Скоблев резко обернулся, не находя слов для ответа. Рома не любил признаваться в проигрыше, да и обычно не проигрывал. И даже сейчас, когда всем было ясно, что он облажался, внутренний голос все равно не сдавался и призывал продолжать в том же направлении. – Ладно, уходим, – тихо скомандовал Роман и хотел уже пойти на выход, но взгляд зацепился за тоненькую книжонку на самом верху полки. Никто бы ее и не заметил, если бы яркий луч солнца не привлек внимание к чему-то золотому. Скоблев быстро подошел к полке. – Не смейте ничего трогать! – раздался за его спиной взволнованный голос Юрия Никифоровича. Но Рома, кажется, даже и не слышал. Привстал на носочки, ухватившись за золотую плетеную закладку, потянул книгу на себя и прочитал вслух: – «Магические обряды. Книга жизни». Осмотрев темно-красную обложку, открыл книгу. Текст оказался непонятным. Буквы неизвестного языка, написанные от руки черными когда-то чернилами, выцвели и сейчас выглядели светло-серыми. Брошюрой явно часто пользовались: некоторые страницы истрепались, местами виднелись следы от пальцев. Рома пролистал до того места, где лежала золотая закладка, и тут же наткнулся на знакомый цветок, нарисованный от руки. Он уже видел его, и не раз. – Пассифлора, – тихо сказал следователь и посмотрел на Масленикова. Тот стоял молча, как и все, и уверенным взглядом смотрел на Скоблева, словно бросая ему вызов. – Чья это книга? – Моей жены. А что, иметь книги запрещено? – Нет. Но я ее забираю. Конечно, по одной брошюре и догадкам не обвинить человека, но уже хоть что-то. – Я не разрешаю! Это семейная реликвия! – попытался возразить Юрий Никифорович, но Скоблев не ответил. Засунул книгу во внутренний карман пиджака и вышел из дома, не обращая внимания на гневные выкрики Масленикова. Глава 24 – Вы вообще понимаете, что натворили?! – гневное рычание Всеволода Афанасьевича, кажется, слышали все находящиеся в здании. Лицо начальника отдела раскраснелось от злости, а на широком лбу выступила испарина. – Если у вас в Москве так можно делать, но у нас нет! Да как вы вообще додумались подбросить наркотики Масленикову?! Он – уважаемый в городе человек, а вы к нему относитесь, словно к какой-то шпане! Значит так. Руководству уже отправлен рапорт о вашем отстранении. С этой минуты вы больше не имеете права участвовать в расследовании. И ты, – Добролюбов показал пальцем на Леню Морозова, – тоже отстранен. Временно. Скажи спасибо, что я не внес выговор в личное дело! – подполковник прекратил метаться по кабинету и тяжело опустился в рабочее кресло. – Роман Русланович, очень надеюсь, завтра, крайний срок – послезавтра вы покинете наш город. Не скажу, что был рад познакомиться. Последствия ваших ошибок еще предстоит расхлебывать. А сейчас прошу выйти из моего кабинета. Рома и Леня молча и одновременно поднялись и направились на выход. Все так же молча прошли по коридору. Коллеги оборачивались на них и смотрели кто с презрением, кто с сочувствием. Зайдя в кабинет, Леня сел на свое рабочее место, «оживил» ноутбук и приступил к работе. Словно несколько минут назад его не отчитывало начальство и сейчас – обычный рабочий день. Только Скоблев прекрасно видел, как с каждой секундой с лица младшего коллеги спадает маска равнодушия и спокойствия. – Ну и? Что будем делать? – спросил Рома, садясь за свой стол и смотря на Морозова. – Работать, – ответил Леня холодно. – Это понятно. Что будем делать с Маслениковыми? Услышав вопрос, молодой следователь словно проснулся. Поднял голову, отрываясь от своего занятия, и пристально посмотрел на Рому, пытаясь понять, шутит тот или нет. – Вы серьезно? Отстранения от дела вам не хватило? Мне так вполне. Я еще нуждаюсь в работе и не собираюсь отсюда уходить. Вы уедете и забудете все, а мне в этом городе жить. – И ты решил все оставить как есть? Леня, люди умирают, и мы должны найти виновного. – Найдем, не переживайте. – Ты, кажется, не понимаешь. – Да что я должен понять, черт вас побери?! – сорвался Морозов и ударил кулаком по столу. – А то, – Рома встал из-за стола, подошел к коллеге, достал из внутреннего кармана пиджака небольшую книжицу в красном переплете с золотой закладкой и положил ее перед Морозовым. – Ну и? Вы конфисковали книгу у Масленикова. Только вот зачем? – Сейчас поймешь, – Скоблев потянул за закладку и открыл нужную ему страничку. – Вот, смотри. Ничего не напоминает? – он указал на цветок, нарисованный чем-то похожим на грифельный карандаш. – Ну цветок. – Не просто цветок, а пассифлора. Именно ей травили девчонок. Но это еще не все. Я перевел текст, – Рома перевернул страничку. – И вот что нашел: здесь описывается ритуал на древнем кельтском, для которого нужны шесть самых важных органов человека и проводник. У них уже есть мозг, сердце, легкие, матка, глаза. Не хватает только языка. Думаю, его заберут у пропавшей девушки. – А проводник зачем? – поинтересовался Леня, не сводя взгляда с написанного текста. – Кровь. Проводник – это человек с сильной аурой. Тот, кто владеет способностями. Через него легче передать жизнь мертвому телу. И теперь ясно, почему пропала Оля. Она проводник и поможет закончить ритуал. – Мертвому телу? – словно не своим голосом переспросил Леня. – Да, ритуал возвращает человека к жизни. «Оживляя мертвых, мы умертвляем живых» – именно эту фразу я нашел в том подземном лабиринте. Такая же и в самом начале этой книги. – Татьяна Аркадьевна, – прошептал Морозов. – Я тоже так думаю. У нее же проблемы со здоровьем. Только вот незадача: чтобы ритуал сработал, она должна умереть. В кабинете повисла давящая тишина. Мужчины молча смотрели друг на друга. Раньше ни один из них в жизни не поверил бы в подобное. Но все сверхъестественное, произошедшее совсем недавно, поменяло их мировоззрение. – То есть Татьяна Аркадьевна сначала умрет? Правильно? – Именно, – подтвердил Рома. – И что вы теперь планируете делать? – Нужно пробраться в здание детского дома. Он находится в центре трикселя. Уверен – все будет происходить именно там. – И как мы это сделаем? Рома улыбнулся коллеге. Он до последнего не верил, что Леня все-таки согласится на эту авантюру, способную стать чем-то непоправимым для них обоих. Идя вчера в дом Масленикова, Скоблев предполагал, какие могут быть последствия. И все же не жалел. Ведь если бы не тот обыск, они так и ходили бы вокруг да около. А благодаря изъятой книге выяснилось много нового. – Пойдем сегодня ночью, – зловеще улыбнулся столичный следователь. – А пока займемся обычными делами. *** Ночное небо освещала лишь одинокая яркая луна. На улицах – ни души. Здесь и днем-то не много народу, но сейчас, кажется, городок вообще вымер. Даже не слышалось стрекотания сверчков и шуршания листвы. Сквозь непроглядную темноту двое следователей пробирались к зданию детского дома, бесшумно и практически не дыша. Рома бросил быстрый взгляд на черное небо в россыпи звезд и задумался о том, что предстоящая ночь изменит их с Леней жизни навсегда. Он об этом уже думал сегодня, но тогда не было настолько жутко и волнительно, как сейчас. Подойдя к главному корпусу, следователи одновременно выдохнули. Морозов уже собирался пойти дальше и завернуть за угол, к двери подвала, через которую они планировали войти в здание, когда Рома дернул коллегу за рукав, впечатывая в стену. Леня хотел возмутиться, но не успел. Яркий луч разрезал темное полотно пространства, и мужчины замерли, еще сильнее вжимаясь спинами в кирпичную стену. Лишь когда свет стал удаляться, Рома оторвался от стены и заглянул за угол, глядя на того, кто тоже сегодня не спал. Черная высокая фигура в балахоне быстро удалялась. Это однозначно был мужчина, но в его облике не угадывалась полнота Юрия Никифоровича. С фонарем в руке шел кто-то другой. Тот третий, кто выполнял большую часть работы в похищении девушек – именно так думал Скоблев. К Роме присоединился Морозов. Ему тоже стало интересно, кто же бродит по территории детского дома ночью. Фигура в балахоне внезапно остановилась. Мужчина обернулся, словно почувствовав, что у его прогулки есть зрители. Следователи резко отпрянули. Прошло не больше десяти секунд, прежде чем Рома решил снова посмотреть за угол. Незнакомец исчез. – Какого черта? – проговорил Скоблев, взглядом обшаривая пространство. – Куда он делся? Леня тоже выскользнул из-за угла и посмотрел в ту сторону, где недавно стоял «черный балахон». За это время ни до ближайшего входа в здание не дойти, ни до забора добежать. Не было поблизости и деревьев, за которые можно спрятаться. Неизвестный исчез, словно по щелчку пальцев. – Без понятия, – проговорил шокированный Леня. – Ладно, главное, нас не заметил. Давайте пробираться к двери, – Морозов замолчал, ожидая ответа старшего товарища, и Рома кивнул. Внезапно Скоблев почувствовал, как по лицу пронесся теплый ветерок, и чья-то легкая рука коснулась плеча. Он резко обернулся, но никого не увидел. Сердце застучало сильно-сильно, отдаваясь куда-то в горло. – Что с вами? – прошептал Леня. – Не знаю. Показалось, будто кто-то ко мне притронулся, – все еще оглядываясь, ответил Рома. Морозов тоже огляделся. Ему очень не нравилась вся эта затея, и сейчас казалось, что она совершенно точно не принесет им ничего хорошего. – Но тут никого нет. – Я в курсе, – недовольно проговорил Скоблев. И заметил направленный куда-то за его спину взгляд Морозова. Молодой следователь смотрел пристально, словно пытаясь что-то разглядеть. Но не успел Рома обернуться, как Леня произнес холодным и практически безжизненным голосом: – Или есть. Скоблев тут же обернулся. В нескольких шагах от него стояла тень. Через мгновение она сделала шаг и оказалась под ярким светом луны. Рыжеволосый мальчишка молча взирал на мужчин, пугая их своим мертвым взглядом. – Это же… – чуть слышно проговорил Леня Морозов, уже не скрывая дрожи. И нет, он дрожал не из-за холода, а от ужаса. До сего момента парень никогда не сталкивался с настоящими призраками, а сейчас тот стоял напротив него и смотрел в упор, не моргая. Леня узнал мальчишку с фотографии. Именно его останки недавно нашли под грудой камней в лесу. – Что ты хочешь? – практически беззвучно проговорил Скоблев, и призрак тут же повернул голову в сторону. Худая ручонка поднялась и указала в направлении, противоположном тому, куда хотели пойти мужчины. Мальчик показывал на дом Юрия Никифоровича и стоящую в нескольких метрах за ним заброшенную оранжерею. Скоблев уже был в ней и не нашел чего-либо примечательного.