– Я на пять минут. На самом деле здесь моя любимая девушка работает. – Зайцем скачет? – Не-а. Мысли читает. – Эсмеральда? – Сонька вытаращила глаза. – Эсмеральда, – фыркнул Юрик. – Вообще-то ее Иркой зовут. Кстати, мысли она и вправду читает, мои-то уж точно. – Познакомишь нас? – заволновалась подруга. – Только не сегодня. Меня ребята в машине ждут. Заскочил занять у подружки деньжат. Ты, кстати, деньгами не богата? – С ума я сошла, что ли, тебе в долг давать? – хмыкнула Сонька. – Я хрупкая девушка, сама зарабатываю себе на жизнь. – Ты зануда, – засмеялся Юрик, кивнул нам на прощание и направился к коридору, который вел за кулисы. – Лоботряс, – пожала плечами Сонька. – Я и не знала, что у тебя есть двоюродный брат, – заметила я. – Его отец – брат моего папаши, предки Юркины развелись, так что мы встречались не очень часто, хотя последнее время почти дружим. Он вообще-то неплохой парень, правда, картины у него скверные, ни фига не поймешь. Я приставать стала, что там к чему, а он отвечает: «Это мои впечатления». По-моему, он сам толком не знает, что пишет. Нет бы пейзажи рисовать, речка там, лес… тут хоть видно: хорошо нарисовано или плохо. А Юрка намалюет кругов да квадратов, вот и думай, дурака он валяет или правда гений. Чувствуешь себя идиоткой, ей-богу. Ты куда? – встрепенулась Сонька, заметив, что я поднимаюсь. – В туалет, – ответила я и направилась в тот самый коридор, где недавно скрылся Юра. Двигалась я не торопясь, жалея, что поддалась на уговоры подруги и пришла сюда. Отец обещал вернуться с работы пораньше, могли бы сейчас пить чай на веранде и любоваться звездами, это куда приятнее, чем сидеть здесь с неясной целью. Я поравнялась с чуть приоткрытой дверью без таблички и услышала женский голос: – На твоем месте я бы не стала терять времени. – Чего ты хочешь? – грубо осведомился мужчина. Говоривших я не видела, зато слышала довольно хорошо. – Того же, что и ты, дорогой. Решить проблему раз и навсегда. Тут скрипнула соседняя дверь, и в коридоре появился мужчина, голоса рядом мгновенно стихли, а я прибавила шаг, заметив на лице незнакомца, шедшего мне навстречу, ту самую ухмылку, за которой, как правило, следует предложение познакомиться. В общем, я юркнула в дамскую комнату и в ожидании, когда освободится единственная кабинка, принялась разглядывать себя в зеркале. Из кабинки появилась девушка, окинула меня неприязненным взглядом и стала мыть руки, а я попыталась отгадать, чем ей не угодила. Выходя из туалета, я едва не столкнулась с высокой женщиной в вечернем платье. Ее длинные темные волосы были собраны в замысловатую прическу, женщина оказалась очень красивой, но красота ее настораживала. Женщины с таким взглядом на счет «один» разбивают мужские сердца, на счет «два» – превращают сильный пол в домашних собачек с тапками в зубах, а на счет «три» – выбрасывают их из своей жизни пинком под зад. В общем, выглядела она заправской стервой неопределенного возраста и с шальными деньгами. Я чуть притормозила, пропуская ее, дама взглянула на меня без интереса и вдруг нахмурилась, а я вздохнула: сегодня не мой день. Отведя взгляд, я поспешила дальше, но обернулась и убедилась, что женщина все еще стоит в дверях, наблюдая за мной. Она криво усмехнулась и наконец-то исчезла за дверью, а я вернулась в зал, где Сонька лениво жевала, с тоской поглядывая на сцену. Длинноухих зайцев сменили девушки в мужских рубашках, перетянутых широким ремнем, и в шляпах. Танцевали они, кстати, очень неплохо и были приняты публикой на «ура». Я как раз устраивалась на своем стуле, когда в зале появились новые посетители. Впереди шла девушка с ярко-рыжими волосами, мужчина, шедший чуть сзади нее, повернулся, и я досадливо чертыхнулась. Видеть его здесь, впрочем, как и в любом другом месте, в мои планы не входило. Видимо, прочитать мои мысли Соньке труда не составило. Проследив мой взгляд, она шепнула: – Илья с новой подружкой. Говорят, он их меняет чаще, чем носки. Слушай, вы так и не помирились? – перегнувшись ко мне, спросила Сонька, хотя могла бы сообразить, что данная тема у меня отклика не найдет. – Мы с ним не ругались, – отрезала я. – Чего ты тогда на него взъелась? – Есть причина. – Глупость это, а не причина. – Ты не могла бы заткнуться? – вежливо осведомилась я. Сонька вновь перешла на шепот: – Ой, он сюда идет. Так и есть, Илья неторопливо приближался к нам, устроив свою девушку за столиком неподалеку. Я помнила его веселым, озорным мальчишкой, с которым запросто пошла бы в разведку, настолько была уверена в его дружбе, правда, несколько лет назад свои взгляды мне пришлось пересмотреть. В юности он слыл шпаной, хотя особых грехов за ним не водилось, так, всякие глупости: то подерется с кем-нибудь за правое дело, то на спор пройдется по карнизу, к возмущению старушек и недовольству участкового. Когда-то меня его бесшабашность восхищала, а упрямство, с которым он отстаивал собственное мнение, вызывало уважение. Теперь ни от того, ни от другого следа не осталось. – Добрый вечер, – произнес он со слегка заискивающей интонацией, косясь на меня. Я отвернулась, а Сонька запела: – Привет, Илья. Решил отдохнуть? – Да. Говорят, здесь какая-то ясновидящая… – Он вновь перевел взгляд на меня. – Любопытно посмотреть… – Нам тоже, – кивнула Сонька. – Но сегодня звезды не на месте, и ее выход задерживается. Мы уже ждать замучились. Илья кивнул и вдруг спросил: – Как твои дела, Аня? – Катись, – не поворачивая головы, ответила я. Сонька замерла, жалобно глядя на Илью, тот опустил голову, вроде бы размышляя. – Аня, я… – начал он со вздохом, а я повторила: – Катись. Он развернулся и отправился восвояси. – Ты чего, с ума сошла? – заныла Сонька. – Человек подошел поздороваться. В конце концов… слушай, ты мне скажешь, что у вас произошло? – Нет. – Почему? – растерялась она. – Потому что тебя это не касается. – Ну и характер, – покачала она головой. – Как только я тебя терплю. Илья хороший парень, ты сама не раз говорила… – Заткнись. – Свинья, – обиделась Сонька, но тут на сцене появился тип во фраке и вторично объявил: – А сейчас, дамы и господа, великолепная Эсмеральда. Ожидая подвоха, публика не торопилась аплодировать. Занавес раздвинулся, и на сцену вышла женщина в золотой тунике. Иссиня-черные волосы падали на плечи, на голове был обруч в виде двух переплетенных змей, в руках что-то вроде скипетра со стеклянным набалдашником. Женщине было лет тридцать, хотя она могла быть и моложе, возраста ей прибавлял грим. Подведенные черным глаза, маленький рот с яркой помадой. Слой пудры не мог скрыть бледности лица. Девушка казалась хрупкой и даже болезненной и совсем не соответствовала моим представлениям о ясновидящей. Я-то ожидала увидеть уверенную в себе особу, вроде той, с которой столкнулась возле туалета. Признаться, при взгляде на ту роковую красотку у меня мелькнула мысль, что она, возможно, и есть Эсмеральда. А та, что сейчас стояла на сцене, выглядела беззащитной девочкой, которую зачем-то нарядили в яркие тряпки. Тут она заговорила, и в зале стало тихо. Меня поразил ее голос, низкий, грудной, он совсем не подходил ей, казалось, женщина на сцене послушно открывает рот, а говорит за нее кто-то другой. Это выглядело странно и почему-то беспокоило. Говорила она о неблагоприятном расположении звезд и прочую чушь в том же духе, все это отдавало дешевым фарсом. Я не особенно вслушивалась, сидела и хмурилась, пока Эсмеральда не задала вопрос: есть ли в зале добровольцы? Сонька, конечно, тут же подняла руку, но ее опередила девушка за соседним столиком. Эсмеральда посмотрела на нее, кивнула и заговорила: – Вы рассчитываете сегодня услышать признание от молодого человека, который сидит справа от вас. Заинтересованная публика вытянула шеи, девушка покраснела, молодой человек справа от нее смутился и отвел взгляд, а две девушки и парень, что сидели с ними за одним столом, захихикали. Тут пришла Сонькина очередь. Взглянув на нее, Эсмеральда произнесла: – Вы рассчитываете, что ваша подруга наконец согласится с тем, что она видит вовсе не дешевый фокус. Эсмеральда повторила то, о чем я за мгновение до того подумала, это вызвало у меня странное чувство. Сонька посмотрела на меня с таким видом, словно выиграла спор, а Эсмеральда между тем продолжала: – Ваша подруга теряется в догадках, как оценить происходящее. Она не хочет верить и сомневается. И тут поднял руку Илья, что меня, признаться, удивило. Эсмеральда перевела на него взгляд и едва заметно вздохнула: – Вы думаете о женщине, которая сидит здесь, в зале. Сожалеете о своем поступке и хотите получить прощение, загладить свою вину. Вы любите эту женщину и боитесь, что она никогда вас не простит. Я с усмешкой взглянула на друга детства и убедилась, что слова Эсмеральды он воспринял абсолютно спокойно, как будто именно их и ждал. Кивнул, словно соглашаясь, по залу прошел легкий шепоток, публика была возбуждена, а я стиснула зубы, теперь абсолютно уверенная, что это дешевый фокус. – Ты говорила ему, что мы сюда придем? – хмуро спросила я Соньку. – Кому? – Илье, естественно. – Да я его сто лет не видела. Постой, ты что, хочешь сказать… – договорить Сонька не успела, Эсмеральда вдруг сделала шаг назад, прикрыв глаза ладонью, казалось, она вот-вот рухнет в обморок, и я подумала, что девушка, должно быть, действительно нездорова и ее бледность следствие плохого самочувствия. На ногах она устояла и произнесла: – Здесь находится человек, задумавший убийство. Я слышу его мысли. Она сделала еще шаг, пошатнулась и непременно бы упала, не успей тип во фраке подхватить ее. Он увел прорицательницу со сцены под ледяное молчание зала. Народ переглядывался в недоумении, потом на лицах появились ухмылки и послышалось робкое хихиканье. Тут грянула музыка, и на сцену высыпали полуголые девицы. – Ничего себе, – залепетала Сонька, наклоняясь ко мне. – Ты слышала? – Разумеется, слышала, ведь говорила она довольно громко. – И что ты думаешь? – Эффектно, ничего не скажешь. Она прочитала мысли потенциального убийцы и удалилась. А нам теперь гадай, кто из присутствующих задумал злодейство. – По-твоему, это неправда? – По-моему, девушке стоило бы в милиции работать, раскрываемость повышать. – Я серьезно, – обиделась Сонька. – Я тоже. – Но ведь она сказала правду…