Когда я задумывалась, коньки катили меня сами, я так и норовила опрокинуться на спину. Тим остановился, заглянул мне в лицо: — У тебя что-то случилось? Ты сегодня сама не своя. И мне так хотелось поделиться с кем-нибудь тягостными переживаниями. Я не знала, с кем их обсудить, а Тим меня понимал и всегда поддерживал во всём, ему я доверяла. — Мне иногда кажется, что я своим родителям не родная. Он приподнял брови, но лишь усмехнулся. И я дополнила: — Я на них совсем не похожа, ни на кого. И хотя я их очень люблю, но чувствую что-то не то. — А родители что говорят? — Они отрицают. Говорят, что я их родная дочь и генами пошла в папину бабку. Но моя прабабушка была совершенно другой, сильной, волевой, а я рохля какая-то. — Ты себя явно недооцениваешь, — улыбался Тим. – А то, что мы не похожи на своих родителей, это даже хорошо. Я бы не хотел походить на отца, и у меня так же постоянно возникает ощущение, что он точно хотел бы другого ребёнка. Но родился я. Думаю, у всех бывают такие мысли. Так что забей и не сравнивай себя с родителями. Ты классная сама по себе! И не только в родителях я искала сходство, я искала его среди всех предков, чтобы найти хоть какую-то зацепку, закрепиться в семье. — Может, я хочу хоть немного на кого-то переложить ответственность, что такая слабая?! Тим, мне так плохо, что я не могу постоять за себя. — Я могу постоять за тебя. Тебя кто-то тебя обидел? — Ты же не будешь рядом со мной круглосуточно, — хмыкнула я и снова чуть не упала. Но Тим, как всегда, поймал меня и вдруг обнял за талию. Меня обдало волной приятных мурашек. А он так и ехал дальше, обнимая и чуть разгоняя. Я улыбнулась, мне нравилось, что он так близко. — Фишка в том, что не всегда, когда тебя обижают, надо отвечать. Иногда это больше говорит об обидчике, чем о тебе. Так что проще простить и забыть. Сэкономишь себе кучу нервов. — Мне кажется, когда всех прощаешь — это слабость. Тебя пинают, а ты всех прощаешь! Синдром жертвы какой-то. — Кто тебя пинает? Жертвам обычно нравится, когда их прощают. — Это образно, — вздохнула я, вспоминав токсичную тётку. — Прощать, на самом деле, трудно. Я, например, долго отхожу, но и зацепить меня трудно. Мне нужно недели две, чтобы остыть. Может, это как раз твоя фишка, что ты легко прощаешь! — А что, если это кто-то, кто недостоин прощения? — Со временем всё становится достойно прощения, но для некоторых вещей нужно очень много времени. Тим натолкнул меня на размышления. В чём-то он был прав, Ингу я простила уже на следующий день, тётку из магазина уже стала забывать. Не было никого в моей памяти, на кого бы я долго держала обиду. А может, в моей жизни не происходило ещё таких ситуаций, которые я бы не смогла простить. Я хмурилась, и когда в очередной раз тяжко вздохнула, Тим рядом заговорил. — Так, мы пришли кататься или грустить?! — он снова с улыбкой заглядывал мне в лицо. — Сейчас будет разгон! Никакая ты не слабая и не жертва! Выкинь из головы всю эту дичь. Ты даже себе представить не можешь, насколько ты классная! И я не вру! Ты лучшая! Щёки вспыхнули от смущения. Тим, наверное, подумал, что я нытьём набиваю себе цену и напрашиваюсь на комплименты. Он, не дав мне опомниться, снова обхватил меня за талию и начал разгонять. По катку он не просто бежал, он летел. Сердце бешено стучало, я даже дыхание затаила. Через три круга Тим остановился, и я выдохнула. Это было так классно, словно ощущение полёта. Тим всё время меня подгонял и подбадривал, и к концу катания, я даже прибавила в скорости, настроение улучшилось. Все мои переживания стали какими-то мелкими и незначительными рядом с ним. После катка мы, как обычно, расположились на фудкорте с бумажными стаканчиками горячих напитков. Тим взял кофе, а мне захотелось шоколада. Мне так нравилось, когда у Тима было хорошее настроение. Он всегда беззаботно болтал и много улыбался. Сегодня рассказывал про свою сестру Лику, которая старше его на семь лет. Она жила и работала в Москве и занималась организацией концертов. Тим пересказывал забавные и интересные случаи, вспоминал райдеры, которые подготавливала Лика. Тим очень тепло о ней отзывался, постоянно называл её «систер». Из его рассказа я поняла, что у них довольно близкие и доверительные отношения. — Кстати, о концертах, пойдёшь со мной на Драгонсов десятого марта? — Шутишь?! — я вытаращилась на него. — Это же моя мечта! На них билетов не достать, а если и достать, то стоят они, как самолёт. — Не парься, у меня есть билеты. Так пойдёшь?! — Спрашиваешь?! Конечно! Я чуть не кинулась обниматься с Тимом от переполняющей радости, но к нам вдруг нагло подсел парень с выбритыми висками и длинной высветленной чёлкой, закрывающей лоб. — Даров, — парень широко заулыбался и протянул руку Тиму, они крепко скрепили ладони и ударились плечами. Тим явно не ожидал его увидеть: — Ты чего тут забыл? — Тебя! Приехал проверить, из-за кого ты меня всё время кидаешь! — парень, кажется, был не особо доброжелателен. — Это Яна, это Паштет, — равнодушно представил нас Тим. Парень оценивающе посмотрел на меня и широко улыбнулся, протянул руку: — Не Паштет, а Павел Александрович, но можешь называть меня просто Паша. — Приятно познакомиться, — улыбнулась я. — Меня можно называть просто Яна. 14.2 Но Паша как будто тут же забыл про меня, повернулся к Тиму и с воодушевлением заговорил: — Короче, я тут одно место нашёл, просто пожар! Только что оттуда. Там недостроенная школа, заброшка, такая эстетика! Закачаешься! И всё как ты любишь, никакого стекла. Я прям уже вижу! — Паша провёл ладонью перед нашими лицами. Будто и мы можем рассмотреть, что он там видит. — Поехали прямо сейчас. Янку с собой бери, если вы никак не можете расстаться! Он был какой-то взбудораженный, дёрганный, готовый сорваться и бежать. Говорил громко, эмоционально, размахивал руками. — Паштет, ты очень не вовремя. Сегодня, вообще-то, День святого Валентина, — Тим поморщился. — Да и Яна не в теме, чем мы с тобой занимаемся. Так что не впутывай её во всё это. — Она не знает? И ты ей не рассказал?! Надо ж с козырей заходить, когда с девушкой хочешь замутить! — вылупил глаза Паша, а потом уставился на меня и громко заржал: — А ты точно его девушка?! Я совершенно не понимала, что происходит, но когда Паша назвал меня девушкой Тима, смутилась. — Так, Паштет, — нахмурился и строго проговорил Тим. — Отстань от Яны. Если надо, съездим, но не сегодня. Мне же нужно переодеться. Тут Паша обратил внимание на одежду Тима. Тот был опять в чёрной водолазке и джинсах: — Ну ты типчик! Стильный лук. Короче, забежим к тебе, переоденешься и поехали! До трени всё успеем, и погода в тему. Ян, ты с нами? Я чувствовала себя не при делах. Тим вздохнул и закатил глаза, потом посмотрел на меня: — От него теперь не отвяжешься. Думаю, тебе не в прикол лазить по заброшкам с нами. Я провожу тебя домой. — Честно говоря, я вообще ничего не поняла. — Пошли уже. А Янке по дороге всё расскажем, — Паша подскочил и поторапливал нас. — Раз обещаете рассказать, тогда я с вами. Мне стало любопытно, чем занимается Тим, и мы пошли к нему домой. Он жил в новостройках в двадцатиэтажном доме на одиннадцатом этаже. Я ни разу не была в новом ЖК. И мне у них нравилось: ухоженные высокие дома, небольшие ещё голые деревца, обилие магазинов и всяческих заведений на первых этажах, множество разнообразных детских и спортивных площадок, почти возле каждого дома. А домов в ЖК было порядка двадцати. И просто огромное количество машин вдоль тротуаров, не считая заполненной парковки на въезде. По дороге Тим рассказал мне про ТикТоки, которые они снимают с Пашей. Сначала только Паша снимал себя и свои кривляния, а потом одно время снимал Тима на тренировках, и это оказалось популярным, аудитория росла. Они сделали совместный канал, где снимали тренировки, воркаут, паркур, и за год их канал набрал почти сто тысяч подписчиков. Затем стали снимать ролики на заказ, для рекламы. И один их заказ полгода назад был на энергетики, который так завирусился в сети, что сделал их очень популярными. — Как-то так, — подытожил Тим. — И если это начиналось как троллинг меня на тренировке, то сейчас уже воспринимается как работа. И в тренде сейчас заброшки. Воркаут и паркур на заброшках выстреливают! Я не стал тебе говорить, потому что не очень горжусь всем этим позёрством. Считай это моей тёмной стороной! — Во заливает, — вставил Паша. — На самом деле Тимоха кайфует от всего этого, а не рассказал, потому что есть ролики, где он полный лузер. Но Тимоху в ТикТоке любят, он залипательный! Тим пихнул Пашу в плечо, тот отскочил, а затем Тим догнал друга и отвесил щелбан. Паша захотел ответить, но Тим увернулся, затем уже Паша погнался за Тимом. Они бегали, отвешивали друг другу балдушки и пинки, как дети. Паша был такой шумный, крикливый, но весьма позитивный. А его громкий голос и оглушительный смех слышался, наверное, даже в другом доме. А я понемногу переваривала информацию. Когда Тим начал рассказывать, у меня просто отвисла челюсть. Я и подумать не могла, что Тим — тиктокер. Так и смотрела на него с разинутым ртом и не могла в это поверить. Потом достала телефон и подписалась на их канал: PaTi_sport_workout. Не терпелось увидеть Тима в этой роли, но ролики смотреть пока не стала, ведь мы пришли к нему домой. Тим жил в просторной трёшке, дома у него никого не было. Он быстро провёл мне экскурсию: гостиная и по совместительству комната его сестры, спальня родителей и третья его комната. У него было просторно, но больше половины комнаты занимал спортивный комплекс: шведская стенка, турник, кольца, маты и что-то наподобие укороченного козла. В другом углу стоял диван, рядом узкий шкаф, в углублении компьютерный стол. А над столом несколько полок с кубками, медалями, грамотами — целая стена почёта. Я не стала смущать Тима, пока он переодевался, и ушла на кухню, где был Паша. Тот достал из холодильника молоко и налил себе в кружку. — Хочешь чего-нибудь? — спросил у меня. Я покачала головой, осматриваясь. Ремонт у Тима в квартире дорогой, всё выглядело современно, со вкусом. — Ты всегда такая тихая или только сегодня? — косился на меня Паша.