Ехали мы минут двадцать, и в конце пути луч фары высветил большую арку, которую перегораживали какие-то декоративные, совсем несерьезные ворота. Дракончики на них, конечно, красивые, но от вторжения они защитить не могли. Вот и не удивительно, что с такими мерами безопасности беда пришла именно в дом нашего союзника. Надеюсь, мне не придется проводить ритуал над его трупом. Уверен, что в этом случае посол повесит всех собак на меня, и любые разумные доводы будут значить не больше, чем писк комара. К счастью, все мои опасения оказались досужими домыслами. Китайский великий князь ждал нас на пороге дома в окружении целой свиты и двух десятков очень серьезно настроенных телохранителей. Почему-то в этот момент диковинные наряды свитских и самого кузена императора не вызвали у меня насмешки. Возможно, потому что теперь эта экзотика окружала поистине властного человека. Куда уж там той четверке чиновников, не сумевших справиться даже со старушкой. На вид Айсиньгеро Ихею было лет сорок, и если князь Кугушев напоминал мне змею, то сейчас передо мной стоял дракон. Даже его свисавшие вниз завитые в жгуты усы словно повторяли такие же у деревянного изваяния, обвившего крышу дворцового крыльца. На лице великого князя было написано доброжелательное выражение с ноткой снисходительности, но меня все время не отпускало ощущение, что сквозь водянистые серые глаза на нас смотрит именно дракон, для которого люди лишь букашки – полезные, вредные, а порой опасные своими ядовитыми укусами, но все равно лишь букашки. – Рад приветствовать, – сделав величавый жест рукой и осторожно подбирая слова чужого для него языка, произнес цинский аристократ. Получилось скупо, но почти идеально по произношению. После приветствия он заговорил уже на родном языке. Вставший за нашими с графом спинами Сергей Хейпинович начал тихо переводить: – Его высочество очень сожалеет, что побеспокоил вас в столь поздний час. Но у него в доме случилась беда. Убит один из телохранителей. Убийцу найти по горячим следам не удалось, но коль уж в городе находится один из всемирно известных новгородских видоков, он хотел бы воспользоваться вашими услугами. – Ничего не говорите, – сквозь зубы прошипел граф, – просто поклонитесь. Не знаю, положено ли здесь так отвечать на просьбы родовитых особ или он боялся, что я ляпну что-нибудь не то. Наш переводчик, конечно, переведет все как нужно, но ведь кто-то же учил кузена императора русскому языку. Так что, повинуясь приказу чрезвычайного посланника, я, как учили, прижал ладонь к груди и низко поклонился. Ихей благосклонно кивнул и, развернувшись, пошел в глубь дома. Судя по тому, что его свита расступилась и замерла в ожидании, нам нужно следовать прямо за ним. Мы прошли пару коридоров и три больших зала, в которых было на что посмотреть, но не было на это времени. В итоге оказались в небольшой комнате перед дверью из резных карпов. Через открытый проем была видна большая кровать с балдахином, но ни смотреть, ни идти туда мне было незачем, потому что мы уже пришли. Прямо у порога спальни, раскинув в стороны руки, лежал воин в точно такой же одежде, как и другие телохранители великого князя. Не знаю, какие предания у цинских воителей, но будь покойный почитателем Одина – мог бы радоваться: мертвая рука все еще крепко сжимала рукоять меча. Под головой трупа натекла изрядная лужа уже свернувшейся крови, а жуткая рана поперек горла выглядела как второй, распахнутый в безмолвном крике рот. Войдя в комнату, я практически сразу ощутил резкий запах каких-то благовоний. На секунду мелькнула мысль, что убийца решил таким образом помешать мне работать, но запах для этого был слишком слабым. К тому же, по словам графа, о видоках в Китае знало не так уж много народу. Скорее всего, запах должен был помешать ищейкам. О том, что любой оборотень легко может взять след, было известно всем мало-мальски умным китайцам. Ихей остановился рядом с трупом и посмотрел на него, но никаких эмоций на его округлом лице я не заметил. Подняв глаза, он вновь заговорил. – Его высочество говорит, что ему повезло, – тихо прошептал мне из-за плеча переводчик. – Он задержался в своем кабинете, хотя сказал прислуге, что идет спать. Еще их высочество просит, чтобы вы сделали все как можно быстрее. Ну, быстрее так быстрее. Не уверен, что мое поведение понравится графу, но молчать я не собирался: – Скажи его высочеству, что мне нужно остаться в комнате одному. Переводчик недоверчиво покосился на графа, но, получив хоть и недовольный, однако все же утвердительный кивок, заговорил на китайском. Великий князь что-то каркнул, и все поспешили покинуть комнату, включая Антонио и переводчика, но сам аристократ остался на месте. Ну и ладно, не очень-то нужно. Не устраивать же дипломатический скандал из-за такой мелочи. Так, где бы нам припарковаться? Окно в комнате было одно, и представляло оно собой резную деревянную раму, на которую натянули тончайшее шелковое полотно с расписными рыбками. Но это не так уж важно, а важно то, что оно закрыто и шелковое полотно не разорвано. Значит, убийца пришел сюда, как и мы, через дверь. Тогда самое лучшее место будет именно спиной к окну. Я уже привык к некоему самостоятельно выдуманному ритуалу и уселся примерно так, как видел это в фильмах про японских самураев: сначала на корточки, затем на колени и на пятки. Ладони оставались на бедрах. Ихей удивленно шевельнул бровью, явно заметив специфику позы, но сейчас мне было не до него. Надеюсь, он не заподозрит во мне японского шпиона. Достав из планшетки гогглы, я нацепил их на голову и постарался сконцентрироваться. Руны на теле отозвались практически сразу – стоило лишь моргнуть, и комната изменилась. Ихей исчез, а погибший телохранитель теперь стоял на ногах. Гогглы оказались не нужны – в комнате было достаточно светло. В общем, все прошло штатно, и я приготовился к освидетельствованию. Обычно удавалось захватить интервал перед смертью жертвы где-то в двадцать-тридцать секунд. Эмоции виновника разрыва ткани реальности ощущались практически сразу. Телохранитель скучал. Он мечтал только о том, как закончится его дежурство возле спальни господина и выдастся возможность увидеться с одной из служанок. Я, конечно, не читал его мысли, просто делал выводы из хоровода эмоций и обрывков мимолетных образов. Возможно, именно мечты о близости с миниатюрной, но при этом грудастой шатенкой и стали причиной падения шансов на выживание в общем-то опытного воина. Когда он почувствовал опасность и, чуть присев, начал разворачиваться, вплотную к телохранителю подскочило странное существо. Я даже принял его за оборотня, но тут же понял, что на незнакомце просто большая маска карнавального льва. Такие я видел в исторических фильмах о Китае. Грива скрывала невысокую фигуру убийцы почти до колен, так что получалось довольно футуристическое зрелище. Меч телохранителя успел покинуть ножны, но на этом его сопротивление и закончилось. Подскочив вплотную, ряженый лев сделал взмах рукой и коротким клинком разрубил горло своему сопернику. Но, судя по широко раскрытому рту жертвы, телохранитель все же успел закричать. Самого крика я конечно же не услышал. Различить нюансы чувств, обуревавших убийцу, не получилось, потому что он буквально затопил все вокруг такой густой ненавистью, что она забивала все другие эмоции. Единственное, что смогло разбавить концентрированную ярость, – это тень разочарования от вида пустой спальни. Рассматривать ряженого убийцу было некогда, пора было задействовать эффект удильщика. Набросить связующую нить на черную фигуру получилось без проблем – видел я ее хорошо, и контакт получился надежный. Встав на одно колено, я разорвал транс и вывалился в реальность. Нить натянулась, но не очень сильно. Значит, киллер не успел покинуть дворец! Повторялась история с омским убийцей. Ихей заинтересованно посмотрел на меня. Я ничего не мог сказать ему по причине незнания языка, лишь утвердительно кивнул. Лицо аристократа приобрело азартное выражение, и мне опять почудилось, что я смотрю в глаза дракону, у которого сильную эмоцию может вызвать лишь предстоящая охота на двуногую дичь. Сомнений у меня не было, потому что сейчас я выполнял свою работу – искал убийцу. Соотносясь с направлением нити и лишь частично известной мне планировкой здания, я повел всю толпу по коридорам и комнатам. Пришлось немного поплутать, но неожиданно мы вышли к закрытым дверям, которые охранял еще один телохранитель. Он попытался меня остановить, но прилетевший сзади окрик великого князя остудил пыл вояки. Я толкнул дверь и оказался в самом настоящем гареме. Все по классике – украшенная резными панелями комната, небольшой фонтан посредине, и все полы в коврах. На диванчиках и просто разбросанных по полу подушках расположился десяток очень привлекательных дам в национальных костюмах. Одна даже играла на некоем гибриде мандолины, гуслей и дутара. Музыка стихла, как только я вошел в комнату. На меня устремились взгляды, в которых можно было прочесть удивление и испуг с толикой любопытства. И только раскосые глаза одной девушки излучали чистейшую ненависть. Мне даже не нужно было сверяться с нитью, чтобы понять, что давешний убийца в маске – это и есть очень красивая и стройная наложница великого князя. Сейчас на ней было цветастое кимоно с широкими рукавами, но оно не могло замаскировать настоящую хищницу. И тут я понял одну вещь. Жаль, что с запозданием. Такую чистую ненависть, которую я все еще мог считывать благодаря связывающей нас нити, могло породить только такое же безмерное страдание. И причиной перенесенного девушкой горя был тот, кого я привел прямо к мстителю. В голове даже мелькнула мысль включить дурачка и повести всю охотничью свору к декоративным воротам. И уже там горестно вздохнуть и сказать, что нить оборвалась. Но я не учел одного – в глазах девушки я был одним из прихлебателей ее врага. Выжить мне удалось только благодаря той же эмоциональной связи и широкому рукаву кимоно. Почувствовав всплеск ярости, я тут же начал поворот корпуса, а рукав кимоно замедлил движение ее руки. Это был классический уход от метательного ножа, которому меня обучил Евсей. Полсотни синяков и потеря ведра пота не остались без награды – нож стремительной рыбкой мелькнул перед моим животом и впился грудь самого любопытного из свиты императорского кузена. Второй бросок убийце не дали сделать телохранители. Сначала она была вынуждена отбивать летящую ей в голову вазу, а через секунду на девушку навалились два мужика, выкручивая ей руки. Пленница забилась в жестком захвате, как птица в силках, выкрикивая наверняка не самые лицеприятные выражения в адрес великого князя. А тот лишь улыбался, подойдя к пойманной жертве вплотную. Внезапно тон девушки изменился, и слова наполнились холодной ненавистью. Лица аристократа я не видел, но заметил, как напряглись его плечи. Он что-то каркнул, и к стоявшей на коленях девушке подскочил третий телохранитель. Руки девушки были задраны верх, как у взлетающей птицы, так что для выкрикиваний обвинений ей приходилось запрокидывать голову. Удара телохранителя не заметил даже я, хотя стоял очень близко, а вот покатившуюся по полу голову и тугую струю крови, брызнувшую на одежду великого князя и роскошные ковры, заметили все без исключения. Что тут началось! Наложницы завизжали, да так, что завибрировали стены. Свита Ихея закудахтала как растревоженный курятник, но все это я воспринимал каким-то фоном, потому что окружающий мир отрезала от меня некая невидимая стена. Во вселенной осталось лишь обезглавленное тело и набухавший кровью рисунок на персидском ковре. Хорошо, что я не видел головы с красивым, но уже мертвым лицом. Хотя что тут вообще может быть хорошего? Ситуация потрясала своей неправильностью. Было невыносимо тошно, но не от вида крови, а от того, что я сделал. В новой жизни мне довелось повидать и не такое, чего стоит расчлененная профессором дочь омского купца, но то все было лишь тенью зверства, а вот это все хлестнуло по нервам раскаленной цепью. Из ступора меня вывело прикосновение к плечу. Я дернулся так резко, что граф опасливо отшатнулся: – Игнат Дормидонтович, мио амико, вы в порядке? Удивительно, но Антонио выглядел куда лучше меня. Вроде при его тонкой нервной натуре и хрупкой, голубой душе графа должно было полоскать в три фонтана. Но нет, чуть побледнел, и только. Даже обо мне беспокоился. – Нам лучше уйти, – предложил он и чуть ли не насильно потащил меня в коридор. На свежем воздухе мне стало лучше, и мозг заработал без сбоев. Что бы ни говорила совесть, подстегиваемая юношескими реакциями тела, циничная душа утверждала, что моей вины здесь нет. Я делал то, что должен, и нужно иметь смелость принять то, что свершилось. Все правильно, но уверен, эта ночь будет мне сниться еще очень долго. Как верно сказал Уильям наш Шекспир: мавр сделал свое дело, мавр может уходить. В этом мире Шекспир не родился, но мудрость его мыслей от этого меньшей не становилась. Цинский великий князь не стал задерживать нас, и, как мне показалось, не только из-за сентенции, сформулированной великим британцем, но еще и потому, что он явно куда-то опаздывал. Целая процессия с окруженным телохранителями паланкином выдвинулась из ворот дворца практически сразу за нами. Это я увидел через заднее стекло паромобиля. Даже стало интересно, куда так спешит наш политический союзник, так и не наведя порядка в собственном доме. В посольство добирались в поистине гробовом молчании. Антонио уже не был так бледен, но и до его обычной небрежной веселости было далеко. Когда мы вышли из паромобиля перед крыльцом посольства, он положил мне руку на плечо и с какой-то усталой грустью в голосе сказал: – Идемте в библиотеку, мио амико, там есть что выпить. Это сейчас нужно нам обоим. Ну а что? Мысль правильная. Я не большой любитель напиваться, но в данном случае сам бог велел. В посольской библиотеке я еще не был, и напрасно. Она обладала изрядной коллекцией книг в двух десятках шкафов. Были и традиционные решетчатые стеллажи для хранения свитков. А в некоторых шкафах я заметил стопки каких-то досок. Надо будет наведаться сюда в более спокойный денек. Когда увидел посреди комнаты рядом с большим столом огромный, затейливо оформленный глобус не менее полутора метров в диаметре, я сразу заподозрил, что упомянутая графом выпивка спрятана именно там. Так оно и оказалось. Глобус вращался не на вертикальной оси, а в чашеобразной обрешетке, так что верхняя часть поднималась как крышка, обнажая целую батарею разных бутылок. А вот посуды нигде не было. Надеюсь, нам не придется пить из горла.