— У-у-ужасный! С вот такой головищей! Ну прямо, прямо… как… как не знаю что! Как горшок! — Ну, — сказал Кристофер Робин, надевая ботинки, — я должен на него посмотреть. Пошли. Конечно, вдвоем с Кристофером Робином Пятачок ничего не боялся. И они пошли. — Слышишь, слышишь? Это он! — сказал Пятачок испуганно, когда они подошли поближе. — Что-то слышу, — сказал Кристофер Робин. Они слышали стук. Это бедный Винни, наконец, наткнулся на какой-то корень и пытался разбить свой горшок. — Стой, дальше нельзя! — сказал Пятачок, крепко стиснув руку Кристофера Робина. — Ой, как страшно!… И вдруг Кристофер Робин покатился со смеху. Он хохотал и хохотал… хохотал и хохотал… И пока он хохотал, голова Слонопотама здорово ударилась о корень. Трах! — горшок разлетелся вдребезги. Бах! — и появилась голова Винни-Пуха. И тут наконец Пятачок понял, каким он был глупым Пятачком. Ему стало так стыдно, что он стремглав помчался домой и лег в постель с головной болью, и в это утро он почти окончательно решил убежать из дому и стать моряком. А Кристофер Робин и Пух отправились завтракать. — Мишка! — сказал Кристофер Робин. — Я тебя ужасно люблю! — А я-то! — сказал Винни-Пух. ГЛАВА ШЕСТАЯ, В КОТОРОЙ У ИА-ИА БЫЛ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ, А ПЯТАЧОК ЧУТЬ-ЧУТЬ НЕ УЛЕТЕЛ НА ЛУНУ Иа-Иа — старый серый ослик — однажды стоял на берегу ручья и понуро смотрел в воду на свое отражение. — Душераздирающее зрелище, — сказал он наконец. — Вот как это называется — душераздирающее зрелище. Он повернулся и медленно побрел вдоль берега вниз по течению. Пройдя метров двадцать, он перешел ручей вброд и так же медленно побрел обратно по другому берегу. Напротив того места, где он стоял сначала, Иа остановился и снова посмотрел в воду. — Я так и думал, — вздохнул он. — С этой стороны ничуть не лучше. Но всем наплевать. Никому нет дела. Душераздирающее зрелище — вот как это называется! Тут сзади него в ольшанике раздался треск, и появился Винни-Пух. — Доброе утро, Иа! — сказал Пух. — Доброе утро, медвежонок Пух, — уныло ответил Иа. — Если это утро доброе. В чем я лично сомневаюсь. — Почему? Что случилось? — Ничего, медвежонок Пух, ничего особенного. Все же не могут. А некоторым и не приходится. Тут ничего не попишешь. — Чего все не могут? — переспросил Пух, потерев нос. — Веселиться. Петь, плясать и так далее. Под ореховым кустом. — А-а, понятно… — сказал Пух. Он глубоко задумался, а потом спросил: — Под каким ореховым кустом? — Под которым орешки каленые, — уныло продолжал Иа-Иа. — Хоровод, веселье и тому подобное. Я не жалуюсь, но так оно и есть. Пух уселся на большой камень и попытался что-нибудь понять. Получилось что-то вроде загадки, а Пух был слабоват по части загадок, поскольку в голове у него были опилки. И он на всякий случай запел загадочную песенку: ПРО СОРОК ПЯТОК ------------------------ — Вопрос мой прост и краток, — Промолвил Носорог, — Что лучше — сорок пяток Или пяток сорок? — Увы, никто на это Ответа Дать не мог! — Вот-вот, правильно, — сказал Иа-Иа. — Пой, пой. Трум-тум-тум-тирим-бум-бум. В лесу родилась палочка, в лесу она росла. И много-много радости детишкам принесла. Веселись и развлекайся. — Я веселюсь, — сказал Пух. — Кое-кому удается, — сказал Иа-Иа. — Да что такое случилось? — спросил Пух. — А разве что-нибудь случилось? — Нет, но у тебя такой грустный вид. — Грустный? Отчего это мне быть грустным? Сегодня же мой день рождения. Самый лучший день в году! — Твой день рождения? — спросил Пух, ужасно удивленный. — Конечно. Разве ты не замечаешь? Посмотри на все эти подарки. — Иа-Иа помахал передней ногой из стороны в сторону. — Посмотри на именинный пирог! Пух посмотрел — сначала направо, потом налево. — Подарки? — сказал он. — Именинный пирог? Где? — Разве ты их не видишь? — Нет, — сказал Пух. — Я тоже, — сказал Иа-Иа. — Это шутка, — объяснил он. — Ха-ха. Пух почесал в затылке, совсем сбитый с толку. — А сегодня правда твой день рождения? — спросил он. — Правда. — Ох! Ну, поздравляю тебя и желаю много-много счастья в этот день. — И я тебя поздравляю и желаю много-много счастья в этот день, медвежонок Пух. — Но ведь сегодня не мой день рождения. — Нет, не твой, а мой. — А ты говоришь "желаю тебе счастья в этот день". — Ну и что же? Разве ты хочешь быть несчастным в мой день рождения? — А, понятно, — сказал Пух. — Хватит и того, — сказал Иа-Иа, чуть не плача, — хватит и того, что я сам такой несчастный — без подарков и без именинного пирога, и вообще позабытый и позаброшенный, а уж если все остальные будут несчастны… Этого Винни-Пух уже не вынес. — Постой тут! — крикнул он и со всех ног помчался домой. Он почувствовал, что должен немедленно преподнести бедному ослику хоть что-нибудь, а потом у него всегда будет время подумать о Настоящем Подарке. Возле своего дома он наткнулся на Пятачка, который прыгал у двери, стараясь достать кнопку звонка.