между нами недопониманий. – Он приходил ко мне… угрожал похитить Нюсеньку… если я не буду с ним. – Мразь… – Вика! – откуда-то из коридора доносится голос Павла. Инстинктивно напрягаюсь и пытаюсь удержать Ивана, но тщетно, он решительно идет на звук. Дверь с грохотом распахивается, и запыхавшийся Паша появляется на пороге. Видит меня и сразу кидается навстречу. – Ты как? Нормально все? – мельком осматривается, но не замечает моей счастливой улыбки. – А почему в темноте? – шарит по стене в поисках выключателя. – Дверь была открыта, я испугался, что этот гад смог сюда пробраться. – Паш, здесь… – не успеваю договорить, как свет загорается и все тайное становится слишком явным. Глава 17 Иван Свет неожиданно вспыхивает и неприятно режет глаза, тру их пальцами, пытаясь сориентироваться. – Ванька, – слышу голос брата, и крышу срывает напрочь. От одной только мысли, что он касался моей жены, едва утихшая злость вспыхивает с новой силой. Глаза наливаются кровью, а мышцы – свинцом. Павел стремительно приближается. Уворачиваюсь от его медвежьих объятий и что есть сил впечатываю кулак ему в челюсть. Брат кряхтит и хватается за щеку. Выставляет вперед руку, пытаясь меня остановить, но это невозможно. Во мне столько намешано эмоций, что работает лишь одна программа – уничтожать. Подлетаю к нему и щедро одариваю новой порцией ударов. Он лишь защищается, даже не пытаясь дать ответку. – Ванечка, не надо, – взвизгивает Вика и как-то протискивается между нами, крепко прижимаясь ко мне. – Прекрати, пожалуйста. Оттолкнуть ее рука не поднимается. Сжимаю волосы на ее затылке в кулак и чуть отстраняю, вынуждая смотреть мне в глаза. Мне важно видеть эмоции и знать, что принадлежит только мне. Это потребность сильнее дыхания. И я вижу. Все вижу во взгляде, других доказательств и не нужно. – Надеюсь, полегчало? – откуда-то снизу раздается голос Павла. Перевожу на него взгляд. Сидит на полу, оперевшись на стену, и трет разукрашенную физиономию. – И не надейся. Мы не договорили, – цежу сквозь зубы, борясь с жгучим желанием добавить ему еще. – Чтобы договорить, надо хотя бы начать, – хмыкает Паша и поднимается на ноги. – Жду вас на кухне. Выходит за дверь, и дышать становится легче. Прижимаю к себе Вику так крепко, что чувствую ее всю, но в то же время понимаю, что что-то не так. – Ты нас раздавишь, – сдавленно шепчет мне на ухо. Только сейчас я соображаю, что изменилось. Живот. Точно. Марина же говорила, что Вика беременна. Твою ж мать… Резко отстраняюсь и смотрю на ее немного округлившийся живот. Сколько это месяцев? Как это понять? – Это… – не могу договорить фразу, просто боюсь услышать ответ. Какая-то идиотская ситуация, выхода из которой я не знаю. – Наш с тобой сын, – помогает мне Вика и нежно улыбается. Как же я соскучился по ее улыбке. – Сын? – зачем-то переспрашиваю, слегка оглушенный новыми и такими яркими эмоциями. – Наш? – Ну конечно! Твой и мой, – ни секунды не сомневаясь отвечает она, берет мою руку и прикладывает к своему животу. – Смотри, как распереживался. Замираю, ощущая едва заметные толчки в ладонь. Это чудо. Настоящее и необыкновенное. Дыхание перехватывает, а на глазах выступают слезы. – А Нюся? – нервно сглотнув, спрашиваю я. – Она уже спит. С ней все хорошо… – Девочка моя, – шепчу дрожащим от волнения голосом. – Я так тебя люблю… Второй рукой скольжу по ее шее к затылку и притягиваю к себе. Впиваюсь в губы и забываю обо всем. Растворяюсь в ней, самой желанной и любимой до дрожи. Пропитываюсь ее нежностью и дарю всего себя. Моя. Только моя. Никому и никогда не отдам. – Ванечка, – шепчет Вика и захватывает мое лицо в ладони. – Ты больше не уйдешь? Ты ведь останешься со мной? От ее вопроса впадаю в ступор. Ехал сюда, чтобы узнать правду, совершенно не думая, что буду с ней делать. А теперь… черт. Все еще больше осложнилось. – Не знаю, – отвечаю честно и качаю головой. Должен уйти, но как оставить ее? – Скоро все закончится. Я тебе обещаю. – Я так устала без тебя, – шмыгает носом, а в глазах стоят слезы. – Ты даже не представляешь, что я пережила, когда мне сообщили, что ты погиб. Сколько мне сил стоило, чтобы сначала не сойти с ума, а потом чтобы не потерять ребенка… Не бросай меня… Я без тебя не могу. Ее слова рвут мою душу в клочья, но Вике еще тяжелее. Какой же я идиот. Зачем заявился вот так? Ни о чем не подумал. Совсем одурел от ревности. – Ну что ты, родная моя, – крепко обнимаю, пытаясь успокоить. – Все будет хорошо. Мы со всем справимся… Мы же семья. – Да, – всхлипывает она. – Выслушай, пожалуйста, Пашу. Он правда пытается помочь. – Выслушаю, если ты перестанешь плакать. – Уже перестала. – Вика вытирает мокрые дорожки тыльной стороной ладони. – Умница, – целую ее в нос и улыбаюсь. – Пойдем слушать твоего Пашу. Берет меня за руку и ведет по коридору прямиком на кухню. Павел сидит за столом и ждет нас. На столе стоит бутылка коньяка, два бокала и чашка чая. Основательно подготовился. Криво усмехаюсь и присаживаюсь напротив него, пронзая насквозь напряженным взглядом. Тишина неприятно дергает за нервы, а воздух вокруг накаляется до предела. – Вань, – наконец начинает Павел, поднимая на меня глаза. – Вот тебе мое честное братское слово, что никогда и никаких видов на твою жену я не имел и иметь не буду, – наливает из бутылки в оба бокала и поднимает свой, предлагая чокнуться. Касаюсь его бокала своим, но пить не спешу, а смотрю в глаза, пытаясь для себя решить, насколько он честен со мной. – Твоему слову можно верить? – хмыкаю я и откидываюсь на спинку стула. – Хоть раз я тебя подвел? – залпом осушает свой бокал, морщится и утыкается носом в рукав, жадно втягивая воздух. – Хоть раз дал повод не доверять мне? Тут он прав. До этой ситуации между нами не возникало недопониманий. Но сейчас все резко изменилось. Я больше не имею права слепо верить. Слишком многое стоит на кону, не только бизнес, хрен бы с ним, но и моя семья. За них я загрызу любого, невзирая на родственные связи или многолетнюю дружбу. – Факты говорят обратное, – усмехаюсь и выпиваю содержимое бокала одним большим глотком. Обжигающая жидкость проходит по пищеводу и стекает в желудок, опаляя все внутри.