Владимир сделал глоток кофе из чашки, которую безо всяких приключений доставила Надежда. – Господа, я уже сказал, но повторю: дети не моя тема. Я не знаю, как с ними общаться, не обладаю талантом Макаренко и Песталоцци[3]. – Раиса Сергеевна сдавала вам свою избу, – начала я, – а сама вместе с Майей переселилась к соседке Олимпиаде. Сейчас Трошины живут в Италии. А Олимпиада на старом месте. Это она нам рассказала о вашей дружбе с Кабановым. Владимир вернул чашку на блюдце. – Рад слышать, что у Раисы все хорошо. Хотя я с ней почти не общался. Олимпиаду не помню. Господа, скажите прямо, зачем я вам понадобился? Костин изложил историю Сергея, просьбу Евгении Ивановны и осведомился: – Может, вспомните что-то интересное? Вероятно, Кабанова тогда с кем-то сильно повздорила? Помогите нам узнать: почему Сережа исчез? Маркс поморщился. – А по какой причине подростки теряются? Залез туда, куда не надо! Может, в заброшенный дом! Упал с высоты, получил черепно-мозговую травму. Вот и потерял память. Простите, господа, ничего по данному вопросу сообщить не могу. Благодарю за кофе, за беседу, но мне пора. Дела не ждут! Глава девятнадцатая – Мда, – крякнул Энтин, когда мы остались одни, – по некоторым признакам могу сделать вывод, что господин Маркс помнит Сергея Кабанова. – Но почему он тогда упорно это отрицает? – удивился Николаша. – Чего-то опасается. Или, скорее, кого-то боится, – предположил Костин. – Коля, посмотри, пожалуйста, чем занимается ныне Владимир Николаевич? Изучи его биографию. – Уже поглядел, пока он у нас сидел, – сказал Николаша. – Маркс учился в школе, в институте, потом устроился смотрителем в музей-квартиру историка Самойлова. – Впервые слышу о таком ученом, – заметил Володя. – Я тоже, к стыду своему, о нем не знал, – вздохнул Энтин, – но могу дать комментарий. В советские годы кое-кому из вдов или детей академиков, писателей, артистов удавалось превращать свои апартаменты в музеи. Провернуть это было нелегко, требовалась поддержка творческого Союза, Академии наук, писались обращения в Мосгорисполком, разные инстанции. В бумагах указывали значимость умершего, ценность его трудов, вклад, который он внес в науку, литературу, искусство. Не всем удавалось получить положительное решение, но кое-кому везло, квартира становилась музеем, а вдова или дочь, сын – экскурсоводами. Некоторые такие музеи существовали и в 90-е годы. – Вот счастье-то! – засмеялся Николаша. – Пускать к себе домой толпы любопытных идиотов! – Ангел мой, вы не правы, – возразил Энтин, – коммунальные услуги музея оплачивало государство. Экскурсовод получал зарплату, да, маленькую, но это отличная прибавка к пенсии. И массы людей в квартирах-музеях никогда не было. Вернее, они ходили только к тем, кто был широко известен. К остальным могла пара человек за год случайно заглянуть, и было расписание работы музея. Если посетитель приходил в выходной, праздничный день и после закрытия, то его не пускали. Иногда семья покойного, если она не бедствовала, нанимала смотрителя. Как правило, молодого человека с хорошей репутацией. Вдова жила на подмосковной даче, получала деньги как экскурсовод, платила немного смотрителю. Он жил в квартире бесплатно, следил за ней, возился с экскурсантами. – Ясно, – пробормотал Николаша, – Владимир у этого Самойлова проработал три года, потом уволился. И более никаких сведений о его службе нет. А потом Маркс вдруг с нуля создал институт, сейчас преподает в нем историю, является хозяином учебного заведения. Вуз маленький, плата за учебу высокая, но заведение держится на плаву. Откуда у мужика деньги на бизнес? – Интересный вопрос, – сказал Энтин. – Николаша, можешь изучить ближайшее окружение Сергея? – Приемных родителей? – уточнил Махонин. – Коллег по работе? – Нет, ангел мой, прости, я не уточнил задачу, меня интересуют его контакты в детстве. Что с его друзьями? Трошина с бабушкой живут в Италии. Остальные где? – Так у мальчика, по словам Олимпиады, не было приятелей, – напомнила я, – над ним смеялись, издевались, а потом его защитила Майя. – Пожилая дама может не знать точно, – терпеливо продолжил Константин Львович, – дети порой ведут себя друг с другом грубо. Но на самом деле они приятели, а то, что взрослым кажется издевательством, на взгляд подростка, просто забавная шутка. Лампа, в вашем классе был мальчик, который вас по голове книгой лупил? Я поморщилась. – Да! Навсегда его имя запомнила, Игорь Авраменко. В первых классах он не отличался агрессивностью. А когда мы в седьмой перешли, просто прохода мне не давал, обзывал: Фроська-Авоська. Один раз привязал мои косички к стулу с помощью изоленты. После звонка я встала и упала, голову назад потянуло. Мама прибежала в школу, потребовала вызвать родителей хулигана. Но Авраменко это не остановило. Издевался надо мной до выпускных экзаменов. Я из-за него не хожу на встречи выпускников. Не желаю видеть Авраменко даже сейчас. – Лампа, – засмеялся Энтин, – мальчик испытывал к вам первую любовь. Просто по эмоциональному скудоумию не знал, как привлечь ваше внимание. Ну не цветы же с конфетами вам дарить? Да и денег не было! Николаша, проверьте детские контакты Сергея. – Одноклассники, соседи, – перечислил Махонин, – там еще определенно были дачники, но их в документах не указывают. – Дачники, – повторила я. – Интересно, кто посоветовал Владимиру привезти мать в богом забытое село? Вероятно, он дружил с кем-то из местных! – А может, просто поехал наобум в область, искал место поближе к Москве, чтобы мать жила на свежем воздухе, а он сам на учебу-работу ездить мог, – предположил Михаил, – увидел симпатичную, на его взгляд, деревню и пошел искать тех, кто жильцов пустит. – Слушайте! – подпрыгнул Николаша. – Я нашел сведения о родственниках Владимира. Отец его давно умер, сын тогда еще в школу не пошел. Мать, Ксения Сергеевна, учительница истории. Владимир носит фамилию Маркс, она ему от отца досталась. Угадайте, кто Ксения в девичестве? – Говори, – велел Костин. – Трошина! – объявил Махонин. – У матери Владимира была родная сестра, Раиса Сергеевна… – Бабушка Майи, – ахнула я. – У Раисы был сын Юрий, – частил Николаша, – ну, тот, что ушел из института сторожем работать! – Отец Майи, – подчеркнул Михаил. – Трошина, получается, родственница Владимира? – Если он и Юрий двоюродные братья, то да, – согласился Энтин, – я не очень хорошо разбираюсь в родственных переплетениях, но господин Маркс слукавил, когда с самым честным видом заявил, что не помнит Майю. – Почему он это сделал? – изумилась я. – Вопрос дня, – протянул Константин Львович, – однако история становится все более захватывающей. Лампа, дорогая, вы как хотели провести утро завтрашнего дня? – Особых планов не строила, – ответила я. – Согласны отправиться со мной на небольшую прогулку? – предложил Энтин. – Одному скучно ехать. С красивой дамой намного веселее. – Держите ее подальше от унитаза и кофемашины, – заржал Николай. Я встала. – Поеду домой, надо собраться на завтрашнюю прогулку с Константином Львовичем. Надеюсь, не попаду во все пробки мира! В лифте на мой телефон прилетело сообщение. «Лампа, купите, пожалуйста, в супермаркете вот это по списку. Киса выиграла конкурс «Торжественное чаепитие». К нам в назначенный день и час явятся юные княгини вместе со своей предводительницей. Девочка в восторге, она хочет, чтобы все было идеально. Поэтому составила перечень покупок». – Хорошо, – согласилась я, совершенно не собиравшаяся ехать в магазин. Но ради счастья ребенка и не на такое согласишься. Я села в машину и покатила в супермаркет, который находился неподалеку от нашего дома. Глава двадцатая – У вас есть яйца розовой перепелки? – деловито спросила я у продавщицы. – Лично у меня их нет, – буркнула та. Я расстроилась, но продолжила: – А мука из каштана? – Чего? – изумилась женщина за прилавком. Я показала ей телефон. – Вот рецепт кексов. Я читаю ингредиенты. – Ишь ты! Ну-ну, продолжай, – неожиданно заинтересовалась хозяйка прилавка. – Молоко кошачье, – озвучила я. – Чего? – снова изумилась тетка. – Молоко кошачье, – повторила я, – хотя нет. Написано от руки, список просто сфотографирован. Не кошачье. Лошачье! – Чего? – повторила торговка. – Женщина, идите в справочную. Вон там, слева, компьютер и парень. А ко мне с чем-нибудь попроще. Где булки с корицей лежат! Творог или яйца, дрожжи, масло, это я отвечу. А про кошачье-лошачье молоко не слышала. И чем сейчас только не торгуют! Пришлось идти в указанном направлении. Я нашла у компьютера паренька лет двенадцати.