— А ты не можешь влезть к ним? — Я могу, Пятачок. Я могу снять оттуда Крошку Ру, но Тигру я снять не могу, мне его не дотащить. Надо что-нибудь придумать. И в раздумье он начал жевать бутерброды Крошки Ру… Не знаю, может быть, Пух и успел бы что-нибудь придумать, доев последний бутерброд, но едва он за него принялся, как в кустах послышался треск и оттуда появились Иа и Кристофер Робин. — Нисколько не удивлюсь, если завтра выпадет град, — говорил Иа. — Того и жди. Бураны, вьюги и тому подобное. Сегодня, конечно, хорошая погода, но это еще ничего не значит; это еще не сулит хороших перспек… или как там это называется? Словом, ничего такого не сулит… Это просто небольшая порция погоды. И все тут. — А вот и Пух, — сказал Кристофер Робин. Ему, очевидно, было безразлично, что порция хорошей погоды не очень большая, лишь бы она была хорошая. — Здравствуй, Пух! — Это Кристофер Робин, — сказал Пятачок. — Вот он-то знает, что делать! Они помчались ему навстречу. — Ой, Кристофер Робин… — начал Пух. — А также Иа, — сказал Иа. — Тигра и Крошка Ру залезли прямо на Шесть Сосен и не могут слезть и… — А я как раз говорил, — перебил Пятачок, — что если только Кристофер Робин… — А также Иа-Иа, — сказал Иа, снова намекая, чтс с ним позабыли поздороваться. — Если бы только вы оба были здесь, то мы бы могли что-нибудь придумать! — сказали Пух и Пятачок. Кристофер Робин взглянул вверх, увидел Тигру и Крошку Ру и попытался что-нибудь придумать. — Я думаю, — сказал глубокомысленно Пятачок, — что если бы Иа встал под деревом, а Пух встал к нему на спину, а я встал на плечи Пуха… — И если бы спина Иа-Иа неожиданно треснула, то мы бы все здорово посмеялись. Ха-ха-ха! Как забавно! — сказал Иа. — Очень приятное развлечение, но боюсь, не особенно полезное. — Ну, — сказал Пятачок жалобно, — я толъко думал… — Ты думаешь, твоя спина сломалась бы Иа? — спросил ужасно удивленный Пух. — Заранее тут ничего сказать нельзя, милый Винни. И это, конечно, как раз самое интересное! Пух сказал: "Ох", и все снова принялись думать. — Ура, я придумал! — вдруг закричал Кристофер Робин. — Слушай внимательно, маленький Пятачок, — сказал Иа, — и ты скоро будешь знать, что мы намерены предпринять. — Я сниму рубашку, и мы все возьмем ее за края, и тогда Крошка Ру и Тигра могут туда прыгнуть, все равно как в гамак, они только покачаются и нисколько не ушибутся. — Как снять Тигру с дерева, — сказал Иа-Иа, — и никому не повредить! Придерживайся этих правил, уважаемый Пятачок, и все будет в порядке! Но уважаемый Пятачок ничего не слышал — так он волновался при мысли, что снова увидит голубые помочи Кристофера Робина. Он уже их видел однажды, когда был гораздо моложе, и пришел тогда в такое возбуждение, что его уложили спать на полчаса раньше обычного. И с тех пор он всегда мечтал проверить, действительно ли они такие голубые и такие помочные, как ему показалось. Поэтому, когда Кристофер Робин снял рубашку и ожидания Пятачка оправдались в полной мере, Пятачок на радостях простил Иа обиду, ласково улыбнулся ему и даже взялся за тот же край рубашки. А Иа шепнул ему: — Конечно, и теперь нельзя ручаться, что не произойдет несчастного случая. Несчастные случаи — очень странные штуки. Они обычно случаются совершенно случайно. Когда Крошка Ру понял, что ему нужно сделать, он пришел в безумный восторг и запищал: — Тигра, Тигра, мы сейчас будем прыгать! Ты погляди, как я прыгаю! Я сейчас просто полечу, вот увидишь. А Тигры так могут? Кристофер Робин! Я пошел! — крикнул он, прыгнул — и угодил в самый центр спасательной рубашки. Летел он так быстро, что его снова подбросило почти на такую же высоту и он еще долго продолжал подлетать вверх, приговаривая: "О, о!" Наконец он остановился и сказал: "Ой, как здорово!" — и его опустили на землю. — Давай, Тигра! — крикнул он. — Это очень просто! Но Тигра изо всей силы держался за ветку и говорил про себя: "Конечно, прыгающим животным, вроде Кенги, это хорошо, но для плавающих животных, вроде Тигров, это совершенно другое дело". И он почему-то вдруг представил себе, как он плывет на спинке вниз по течению или весело ныряет в прохладной влаге реки, и почувствовал, что это и есть настоящая жизнь для Тигры. — Давай, давай! — крикнул Кристофер Робин. — Не бойся. — Сейчас, минуточку, — нервно сказал Тигра, — мне что-то в глаз попало! И он медленно, медленно пополз по ветке. — Давай, давай, это очень просто! — пропищал Крошка Ру. И вдруг Тигра почувствовал, как это просто. — Ой! — крикнул он, видя, как дерево проносится мимо него. — Берегитесь! — крикнул Кристофер Робин спасателям. Раздался стук, треск разрываемой ткани, и на земле образовалась куча мала. Кристофер Робин, Пух и Пятачок поднялись первыми, потом они подняли Тигру, а в самом низу был, конечно, Иа-Иа. — Ой, Иа! — крикнул Кристофер Робин, — Тебе не больно? — Он заботливо ощупал ослика, стряхнул с него пыль и помог ему встать на ноги. Иа-Иа долгое время ничего не говорил. Потом он спросил: — Тигра здесь? Тигра был здесь и снова в прекрасном настроении. — Да, — сказал Кристофер Робин, — Тигра здесь. — Что ж, тогда поблагодарите его от моего имени — сказал Иа. ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ, В КОТОРОЙ ВИННИ-ПУХ ИЗОБРЕТАЕТ НОВУЮ ИГРУ И В НЕЕ ВКЛЮЧАЕТСЯ ИА-ИА К тому времени, когда речка добралась до края Леса, она очень выросла — выросла в настоящую Реку. И, сделавшись взрослой, она перестала прыгать, скакать и вертеться, как вначале, в детстве, а двигалась плавно и медленно. Ведь теперь она знала, куда идет, и говорила себе: "Спешить незачем. Когда-нибудь все там будем". Зато все впадавшие в нее маленькие ручейки носились по Лесу взад и вперед без устали, мелькали то тут, то там — ведь им надо было так много, так много увидеть и узнать! Широкая тропа — пожалуй, ее можно было даже назвать дорогой — вела из Внешнего Мира в Лес, но, перед тем как попасть в Лес, ей надо было перебраться через эту Реку. И там, где Река и Дорога встречались, был деревянный мостик, почти такой же ширины, как сама дорога, с деревянными перилами по обеим сторонам. Кристофер Робин, пожалуй, мог положить подбородок на верхнюю перекладину перил, если бы захотел: но гораздо интереснее было встать на нижнюю перекладину, наклониться пониже и смотреть на Реку, медленно скользившую куда-то. Винни-Пух, если бы захотел, пожалуй, мог положить свой подбородок на нижнюю перекладину, но куда интереснее было лечь на животик, просунуть голову под перекладину и смотреть, как внизу медленно скользит Река. Для Пятачка же и Крошки Ру это был единственный способ полюбоваться Рекой, потому что они были такие маленькие, что никак не доставали даже до нижней перекладины. Они ложились под перекладину и смотрели на Реку… А Река текла и текла, медленно и плавно — ведь спешить ей было некуда. Однажды по пути к мостику Винни-Пух старался сочинить какой-нибудь стишок про шишки, потому что кругом валялось множество шишек, а у Винни было поэтическое настроение. Он взял одну шишку посмотрел на нее и сказал про себя: "Это очень хорошая шишка, и, конечно, она должна с чем-нибудь рифмоваться". Сперва он ничего не мог придумать, а потом ему вдруг пришло в голову вот что: Ах, растут на елке шишки Не для плюшевого Мишки! — Хотя это неправильно, — сказал он, — потому что шишки мне могут пригодиться, а потом мы с ними хорошо рифмуемся! "Мишки — шишки"! Тут ему пришел в голову новый стишок: Не странно ли, что Волки Не могут жить на елке?