– Она опоздала, он ее ждал, на часы смотрел, нервничал, – продолжала Катя, – обеспеченный мужик. Костюм, рубашка, обувь – все из дорогого бутика. Ну, просто изъерзался, пока красота ненаглядная не явилась! Макс воскликнул: – У них любовь! – Ничего похожего, – не согласилась Катя, – бизнес, наверное. – Вы слышали их беседу? – предположила я. – Не-а! Издали смотрела на парочку. – Почему же вы решили, что за столом не влюбленные? – удивился Макс. Катя показала на меня пальцем. – Я всегда понимаю, кто с кем в каких отношениях. Вот она ваша жена. Не просто сотрудница, не любовница, а законная супруга. Ведь так? Я кивнула. – Верно. – А те двое обсуждали какое-то дело, – развела руками Катя, – потом Владимир в туалет пошел. Она по телефону поговорила и ушла. Он вернулся, расплатился. Чаевых, жлоб, не оставил, пошел в гардероб, но развернулся и второй раз протопал в сортир. Затем взял в баре минералку без газа и снова бегом к унитазу. Я еще подумала: что-то не так, понос дядьку пробил. Он в раздевалку выполз, упал, корчиться стал. Мы перепугались, вызвали «Скорую». Машина быстро приехала и забрала Владимира. Мы когда на пульт звонили, сказали: «Эпилепсия, крючит клиента не по-детски». Но фельдшер заявил: «Это не падучая». Лизка, буфетчица, очень любопытная, давай спрашивать: – А что с ним? Он не помрет? Врач ей ответил: – В больнице разберутся. Макс повернулся к Илье. – Вас, похоже, в то время, когда клиенту плохо стало, в ресторане не было? – Ну… да… я отошел ненадолго по делам, – объяснил Разин, – вернулся, а тут драма случилась. Надеюсь, клиент жив. Не хочется на свою голову неприятностей. – Ага, – кивнула Екатерина и скосила глаза, – управляющий по срочному делу умотал, и Настя куда-то смылась. Потом Илья Алексеевич появился, довольный, улыбался. Следом Анастасия ввалилась, рот до ушей, в лапах фирменный пакет из ЦУМа. Интересно, что в таком магазине на ее фиговую зарплату купить можно? Только сам пакетик! Но он-то не пустой был, там обувная коробка лежала! А сегодня Настька щеголяет в новых сапогах. Я на сайте ЦУМа посмотрела, они офигеть сколько стоят! – Спасибо, Екатерина, можешь идти, – ледяным тоном заявил Разин. Глава тридцать первая – Владимир Маркс лежит в токсикологическом отделении, – отрапортовал Николаша, – у него пищевое отравление. Состояние средней тяжести. Что за девушка сидела с ним, ответить не могу. О ней нет никакой информации. Примета «челка до бровей» не поможет идентифицировать личность. – Пока складывается такая картина, – заговорил Энтин. – Евгения Ивановна в клинике, съела консервы с ботулотоксином, Владимир полакомился несвежей рыбой. На первый взгляд ничего сверхъестественного. Джейн всякую дрянь подбирает, домой тащит. А случай с Владимиром лишнее доказательство того, что дороговизна ресторана – не гарант качества еды. Ничего странного, да? Ваше мнение, Лампа? Я встала и направилась к шкафу с печеньем. – Давайте вспомним рассказ Татьяны и то, что Маркс состоял в хороших отношения с Федей Кругловым, дал ему денег, а потом мальчик пропал, его нашли без памяти. И Владимир же общался с Сережей Кабановым, а этот подросток тоже непонятно куда делся. Его нашел какой-то мужчина, а потом Николай Викторович Решеткин усыновил. – Круглов, Кисунина и Окошин пропали за год до Сергея, – уточнил Николаша, – Федю нашли, судьба двух его друзей неизвестна. Костин бросил в чашку пакетик с чаем. – Как-то они все связаны, но мы пока бродим в тумане. Константин Львович посмотрел на Вуколова. – Мишенька, ангел мой, давайте предположим, что все ребята: Лена, Федя, Павел и Сергей, – побывали в одном месте, но в разное время. Вероятно, что-то убило девочку и Окошина. А Федя выжил, только потерял память. Кабанов очутился там же спустя год после Круглова. Почему Федор навсегда лишился ума и памяти, а Сергей полностью восстановился? Как полагаете? Миша пожал плечами. – Трудный вопрос. Он из той серии, когда двух больных одной заразой лечили одинаково, первый умер, а второй выжил. Почему? – Думаю, – сказал Энтин, – что там, куда попали ребята, было нечто отравляющее. Лена и Павел первыми вошли в помещение и получили ударную дозу… – Чего? – осведомился Николаша. Константин Львович развел руками. – Не знаю. Дайте пофантазировать, дети могли сразу не понять, что произошло. Допустим, голова закружилась, затошнило слегка. Они вышли на свежий воздух и… умерли. – От чего? – осведомился Миша. – От того, что там было, от какой-то отравы, – терпеливо повторил Константин Львович. – Через год туда же заявился Сережа. Сила токсина за это время ослабла. Кабанов получил минимальную дозу. Ее хватило для потери памяти, но оказалось недостаточно для того, чтобы убить Сергея и лишить его разума. Он просто забыл свое прошлое, выжил и попал в детдом. И какой яд так действуете? Миша? Ваша версия? – Надо подумать, сразу не отвечу, – признался Вуколов. – Еще вопрос, – не умолкал психолог. – Почему господин Маркс отрицает знакомство с Сергеем? Мог же спокойно признать: «Да, мальчик брал у меня книги, но наше общение давно прекратилось». У меня в кармане запищал сотовый. Звонила Роза Леопольдовна. Я посмотрела на часы: восемь вечера и спросила: – У вас все в порядке? – Нет, – зашептала Краузе. У меня екнуло сердце. – Что случилось? Ответ озадачил. – Оля пропала. Я выдохнула. С Кисой все в порядке, с собаками-котами тоже. – Оля пропала, – трагическим шепотом повторила Роза Леопольдовна. – И кто у нас Оля? – осведомилась я. – Черепаха! – всхлипнула няня. – Вроде ее звали Моникой, – напомнила я. – Да, а вторую Олей, – объяснила Краузе. – Черепах у Таты было две? – уточнила я. – Она мне только про одну сообщила! – Светина вам днем звонила, – пустилась в объяснения няня, – а ваш телефон зудел: «Абонент недоступен». – Я была на встрече, выключила трубку, – смутилась я. – Наташенька достучалась до меня, – сказала Краузе, – очень обрадовалась, что мы все у нее, и объяснила, что в доме давно живет Моника, а за неделю до того, как Тата угодила под нож хирурга, ее двоюродная сестра… э… – Ирина, – подсказала я, – она врач, постоянно в разъездах, занимается помощью населению во время эпидемии. Член общества «Врачи без границ». – Да, так Тата и сказала, – согласилась Краузе и заговорила дальше. Через пару минут я знала, что произошло. Ира, как и Наташа, очень любит животных. Но из-за рода своей деятельности не может завести собаку или кошку. Пару лет назад во время очередной командировки в Африку Ирина подобрала черепаху, определенно больную, истощенную. Ира выходила ее, тайком провезла домой, назвала Олей. Она совершенно не страдала, оставаясь одна, преспокойно жила в доме, пока хозяйка моталась между городами и странами. Раз в неделю к Оле заглядывала домработница, подсыпала ей корм, подливала воду. Никаких проблем не было. Но месяц назад помощница Иры уволилась, черепашка перебралась к Наташе. Сегодня Светина попросила Розу Леопольдовну поменять в домике Оли подстилку. Краузе нашла замок Тортиллы, но самой хозяйки в нем не было. Моника ползала по коридору. А куда делась Оля? Краузе обыскала дом, заглянула во все углы, щели, открыла шкафы, но черепаха как сквозь землю провалилось. Потом Краузе в голову пришла мысль: что, если Оля уползла на улицу? – Там холодно, – остановила я Розу Леопольдовну, – ни одна уважающая себя черепаха в такую погоду из теплой комнаты не высунется. – Мы с Кисой обежали весь участок, – всхлипывала няня, – замерзли, просто околели. Вернулись домой. И что? – Что? – повторила я. – Коты пропали, – заплакала Краузе. – Все сразу? – поразилась я. – Альберт Кузьмич и Макс, – уточнила сквозь слезы няня, – Пенелопа Ивановна тоже исчезла.