Потом вытащил из портфеля флакон, нажал на помпу… Звук раздался… пшик… пшик. И он ну себя поливать. У меня голова закружилась. Потом словно шапку на нее натянули, да так, что уши закрыли. Я в окно глянула: лес! Испугалась, вскочила, бегу к двери. – Куда вы меня завезли? Откуда здесь елки? Водитель занервничал: – Женщина, вы чего! Пьяная? Гляньте, улица за окном. Я голову повернула… Москва! Народу на тротуарах полно. Ноги затряслись, руки задрожали, шофер дверь открыл. Я выскочила не знаю где, побежала через дорогу туда, где буква «М» виднелась. Хорошо помню, как подумала: «Наземным транспортом удобнее, на метро надо ехать с пересадкой. Но в маршрутке так воняет и звук ужасный: пшик… пшик». И тут кто-то меня толкнул! Я провалилась во тьму. Открываю глаза. Лежу в машине. Рядом врач, он спросил: – Женщина, как вас зовут? Просто дежавю, как будто в детство меня вернули. Хотела ответить: «Маргарита», а произнесла: – Лена. Кисунина. И перед глазами побежали картинки. Словно кто-то запустил киноленту с ускорением, кадры летят, а у меня в мозгу будто двери открываются. Хлоп, хлоп, хлоп… Снова темнота. Потом свет, палата, муж стоит весь бледный. Увидел, что я глаза открыла, и так обрадовался. – Маргошенька, как ты меня напугала. Я заплакала. – Папочка, я не Маргарита! Я Лена! Кисунина закрыла лицо руками. – Вот так все случилось. Почему моя память проснулась? Сергей поднял руку. – Разрешите? Попробую объяснить с точки зрения психотерапевта, коим я тоже являюсь. – Да, конечно, – кивнул Макс, – очень внимательно вас слушаем. Глава тридцать восьмая Сергей Николаевич заговорил: – Я не специалист в деле охраны особо важных государственных объектов. Просто включил логику. Местные жители были уверены, что в лесу создавали атомные бомбы. Это полная чушь, конечно, но народная фантазия, как правило, имеет под собой некую основу. Байка передается из уст в уста, обрастает разными подробностями. Вероятно, в укромном уголке Подмосковья работал НИИ, который что-то производил для обороны. Возможно, там применялись радиоактивные вещества. Елена сейчас рассказала про дверь в горе. Думаю, что она в детстве видела не скалу, а земляной холм, который в те годы скрывал место, где ученые применяли так называемый мирный атом. Почва, которой засыпали постройку, не обычная, грунт специальный, он защищал окружающую среду. Что увидели дети, когда вошли внутрь? – Коридор и двери, – прошептала Лена. – Что лишний раз подтверждает мою догадку, это обычный интерьер какой-то лаборатории, – обрадовался Решеткин, – в таких местах всегда была защита от непрошеных гостей. Я говорю не об охране. Читал когда-то книгу, которую написал известный ученый, всю жизнь работавший на оборону государства. Помню его рассказ о том, что любого человека, даже вооруженного до зубов, можно вывести из строя. Для этого частенько применялись разные хитрости. Тот, кто незаконно проникал в секретное место, должен быть наказан. Первый отдел… Сергей обвел нас взглядом. – Всем понятно, о чем речь? Первый отдел на оборонных предприятиях – это структура, которая, с одной стороны, занималась наймом сотрудников, досконально их проверяя до двадцатого колена. А с другой, заботилась о сохранении тайн своего НИИ. Так вот, первый отдел, по мнению того ученого, пользовался средневековыми ловушками. Открыв тайком замок, шпион делал шаг в помещение и… пол под ним проваливался, желающий продать госсекрет летел в подвал, где находился до появления охранников. Или срабатывало какое-то оружие, из него вылетали пуля, стрела, сеть… В разных местах Подмосковья до сих пор можно наткнуться на дорогу из бетонных плит, которая ведет в лес. Понятно, что ею давно не пользуются. Если прокатиться по ней, окажешься в заброшенном здании, которое, однако, надежно заперто. Это брошенная лаборатория, которая в советские годы работала на военных. – Мы по такой ехали с Константином Львовичем, – сказала я, – она нас прямо к домикам привела. – Хорошо, что вы не сделали попытки войти внутрь «горы», – заметил Сергей, – это могло плохо закончиться. Звук «ш-ш-ш», который слышала Лена, скорей всего, издавала какая-то засада. Например, баллон с отравляющим газом. Учитывая, что девочка очнулась на свежем воздухе, можно предположить, что кто-то из мальчиков оклемался после потери сознания и вытащил ее. Куда он сам делся? Если бы Лена пошла осматривать окрестности, скорей всего, она могла бы найти своего приятеля без сознания в каких-нибудь кустах. – Это был Федя! – перебила его я. – Лена сказала, что он упал в коридоре, а родители его нашли в одном из домиков для сотрудников лаборатории. Круглов очнулся и спас Лену. А потом, наверное, его состояние ухудшилось, он забился в дом и лежал там несколько дней. – Отравляющие вещества по-разному действуют на мозг, – продолжал Сергей. – Некоторые вызывают стойкую амнезию. Почему Елена спустя много лет вдруг все вспомнила? По моему разумению, к этому привело несколько факторов. Сосед по автобусу стал душиться. Звук «пш-пш» напомнил Лене о том, как она в детстве пошла в лес. Затем резкий запах дешевого одеколона. Ароматы сильно действуют на людей. На этот счет есть много исследований, которые подтверждают, что именно с помощью обоняния можно оживить память. Кисунина сказала: когда ее приятель открыл дверь, в воздухе запахло дешевым одеколоном. Все дешевые парфюмы похожи друг на друга, чаще всего это спиртосодержащие жидкости низкой ценовой категории и некое количество душистых веществ. Такие парфюмы пахнут почти одинаково, частенько их аромат напоминает запах стиральных порошков, ополаскивателей, антистатиков для одежды. И есть еще одна отрасль, о которой обычный человек мало что знает. Отравляющие газы. Большая часть из них не имеет запаха. Но есть и такие, что обладают ароматом. Например, зоман, он пахнет как яблоко, а фосген как прелое сено. От синильной кислоты веет горьким миндалем. Смею предположить, что есть и такой, который смахивает на дешевый парфюм. Не сомневаюсь, что «пш-ш-ш» Елена услышала не впервые после того, как заработала амнезию. Но к звуку присоединился запах. Думаю, Елена в тот день пережила какой-то стресс, села в маршрутку в состоянии сильного возбуждения. Ведь так? Мне не нужны подробности. Просто скажите «да» или «нет». У вас случилась неприятность? Крупная? Вы не знали, что делать? Плакали? Ехали домой на взводе? – Да, – прошептала Кисунина, – верно. Сергей пожал плечами. – Наш мозг не до конца изучен. Иногда он отключает человека от информации, чтобы тот не пошел вразнос. Иногда в момент тяжелого стресса с той же целью переводит его в другое русло. Представьте, что вы развелись с мужем, настроение подавленное, жить не хочется. И вдруг вы узнаёте, что дома пожар! В момент вызова пожарных вы будете оплакивать разрыв с супругом? – Нет, – ответила я, – не до того станет. Сергей постучал пальцем по столу. – Вот-вот. Мозг часто так себя ведет, можно сказать, это его любимый прием. Мозг решил помочь Лене, которая переживала какую-то неприятность. Как выбить ее из тягостных мыслей? А вот тебе ожившие воспоминания, надежно спрятанные в его глубинах. – Возможно, вы правы, – согласился Энтин, – жаль, что сами ничего о детстве не помните. – Или наоборот, – улыбнулся Решеткин, – возможно, я счастлив из-за того, что лишен этих сведений, ведь благодаря амнезии я обрел лучших родителей на свете. – Вообще-то ваша мать – я, – заявила Джейн, – мне нужна помощь. Я болею. У меня нет денег. Живу на подачки. А люди злы! Вот угостила меня девушка вкусной едой, и что получилось? Я чуть не умерла! – Вы помните, кто подарил вам коробку с рыбой? – спросила я. – Расскажите, как все произошло. Евгения Ивановна закатила глаза. – Нищую женщину каждый обидеть рад. Рано утром я пошла в магазин, там иногда с вечера остается черствый хлеб, его перед открытием выбрасывают, а я из бачка батон забираю. Иногда в мусоре можно что-то вкусное найти: кусок шоколадки, например! – Просто не верится, что у вас несколько квартир и денег полно, – выпалил Николаша. – Нет, нет, нет, – замахала руками Джейн, – вы ошибаетесь, я существую на копеечную пенсию. Махонин повернул к ней ноутбук. – Смотрите! Вот апартаменты, которыми вы владеете! – Нет, нет, нет, это не я, – всхлипнула Кабанова. – Ну как же… – не мог успокоиться Николай. Сергей посмотрел на нашего компьютерного аса. – Зряшный спор. Человек с синдромами Гарпагона и Плюшкина будет твердить о своей бедности, даже если тут появятся все арендаторы жилья и подтвердят, что платят ему деньги. Госпожа Кабанова больна. – Да уж, – скривился Махонин. – Вы пошли в магазин, – продолжила я, – а дальше что? – Ничего, – всхлипнула Евгения, – я опоздала. Бачки были пустыми. Да еще продавщица увидела меня и стала обзывать по-всякому. Я направилась домой, вижу, около ворот дома стоит машина, из нее вышла девушка. Худенькая. В джинсах, короткой куртке, она спросила: – Как проехать в Колесово? Я ей ответила: – Вернитесь на шоссе и езжайте вперед до указателя, там повернете. Она меня поблагодарила, потом спросила: – Вы сегодня ели? На честный вопрос нужно дать откровенный ответ. Я призналась: – Нет. Голодная совсем, в кошельке пусто, опять до пенсии не дожила. И она протянула мне пакет. – Возьмите. Я купила себе в ресторане, там вкусно готовят. Она уехала, а я пошла домой, съела рыбу… Дальше сами знаете, что случилось. – Можете сказать, как добрая девушка выглядела? – спросил Макс. – Очень худенькая, волосы длинные, очки затемненные, челка до бровей, – начала описывать незнакомку Джейн. Меня охватило волнение, похоже, клиентка рассказывает о той же незнакомке, которая встречалась в ресторане с Владимиром. – Номер ее машины запомнили? – спросил Костин, когда Кабанова замолчала. – Не обратила на него внимания, – отмахнулась та. – Зачем он мне?