Потому что иначе нельзя. Потому что иначе он не позволит прикоснуться к хозяйке. А уничтожить его сейчас… нет. Альварис не простит, поэтому пришлось искать другой выход. Странно даже, что Марсо так легко согласился. Хорошо, что он сразу подумал об источнике и предупредил, что иначе не справится. Хорошо, что он так много узнал за свой трудный век, и просто невероятная удача, что сварливый дух все же относится к обездоленному полукровке даже немного по-родственному. Вот снова перед внутренним взором мага появилась тонкая ниточка Айры — теперь она медленно удалялась от корпусов, безошибочно направляясь в сторону портала, который он недавно ей показал. На знакомой поляне она тоже ненадолго остановилась, будто надеясь отыскать друзей. Но виаров в академии уже не осталось — всех их отправили в Сольвиар. То же самое творилось и во владениях вампов — пустота, тишина и тоскливое одиночество, которое просто некому нарушить. Она быстро поняла, что никого не дождется. Печально вздохнув и дотронувшись до камня Борже, медленно побрела прочь, равнодушно оглядывая густые кусты и усыпанные золотыми листьями деревья. Она гладила их взглядом, ласкала руками, что-то тихонько шептала в тишине, будто прощаясь. И словно предчувствуя, что сегодня умрет, терпеливо говорила с каждым живым существом, с каждым мигом и с каждым воспоминанием, в котором когда-то ей было тепло и уютно. Словно случайно она вышла на берег, над которым уже начали собираться грозовые тучи. Медленно направилась вдоль кромки прибоя, рассеянно изучая потемневший от туч горизонт. Скоро будет гроза — они знают это оба. Но даже она — ничто в сравнении с тем, что творилось в их связанных против воли душах. Поднявшийся ветер налетел на нее внезапно, заставив слегка покачнуться и вызвав тревожный перестук ее сердца. Он едва не порвал подол тонкого платья, словно пытался о чем-то предупредить. Но Айра, не поняв, не замедлила шага и упорно шла вперед, словно не понимая того, что творит. Начавшийся дождик ласково оросил ее бледное лицо. Прохладные капли засверкали в распущенных волосах, переливаясь в свете звезд, как настоящие. Но она только ускорила шаг и уже уверенно направилась в сторону скалы, маячащей на горизонте подобно неподвластному ветру упрямцу. Маг замер, уже зная, для чего она пришла на этот берег. «Она знает, — он обреченно прикрыл глаза. — Все знает и сдается. Я обрек ее на это. Я убил ее и почти уничтожил». Айра без всякого удивления посмотрела на фасад его одинокого жилища. Запрокинув голову, она довольно долго изучала виднеющийся в темноте балкон, на котором холодный ветер неистово рвал плотные шторы. Какое-то время неотрывно следила за горящей свечой, которой чудом не коснулись его порывы, а потом безошибочно отыскала вход и очень медленно, как на казнь, зашла внутрь. Он видел, с каким трудом она делала каждый новый шаг. Почти чувствовал, как ее рука медленно скользит по перилам. Отчетливо слышал, в каком бешеном галопе зашлось ее сердце, и с отчаянием понял, что выхода нет. Ведь если бы она убежала, если бы скрылась и спряталась, даже если бы рискнула повторить безумный прыжок, целясь ему точно в горло, он бы понял. Он бы все сделал, чтобы ее не найти. Бестрепетно встретил бы злой взгляд наставника и ровно сообщил поутру, что не смог ее догнать. Он бы с радостью выдал эту глупую ложь. Выдержал бы даже злорадный взгляд Леграна и позволил ему испросить соизволения закончить с ней самому. Да… он бы все выдержал. На все бы решился. Но не тогда, когда она сама пришла в его спальню и, остановившись на пороге, тихо уронила в пустоту: — Вот и все. «Пора», — тут же зазвучал в голове охранителя властный голос наставника, и Викран дер Соллен наконец сдвинулся с места. Он так же неторопливо покинул пышущий весельем зал. С тяжелым сердцем миновал недвусмысленно обнимающиеся парочки. Привычно сделал вид, что не заметил, как при его появлении объятия мгновенно оказались разомкнутыми, а адепты уселись так, словно и не целовались сейчас с поистине безумной страстью. Он много раз проходил вот так мимо, когда эти дети считали, что спрятались достаточно хорошо. Много раз подмечал пышущие алыми сполохами ауры и слышал томный шепот в кустах, за которыми специально для таких вот важных ночей устанавливались резные скамейки. Он не обращал на них внимания прежде, потому что адепты достаточно молоды, чтобы любить. Поэтому всегда проходил мимо, оставляя в счастливом неведении относительно того, что на самом деле этот запрет был намеренно создан так, чтобы его нарушали. Люди должны любить. Им свойственно это чувство. Они должны мечтать и испытывать какие-то эмоции. Так что пусть любят. Пусть творят безумства. Хотя бы в эту ночь, когда они точно разрешены. Пускай хотя бы они сегодня живут. Оставшись один, он долго вслушивался в бесконечно одинокое трепетание слабого мотылька в груди. До последнего тянул время, моля небеса, чтобы она одумалась, но так и не дождался — Айра была там. Ждала его. Вот только не было в ее ожидании ничего, кроме болезненной обреченности и бесконечной тоски. Она смирилась со своей судьбой. Ощутив всю горечь поражения, больше не смогла бороться. Она наконец сдалась… И маг, недрогнувшей рукой очерчивая в воздухе портал, не мог не думать о том, что это по его вине она не испытывала ничего хорошего. Он с тяжелым сердцем повторил за ней трудный путь до собственной башни. Постоянно чувствуя ее запах, нарочито медленно поднялся по лестнице. Открыл первую дверь — она не была заперта, затем вторую, замер на мгновение перед проемом в холодную спальню и ненадолго прикрыл глаза, прислушиваясь к неистовому грохоту в собственной груди, которому вторил такой же бешеный галоп ее испуганного сердца. «Как птица, — подумал он с горечью. — Оно бьется, как птица в клетке». А потом коротко вздохнул и вошел внутрь. Там было темно. Прохладно и ветрено, потому что дверь на балкон никто и не подумал закрыть. В густом мраке почти не угадывались очертания мебели, не виднелись полы, которые он намеренно оставил каменными и неудобными. Здесь не было света, кроме того, что мертвенно-желтой полосой лился с балкона. Не было звуков, кроме сумасшедшего грохота двух сердец. Не было движения и не было запахов, кроме одного — тревожного, будоражащего кровь аромата взволнованной девушки, которой вот-вот предстояло стать женщиной. Викрану дер Соллену потребовалось несколько секунд, чтобы глаза привыкли к темноте. Он слышал ее сердце. Видел упавшую на пол ленточку, в которой больше не было смысла, и с отвращением отвернулся. Но потом с содроганием понял, что видит еще и платье, которое она небрежно сбросила, чтобы остаться в этом плену обнаженной. Полностью покорная и сломленная. Помнящая боль от его сильных рук. Проигравшая ему уже тысячи раз, а теперь смирившаяся с еще одним унижением и уже больше не чувствующая боли. Просто потому, что мертвые не испытывают мучений. А она… сегодня ночью она и правда готовилась умереть. Викран повернулся к постели, страшась увидеть ее больше, чем собственную смерть. Едва не застонал, когда сердце рванулось из груди так, что едва не пробило грудную клетку. Прерывисто вздохнул, с ужасом понимая, что ему не оставили выбора, но потом всмотрелся внимательнее… И с внезапным холодком понял, что комната пуста. Маг на мгновение замер, лихорадочно осматривая углы и думая о том, мог ли Марсо не справиться с метаморфом. Едва не попятился к двери, отлично понимая, что в тесноте собственной спальни ему не справиться с разъяренной волчицей. Наконец шумно втянул ноздрями соленый воздух и на долгое время застыл, анализируя ощущения, но потом облегченно выдохнул и вытер со лба холодную испарину: волком здесь не пахло. Айра пришла сюда одна. Человеком. Но тогда где же она?! Мастер Викран снова обшарил глазами спальню и снова убедился, что она абсолютно пуста. Не понимая причин, опять прислушался к себе, неотрывно слыша ее безумно колотящееся сердце. А затем зацепился взглядом за стол и, помертвев, буквально впился глазами в сброшенную ею ленту. Ту самую, лиловую, которую она зачем-то оставила так, чтобы он непременно увидел. Которая до сих пор ритмично пульсировала, отдаваясь в его ушах неистовым грохотом. А рядом виднелась записка. Короткая, резкая, написанная твердой рукой и с полным осознанием происходящего: «Не стоило». Маг на мгновение замер, не сразу поняв, что происходит. Отбросил прочь ленту-обманщицу, прислушался снова, тщетно пытаясь уловить слабое биение ее сердца. А потом с приглушенным возгласом бросился на балкон и, холодея от ужаса, уставился в небеса, лихорадочно отыскивая вдалеке крохотную серую точку. …Она летела, сложив крылья, навстречу своей судьбе. Доверившись удаче, мчалась прочь, с каждым мгновением набирая скорость и мгновенно создавая перед собой короткие вспышки порталов. Он в панике увидел полыхающие над утесом воронки от прорванной ею защиты. Безошибочно нашел место, куда она ринулась, едва свободной птицей слетела с его балкона. Глухо выругался, когда понял, что и платье было сброшено поэтому. Едва не проклял идиота Марсо, отпустившего к ней метаморфа, а потом со злым восхищением уставился на молодую соколицу — полную сил, стремлений и неистового желания вырваться. Он смотрел неотрывно, долго, не замечая хлещущих по лицу струй косого дождя. Смотрел со странной гордостью, чуть ли не с завистью сознавая, что на этот раз она его все-таки обманула. Готовилась к этому долго, втайне пробовала силы и втайне же обучала своего дивного зверя, сумевшего подарить ей такую невероятную власть над собственным телом. Летела… она действительно летела. Уверенно, быстро и явно не в первый раз. Где она училась? Когда тренировалась? Что за мастер создал ее новое тело? Викран дер Соллен не знал, но чувствовал: она прекрасно понимала, что делала. Ее сердце билось по-прежнему часто, но при этом удивительно ровно, словно придавая ей сил. Она не оглядывалась, не сомневалась и уже ничего не боялась. И сделала тот единственный выбор, которому намеревалась следовать до конца. До полной свободы или смерти. Он не мог оторвать от нее взгляда. Шатаясь от жутковатого в своей ясности осознания, холодея от подступающего ужаса, все равно не мог не смотреть, судорожно сжимая кулаки. Не мог не восхищаться и одновременно переживать. И оставался неподвижным ровно до того момента, пока не понял, что она камнем падает в бушующее море. У мага просто сердце оборвалось, когда Айра стрелой вошла в воду. На мгновение его обожгло диким ужасом, но почти сразу стало ясно — она не утонула, а, едва коснувшись воды, претерпела мгновенное изменение. После чего под воду ушла уже не птица, а серебристая нерпа, которая, умело изогнувшись, создала перед собой еще один портал, проскользнула в него по самому дну, безупречно точно отыскав самое слабое место в защите острова. С легкостью преодолела мощный магический щит и, набрав ускорение, снова устремилась наверх. Маг неверяще замер, когда она, разогнавшись до предела, резко вынырнула. Но не остановилась и не рухнула обратно, как должна была, а буквально подпрыгнула над водой. После чего молниеносно перекинулась снова и устремилась наверх уже соколицей, у которой при смене облика даже не успели намокнуть крылья. Он в полной оторопи следил за тем, как она неистово бросается вперед сквозь едва уловимые щели в защите. Как уверенно пробивает крохотные, но невероятно мощные порталы, позволяющие не терять скорость и одновременно избегать повисшие там и тут охранные клубки. Если заденет, ее мгновенно испепелит и развеет по морю прахом — но она летела. По-прежнему летела, неумолимо набирая высоту. А потом без колебаний пробивала следующую стену и тут же камнем падала вниз, чтобы все с той же потрясающей легкостью преодолеть то, что архимаги Ковена столько веков возводили вокруг затерянного в море острова. Соколом… нерпой… и снова соколом… Она неуклонно двигалась дальше. Сокол… и снова сокол… Небо! Да где она взяла столько сил?! Нерпа… нырок, поворот и опять на поверхность… Как она не сошла с ума от боли?! Взмах, стремительный росчерк крыла… И она с хлопком прорывает еще один слой. Вот уже третий, четвертый, пятый… словно ведет ее кто-то, с безукоризненной точностью рассчитывая каждый новый портал. Кто-то мудрый, опытный, умелый. Кто-то, кто взял на себя труд поддержать ее безумный выбор. Кто-то, кому она полностью доверилась и кто безоглядно доверился ей. Кто-то, умеющий просчитать за краткие мгновения полета сотни формул, десятки траекторий, просмотреть тысячи сценариев и выбрать из них наиболее безопасный. С учетом сетей, поправки на ветер, стремительно тающих сил, которых не могло… никак не могло быть так много! Но откуда-то они у нее были, и именно это могло вогнать в ступор даже многоопытного и всезнающего лера Альвариса. Если бы, конечно, он мог сейчас ее видеть. Вот вспышка… портал… нет, сразу тройка порталов! И она пролетает их так, словно творила с детства. Никакие книги в этом не помогут, никакой наставник и никакой великовозрастный дурак… если, конечно, она не отыскала где-нибудь молодого архимага, который каким-то чудом смог тренировать ее еще и в этом. И снова портал, и она снова взлетает… Ей нельзя ошибиться и ни на волосок отклониться от выбранной траектории. Даже опытный маг не рискнул бы проделать то, что сейчас творила она. Осуществить двойную трансформацию… на ходу. На лету. На бешеной скорости падающей к воде соколицы. Но Айра не ошиблась ни разу. Викран неверяще моргнул, когда неистовые вспышки закончились так же внезапно, как и начались. Едва не смял пальцами кованые перила, боясь даже подумать, почему это произошло, и страшась увидеть крохотные искры, означающие, что она все-таки сгорела. Но потом услышал бесконечно далекий, полный безумного ликования крик, увидел исчезающую в росчерках молнии птицу и понял: прошла. Она действительно прошла. Единственная. Неповторимая. И никем не покоренная. Он устало прикрыл веки и медленно опустился на корточки, чтобы предательская дрожь в ногах не вынудила его упасть на колени. А потом увидел трепещущий на ветру бумажный листок, порывом ветра сброшенный со стола, негнущимися пальцами подобрал и уставился на него так, словно все еще не мог поверить. «Не стоило…»