— А про Пуха там ничего нет? — спросил медвежонок, заглядывая Кристоферу Робину через плечо. Кристофер Робин прочел послание вслух. — Ах, так все эти "Пы" были Пятачки? А я думал, это были Пухи. — Надо его немедленно спасать! Я-то думал, что он с тобой, Пух. Сова, ты можешь его спасти на спине? — Не думаю, — отвечала Сова после длительного размышления. — Сомнительно, чтобы спинная мускулатура была в состоянии… — Тогда полети к нему сейчас же и скажи, что спасение приближается, а мы с Пухом подумаем, как его спасти, и придем, как только сможем. Ой, Сова, только, ради бога, не разговаривай, лети скорее! И, все еще повторяя про себя то, что она хотела, но не успела высказать, Сова улетела. — Ну вот, Пух, — сказал Кристофер Робин, — где твой корабль? — Надо сказать, — объяснил Пух Кристоферу по дороге к берегу, — что это не совсем обыкновенный корабль. Иногда это корабль, а иногда это вроде несчастного случая. Смотря по тому… — Смотря по чему? — Ну, по тому — наверху я или внизу. На нем или под ним. — Ну, а где он? — Вот, — сказал Пух гордо и указал на "Плавучего Медведя". Да, это было совсем не то, что Кристофер Робин ожидал увидеть. И чем больше он глядел на "Плавучего Медведя" тем больше он думал о том, какой же храбрый и умный медведь Винни-Пух, но чем больше Кристофер Робин думал об этом, тем скромнее глядел Пух в землю, стараясь сделать вид, что это не он. — Но только он слишком маленький для нас обоих, — сказал Кристофер Робин грустно. — Для нас троих, считая Пятачка. — Ну, значит, он еще меньше. Винни-Пух, что же нам делать? И тут этот медвежонок, Винни-Пух, Д.П. (Друг Пятачка), П.К. (Приятель Кролика), О.П. (Открыватель Полюса), У.И. и Н.X. (Утешитель Иа-Иа и Находитель Хвоста), — одним словом, наш Винни-Пух сказал такую мудрую вещь, что Кристофер Робин смог только вытаращить глаза и открыть рот, не понимая — неужели это тот самый медведь с опилками в голове, которого он так давно знает и любит. — Мы поплывем в твоем зонтике, — сказал Пух. — ?? — Мы поплывем в твоем зонтике, — сказал Пух. — ?? — Мы поплывем в твоем зонтике, — сказал Пух. — !!! Да, Кристофер Робин вдруг понял, что это возможно. Он открыл свой зонтик и опустил его на воду. Зонтик поплыл, но закачался. Пух влез в него. И он было уже хотел сказать, что все в порядке, когда обнаружил, что не все, и после непродолжительного купания он вброд вернулся к Кристоферу Робину. Потом они оба сели в зонтик, и зонтик больше не качался. — Мы назовем это судно "Мудрость Пуха", — сказал Кристофер Робин. И "Мудрость Пуха" на всех парусах поплыла в юго-восточном направлении, время от времени плавно вращаясь. Представьте себе, как обрадовался Пятачок, когда наконец увидел Корабль! Потом долгие годы он любил думать, что был в очень большой опасности во время этого ужасного потопа, но единственная опасность угрожала ему только в последние полчаса его заключения, когда Сова уселась на ветку и, чтобы его морально поддержать, стала рассказывать ему длиннейшую историю про свою Тетку, которая однажды по ошибке снесла гусиное яйцо, и история эта тянулась и тянулась (совсем как эта фраза), пока Пятачок (который слушал Сову, высунувшись в окно), потеряв надежду на спасение, начал засыпать и, естественно, стал помаленьку вываливаться из окна; но, по счастью, в тот момент, когда он держался только одними копытцами задних ног, Сова громко вскрикнула, изображая ужас своей Тетки и ее крик, когда она (Тетка) обнаружила, что яйцо было действительно гусиное, и Пятачок проснулся и как раз успел юркнуть обратно в окно и сказать: "Ах как интересно! Да что вы говорите!" — словом, вы можете представить себе его радость, когда он увидел славный Корабль "Мудрость Пуха" (Капитан — К.Робин, 1-й помощник — В.-Пух), который плыл ему на выручку, а К. Робин и В. — Пух, в свою оче… Ну, эта история здесь, по сути дела, кончается, а я так устал от этой последней фразы, что тоже не прочь бы кончить, но никак нельзя не рассказать о том, что было позже. Потому что позже, когда все высохло, и все ручейки в Лесу стали опять маленькими и хорошенькими, и вода в тихих, сонных лужицах только грезила о великих делах, которые она совершила, Кристофер Робин устроил Торжественный Вечер в честь своего друга Винни-Пуха и в честь Славного Дела, которое он — Винни-Пух — совершил. Это был чудесный вечер! В Лесу был накрыт длинный-предлинный стол, и на одном Председательском месте — в конце стола — сидел Кристофер Робин, а на другом Председательском месте — в другом конце стола — сидел сам Винни-Пух, а на остальных местах сидели Гости: Пятачок, и Кролик, и Иа, и Кенга, и Ру, и Сова. А кругом, в траве, расположились Родственники и Знакомые Кролика, всех сортов и размеров (начиная с тех, на которых вы иногда нечаянно наступаете, и кончая теми, которые иногда нечаянно залетают вам в глаз), и терпеливо ждали, что кто-нибудь из Гостей заговорит с ними, или что-нибудь уронит, или хотя бы спросит у них, который час. И, конечно, все-все-все славно угостились, а потом Кристофер Робин произнес Хвалебную речь в честь того, кто совершил Славное Дело: и сказал, что для него — для того, кто это Дело совершил, — приготовлен Большой Подарок. Но так как он не сказал, кто именно совершил Славное Дело, считая, что все и так его знают, то Иа-Иа вдруг по ошибке принял все Торжество на свой счет, и ослик понял свою ошибку только тогда, когда Подарок (большая, очень красивая коробка) был вручен тому, кто действительно это дело совершил, то есть Винни-Пуху. Винни-Пух принял Подарок и сказал "спасибо", и все столпились вокруг него, крича наперебой: "Открывай скорей!", "Чего там есть?", "А я знаю, что там!" и так далее. А когда Винни-Пух открыл коробку (поскорей, но все-таки не разрезав, а развязав ленточку — ведь она всегда вдруг может понадобиться), все так и ахнули, а сам Винни чуть не упал от радости. Потому что это оказалась Специальная Коробка с чудеснейшим набором карандашей! Там были карандаши, помеченные "В" — в честь Винни-Пуха, и карандаши, помеченные "НВ" — в честь Неустрашимого Винни, и еще карандаши, помеченные "ВВ" — в честь… в честь Выручательного Винни, потому что ведь это он выручил Пятачка; и еще там была Машинка для точки карандашей, и Красная Резинка, которая очень хорошо стирает все, что вы написали неправильно, и потом Линейка, и Синие Карандаши, и Красные Карандаши, и даже Зеленые и Красно-Синие, совсем как у взрослых. И все это было для Пуха. И, по-моему, он все это вполне заслужил. А как вы считаете? ГЛАВА ДЕСЯТАЯ, В КОТОРОЙ ДЛЯ ИА-ИА СТРОЯТ ДОМ НА ПУХОВОЙ ОПУШКЕ Однажды, когда Винни-Пуху делать было совершенно нечего, он подумал, что все-таки надо бы чем-нибудь заняться. Вот он и решил заглянуть к Пятачку и посмотреть, чем занимается Пятачок. Шел снег, и Винни плелся по белой-белой лесной тропинке и думал, что, наверно, Пятачок сейчас греет ножки у огня; но, к своему удивлению, он увидел, что дверь дома Пятачка открыта, и чем дольше он смотрел туда, тем больше убеждался, что Пятачка там нет. — Он ушел из дому, — грустно сказал Пух, — вот в чем дело. Поэтому его и нет дома! Придется мне прогуляться одному и самому обдумать все это. Обидно-досадно! Но сначала он решил все-таки, чтобы окончательно удостовериться, постучать очень-очень громко… И, ожидая, пока Пятачок не ответит, он прыгал, чтобы согреться, и вдруг в его голове внезапно зазвучал Шум, и он показался Винни хорошим Шумом, который может, пожалуй, многим понравиться: Иду вперед (Тирлим-бом-бом), И снег идет (Тирлим-бом-бом), Хоть нам совсем- Совсем не по дороге! Но только вот (Тирлим-бом-бом) Скажите, от — (Тирлим-бом-бом), Скажите, от — Чего так зябнут ноги? — Тогда я вот что сделаю, — сказал Винни-Пух. — Я сделаю так: просто сперва пойду домой и посмотрю, который час, и, может быть, надену шарф, а потом я пойду навещу Иа и спою ему эту Шумелку. Винни побежал домой, и по дороге он так был занят Шумелкой, которую ведь надо было окончательно отделать, перед тем как спеть ее Иа, что, когда он внезапно увидел перед собой Пятачка, уютно устроившегося в его лучшем кресле, Пух смог только почесать в голове и впасть в глубокое раздумье — в чьем же доме он находится? — Ой, Пятачок, — сказал он, — а я думал, тебя нет дома. — Нет, — сказал Пятачок, — это тебя нет дома, Пух. — Пожалуй, правильно, — сказал Пух, — во всяком случае, одного из нас нет дома. И он посмотрел на часы, которые вот уже третью неделю показывали без пяти одиннадцать. — Ура, ура, уже почти одиннадцать, — сказал Пух радостно, — как раз пора чем-нибудь подкрепиться!