— Все валяешься? — Имею право, — сказал я, откладывая учебник. — Я вообще-то к тебе как лицо официальное, — с кислой рожей осмотрев меня, сказал он. — И что? Мне встать во фрунт и отдать приветствие? — Можно бы и просто чуть поучтивее. — Солдат своих строить будешь, — ответил я в обычной хамской манере Армана, не желая выходить их образа. — Или кто у тебя там, монахи? — Ты как со своим старшим братом разговариваешь? — рыкнул Арий. Я громко и с шумом почесал пятерней пузо. Начальник, тоже, нашелся. — Как старший брат того заслуживает, так и разговариваю. Или что, господин Искореняющий, в подвал меня пытать потащишь? — Не был бы ты моим братом — с удовольствием. — Спасает меня только братская любовь? — усмехнулся я. — Ну давай, спрашивай. — Я так понимаю, ты хорошо знал отца Барентия? — риторически спросил брат. — Так же, как и ты. Я эту скотину с самого детства видел по сто раз на дню. — Не слишком почтительно, — покачал головой брат. — Сам знаешь, почтения от меня не дождешься. Тем более можешь себе представить, на чем я вертел твой… — Вот про это я и говорю. Как мне передали, у вас в последнее время были неприязненные отношения? — А то, — с готовностью подтвердил я. — Еще какие! — И что вы не поделили? — Все. Девок и вино. — Ну этого добра в замке достаточно. Я говорю про другое, — он кивнул на лежащий возле кровати меч. — Видели, как ты этим мечом засадил Барентию между ног. — Я не нарочно, — вновь пожал плечами я. — Так получилось. Уж слишком он наседал на мой законный трофей, хотел его себе отмутить, чтобы продать. Совсем ему золотые глаза затмили. А теперь на них положат медные. — Ты его? — в упор спросил брат. — Нет, что ты, — спокойно ответил я. При любом ответе надо идти в голимое отрицалово — ничего не знаю, я не я, лошадь не моя. — И чем закончился ваш спор? — Я пообещал ему яйца этим мечом отрезать и принудительную трезвость наколдовать. Ему это не понравилось. Брат тихонько хохотнул. — Круто ты с ним. — А как иначе? — возбужденно сказал я. — Если этот урод пообещал полностью уничтожить клан за занятия Скверной? Всех под ноль? Я что, должен был с ним душеспасительные беседы вести? Типа, не надо, дяденька, я готов, отдамся, только папку с сестрой не трогайте? Я не такой, ты это знаешь. Меня лучше не трогать. — Вот это меня и беспокоит, — вновь покачал головой брат. Судя по тому, что у него это движение получается все чаще, я уже начинаю подозревать, что у него это профессиональный нервный тик. — Не о чем тут беспокоиться. Если бы продолжил дальше — да, я бы его прибил. Но ему повезло спиться раньше. А как он бухал — ты помнишь, когда мы росли. Только тогда у него печень была помоложе и более выносливая. Ну и допился в конец. — Отец сказал, что у тебя не простая собака, а Спутник? — Да, — я глянул на Друга, спокойно лежащего на перекрещенных лапах и изучающе глядящего на брата. — И только благодаря ему я и все в замке живы. Именно он почуял лежку эльфов, и мы всех их перебили. Оттуда и трофей, законный, взятый с тела убитого мной. Никому не отдам. — И не возьму, — сказал брат. — Живые вещи так же нельзя брать, как и живых существ, они могут так же вцепиться тебе в глотку. — Точно подмечено, — поддакнул я. — А вчера ночью где ты был? — не отставал брат. — Тебе напомнить твои опыты, когда ты был в моем возрасте? Как ее звали, кажется Мими? — Мари, — внезапно покраснел брат — А, спутал. Мими, наверное, в сенарском борделе для господ Искореняющих! — хлопнул я себ по лбу. — Точно! Как я мог забыть! — Паяц, — резюмировал брат. — Ага, — довольно ответил я. — С допросом покончено? — Ты настоящего допроса не видел. С пристрастием. Вот тут ты ошибаешься. Я не только видел, я еще их и проводил. В том числе и с пристрастием, особенно в полевых условиях. Так что вряд ли что-то новое ты мне сообщишь. — Ты к нам надолго? — До завтра. Напишем акт, увезем тело… — Остался бы ты здесь, — посоветовал я ему. — Место хорошее, дом родной, да и клану бы здорово помог… — Не могу. — Рвешься в магистры? — Уже магистр, — брат расстегнул рубаху, показав висевший на шее на золотой цепочке такой же круг Единого. — Быстро ты! — выпучил глаза я. — Самый молодой из магистров, — гордо сказал брат. — И если бы ты усердней занимался, то смог бы вступить в Орден! Ну тут уже пошла неуемная реклама, свойственная тем, кто нашел себя и сделал карьеру в отстойной организации. Типа, иди к нам, у нас суп гуще и хрен толще… — Нет, спасибо, — с кривой ухмылкой сказал я. — Как-то не тянет. Не особо верующий я. Хотя среди вас там одни атеисты, зато статус хороший и обеспечение тоже. Сыт, пьян и нос в табаке. И служба — не бей лежачего. — Ну все-таки Орден стоит на страже… — Вина и баб, судя по усопшему, который у вас долго служил. Тупому и полуграмотному, зато с замашками мелкого вертухая. Бесстыжему, жадному и подлому. Вот психологический портрет вашего идеального брата. — Язык прикуси, — посоветовал мне брат. — Если скажешь такое кому-нибудь еще, тогда тобой точно Орден займется, обвинит в Скверне и очистит от нее, причем как можно более медленно и болезненно. — Правда глаза колет? — ухмыльнулся я. — То, что ты вляпался туда по самое не балуй со своими идеалами, не значит, что другие твои сослуживцы не могут быть мудаками. — Идеалы тут ни при чем. Просто у меня не было выбора, — скривился брат. — Как ты думаешь, долго ли жили бы вы и наши с тобой родственники, если бы я не был на этом месте? Мы все неблагонадежны, как оказалось. Ну теперь все это исчезло из списков. Знаешь какой лучший способ перестать бояться черта? — Самому стать чертом, чего уж там, — пожал плечами я. — Не дурак. И мне пришлось это сделать. А на посту одного из магистров Ордена я могу делать праведные дела, пусть и находясь, как ты точно заметил, среди толпы мудаков. Своим поступком и карьерой я спас весь наш род и клан целиком. Как я подозреваю, ты тоже, — он подозрительно посмотрел на меня. Смотри, смотри, гляделки не помогут. Я обучен профессионально обманывать. И противостоять пыткам тоже. — Я вроде пока еще ничего не сделал, — скорчил неопределенную гримасу я. — Ладно, пойду навещу Иль, — сказал он. — Но о работе на Орден подумай, вдруг пригодится… — Не, не хочу. По крайней мере, сейчас точно. Если за жопу возьмут — может быть. А пока точно нет. — Ну смотри. Было бы предложено, — брат взялся за ручку двери. — И да, не свети меч и пса. Они у тебя не вписываются в общую картину. Нет. Что нет, то нет. Не собираюсь я работать в мерзкой шарашке ополоумевших извращенцев и стяжателей, все равно что с моими убеждениями пойти в гестапо или фельдполицаи. Как-нибудь без меня. Тем более, Искореняющие не все тупые, как можно видеть на примере моего брата. Вдруг смогут определить, что Арман больше не Арман, а кто-то другой, причем вселенец? Как объяснял мне один каббалист за бутылочкой пейсаховки, есть такое в его учении. Называется это иббур — вселение души умершего в тело взрослого человека для исполнения какой-либо миссии. Только там шла речь о семи или четырнадцати годах, мне же уже семнадцать. И, самое интересное, я понятия не имею, есть ли у меня какая-то миссия, хоть пес с мечом твердили, что я нужен и важен. Кому и для чего, я так и не выяснил. Насчет того, что не светиться, я внял совету. И пока брат со своими сопровождающими не отбыл из замка, просидел за закрытой дверью. Все верно, светиться не надо. И пусть пес и меч не являются Скверной, но привлекают ко мне излишнее внимание. Хотя и пса можно выдать за обычного, и меч успешно маскируется под обыкновенный табельный, но в сообщество магов с ним лезть нельзя. Надо только выяснить, что брат хотел, как Искореняющий, и какие решения принял. Идти к отцу? Ну нафиг, еще попадешь под горячую руку, к тому же у него сейчас геморрой на всю задницу. Все-таки смерть штатного особиста — не шутка. Надеюсь, брат вывернет все это в правильном ключе и успокоит начальство, несмотря на обоснованные сомнения. Все-таки, он был прав. Принеся такую жертву клану — хотя я никакой жертвы и не видел, одни ништяки, только что другую стезю может быть выбрать хотел — он мог стать одним из факторов дальнейшего нашего выживания. Интересно, что там с семьей матери? Своих родственников я не видел еще ни разу, они вообще жили в Зунландии, за границей. Надо будет поинтересоваться. А вот все новости я узнаю от Ильги — она лицо приближенное к Патитису, который здесь правит всей магией замка, да и любимица отца. Как отец говорит, она копия нашей покойной матери. Да и вообще девица ничего так, хотя и сильно себе на уме. Я направил свои стопы к Иль. Она жила в отдельном крыле, той его части, что считалась женской. Ага, типа гарема. Не так строго, но без разрешения вход туда был строго воспрещен. Я постучался в ее дверь под строгим взглядом старой няни, которая пестовала девчонку с детства, и до сих пор ее опекала, живя в соседней комнате. Вот и вылетела посмотреть, кого принесло к ее воспитаннице. — Войдите!