— Вы еще здесь? Что я сказал насчет покоев? — набросился на меня отец. — Найдите мне Патитиса, и скажите ему, что я жду его в подвале! Ну это уже не к нам, а к слугам. — Я думаю, что нам больше никто не нужен, — за моей спиной сказал брат. — Патитис нужен, — возразил отец. — Хорошо, как скажешь. Брат зашел ко мне через пару часов, когда я давил массу, компенсируя себе бессонную ночь. — Спишь? Я разлепил веки. — А какой ответ можно дать на такой вопрос, если подразумевается, что я сплю? Да — значит уже не сплю. — Софист, — хмыкнул брат. — Что хотел-то? — У тебя просто великолепный талант вляпываться во все неприятности, которые только можно себе представить. — Да ну? Ты только об этом узнал? — насмешливо спросил я. — Хватит зубоскалить. И вообще никому про это не говори. — Про что? — я сделал наивный вид. — Не понимаю, о чем ты? — Правильно, — поддакнул брат. — Так и отвечай. — Только если скажешь то, о чем вы узнали от ведьмы. В конце концов, взял ее я! — И про это тоже молчи. Никто не знает, что вы привезли с собой ведьму. И никто уже не узнает. — Вы ее того? — я провел большим пальцем под подбородком. — Ну а что еще с ней делать? После считки, знаешь, каша в голове из остатков мозга. Особенно, если стоит заклятие на кровоизлияние в мозг. Но это мы успешно обошли. — Так что узнали? Брат с сомнением посмотрел на меня, потом махнул рукой. — Благодаря твоему везению мы вскрыли ковен черных ведьм. — Ого! — удивился я. — И такие бывают? — А ты думал, это сказки из книжек Патитиса? — Нет. Не знаю, — неопределенно сказал я. — Значит, существуют. — Да. Поэтому я про молчание и говорю. Эти чертовы бабы зловредные, мстительные психопатки. Если они узнают про то, что это сделал ты… — И так узнают. Об этом знает слишком много народа. Дружинники, Триди наконец… — Проведем с ними беседу, чтобы не проболтались. Ну а наши методы ты знаешь, — многозначительно сказал брат. — Значит, ковен. А графиня Алстриди их главная? — я вспомнил, чья подпись стояла на документе о продаже манора. — Выясним. По ее адресу направился отряд братьев, и я запросил подмогу из столицы. Тут пахнет большим делом о Скверне. — Вот так. Все веселье без меня, — с кислой миной констатировал я. — Ну уж извини, — он развел руками. — Ты лицо гражданское и вообще, мой брат. Я не буду тебя под такое подставлять. И вообще, я не должен был это тебе говорить. Но теперь опасайтесь на всякий случай мести ведьм. С Ильгой я сам поговорю. — Ладно, спасибо. Арий взялся за ручку двери. — И не лезь никуда. А о том, о чем мы говорили, забудь. — Уже, — пообещал я ему. Как же, забудешь такое! Наоборот, возможности ведьм влекли меня со страшной силой. Придется провернуть Темное Писание в ускоренном темпе, несмотря на омерзительные подробности, от которых тянуло блевануть. Но вдруг опять придется схлестнуться с ведьмами? С моей офигенной удачей на неприятности в этом мире я уже ничему не удивлюсь. Так то. Глава 23 Не люблю шумные сборища, но иногда от них никуда не денешься. Собственно, как сказать — люблю-не люблю, зависит от обстоятельств. Иногда надо работать в толпе, тогда — смотря какое задание. Ну сегодня у меня никаких заданий не было, да и их не могло быть в принципе. Теперь я сам себе начальник, в отрыве от, так сказать, производства. А народ веселиться умел так, как и работать. Основательно, от души, с чувством, толком и расстановкой. Мы бродили по полосе отчуждения замка, превратившейся в ярмарочный балаган стараниями отцовских слуг и Иль. Вот чего не ожидал, что она примет в этом самое непосредственное участие. Но, похоже, ей это нравилось, как и нашим подданным. Все, так или иначе, напрямую и опосредованно с ней сталкивались — ну еще бы, они с Патитисом, как я уже говорил, одни из самых важных людей в замке для селян. А вот со мной здоровались без радости, как будто просто отдавали приветствие мимоходом. Да, авторитет придется зарабатывать, о чем прошлый владелец моего бренного тела как-то не задумывался. Пока я бродил, заглядывая на импровизированные прилавки, и оттаскивал пса от корзин и ящиков, которому обязательно надо было что-то стырить. Собака есть собака, пусть и магически одаренная, природу никуда не денешь. И вездесущий собачий нос, тычущийся везде, где пахло хоть чем-нибудь вкусненьким. Придется намордник псине соорудить, если не может себя держать в руках, или, скорее, в лапах. Или скорее пригрозить, учитывая его отношение к данному девайсу. Я поморщился — оркестр немножко сфальшивил. Оркестр? Да, самый что ни на есть настоящий! Сводный деревенский, лихо играющий незнакомые мне, но приятные и зажигательные мелодии. С духовыми, правда, подкачали — ни саксов тебе, ни геликонов. Но вот пастушьи свирели и бывшие военные трубы были в наличии. Ну а струнных и щипковых хватало — от чего-то типа скрипок до местных аналогов гитар или балалаек, затрудняюсь сказать. Барабан тоже был в комплекте и в него лихо бил раскрасневшийся кузнец из Старопырьевки. Так что изобразить танцульки на местном танцполе из тщательно уложенных досок было можно, чем и занимались парни с молодухами из окрестных деревень. Вино и эль лились реками, но особо пьяных практически не было — так, глаза блестели, и только. Потому что настоящему работящему крестьянину питье нужно только для веселья, по большим праздникам. А пьянчуг в селах не было, их просто не любили и ставили перед выбором — либо работаешь, либо пьешь, но в другом месте и с другими людьми, община против тебя. Поскольку в этом мире самое страшное было быть изгнанным из общины, алкашей как-то не наблюдалось. Сложнее всего приходилось на этом празднике жизни местным дружинникам, исполнявших роль пепсов. Походи-ка в кольчужной рубахе и шлеме по уже устанавливающейся жаре, и без возможности выпить даже кружку доброго эля! Но нет, нельзя. Ничего, как сменятся — отведут душу, с винным довольствием вне службы никто не обижал. А сейчас топчитесь по жаре, да не с привычными мечами, а дубинками, обтянутыми кожей из бычьего члена. Сглатывая голодную слюну от аппетитно пахнущих мясных деликатесов, я посмотрел на полуденное солнце. Пора в замок, на званый обед тире прием, который устраивался папенькой по такому случаю. Круг приглашенных был узок, хотя обычно аристо тут приглашают столько народу, сколько бывает на вечеринках у кокаиновых королей откуда-нибудь с Эл-Эй. Но сейчас решили обойтись ближним кругом. Естественно, все наследники, даже обычно отсутствующие и приехавшие по такому поводу из Сенара, вечный Патитис, пара друзей отца с разных концов Лундии и приглашенные особы. А вот тут стало уже интересно. Кроме баронессы Иссон, пользующейся сейчас нашим гостеприимством, был приглашен и граф Финн, больше похожий на фермера со Среднего Запада, если бы не расшитый серебром бархатный костюм и щегольские сапоги. Щегольские-то щегольские, но было видно, что кожа немного выцвела и потрескалась, а серебряное шитье на камзоле потускнело — не все было в порядке в датском королевстве. — Ты где застрял? — вполголоса спросила меня Иль у дверей обеденной залы. — Я что-то пропустил? — поинтересовался я. — Да почти одного тебя и ждут. — А кого еще? — Баронессу Иссон. — Что, Триди не может выбрать, что надеть? — С этим как раз проблем нет, — заговорщицки подмигнула она. — Ладно, пошли, — махнул я рукой. Я вошел в обеденную залу с уже занявшими свое место гостями, явно тоже исходящими слюной. Как не пытались сохранить они приличествующий знатным вид, но жрать-то все хотели. — Граф Арман ван Осгенвей! — громко объявил мажордом надтреснутым голосом. Ну вот тут мне пришлось несладко. Вспомнить все приличествующие случаю поклоны, да чтобы все было с точностью до миллиметра и выверено до градуса… Фух, вроде справился, хотя чуть и не растянулся на скользком мраморном полу. Хоть бы песком посыпали… Я занял свое далеко не первое место за столом. Как и положено по этикету, одесную сидел старший наследник. Осий. Красив, подлец! Я имею в виду мундир, а не статного, пошедшего сложением в отца, брата. Красный, расшитый золотом мундир лейтенанта королевских пикинеров, со всеми там знаками и прочими финтифлюшками вроде позументов и эполетов. Вылитый дембель, да и только. Хотя любой дембель удавился бы от зависти, сколько можно навешать на себя знаков даже не различия, а отличия. Ну да ладно, черт с ним, с его мундиром, меня больше привлекал вон тот вон молочный поросеночек в центре стола. Покрытый золотистой корочкой, с яблоком в зубах как символом посмертного удовлетворения. Покойникам в рот монеты кладут как плату провожатым за грань, а этому яблоко всунули… Хорошо, я не взял с собой Друга, который уже лежал довольный и счастливый в моих покоях с плотно набитым животом, а то такого потрясения он бы не смог перенести. — Баронесса Триди ван Иссон! Я лениво поднял глаза, и тут же их изумленно выпучил. «И создал бог женщину, и посмотрел на нее и сказал: «Ничего, накрасится…» В ослепительной красавице в шикарном платье — наверное, Иль подарила, а замковая швея подогнала — с пышными золотыми локонами, уложенными в сложную прическу и умело наложенной косметикой в ней невозможно было узнать ту золушку, баронессу-крестьянку, которую мы увидели в первый раз три дня назад. Все-таки аристократическая порода берет верх, как ты над ней не издевайся и не пытайся спрятать. Слуга проводил красавицу за стол, предупредительно отодвинул стул, помог сесть… Ну а дальше понеслось то, что я терпеть не мог в застольях — здравицы, торжественные тосты, прочее облизывание друг друга. А как дорогие гости уже напились и разрумянились, пошли разговоры. Я в них не участвовал, мне это было не интересно. Несколько перемен блюд и пара бокалов легкого вина настроили меня на благодушный лад, и я больше отдался своим мыслям. Поддакивая, когда меня спрашивали, и отрицая, когда требовали моего мнения. В конце концов, за столом я второй по старшинству с конца после Иль, так что, слава богу, моим мнением особо не интересовались. Ну, конечно, только пару раз, когда меня толкали в бок и страшным голосом шептали в ухо «скажи тост». Приходилось изобретать что-нибудь за здравие монарха, отца и процветание отечества. Скучаю я на таких мероприятиях, очень скучаю. Особенно когда гости и говорить за столом не с кем и не о чем. Поэтому я, улучив момент, пока народ обменивался своими стандартными мнениями по поводу политики и цен на урожай, улизнул. Вышел на террасу и затерялся в зелени листвы. Хорошо! Легкий ветерок, солнце клонится к закату, скоро немного похолодает… Мои размышления были прерваны шуршанием материи среди звука шагов. Я нехотя открыл один глаз. Ба! Да это баронесса, собственной персоной.