— Я на работе, — попытался возразить Герман, но мужчина махнул рукой и со словами «да ладно» налил ему вина. Парочка уселась напротив. Перед ними стояли наполненные стаканы и тарелки с закуской. У Германа заурчало в животе, он взял кусок хлеба, пообещав себе много не есть и тем более не пить. Женщина подняла стакан и, продолжая улыбаться, провозгласила: — Если кого, говорите, убили, то аминь! — и чокнулась с мужчиной. Оба протянули стаканы к Герману. — За умерших положено не чокаясь, — Герман взял свой стакан и сделал пару глотков. Он положил сыр на хлеб и отправил бутерброд в рот. — Оливочки берите, — женщина смахнула ему из банки оливки. Герман начал жевать и одновременно пытался разглядеть своих визави повнимательнее. Он уже заметил, что оба, действительно, были высокими и обладали не то чтобы крупными фигурами, но, права горничная, — кровь с молоком, лучше не скажешь. У женщины рыжие волосы струились по спине до талии, а у мужчины волосы были красивого, глубокого черного цвета, до плеч. От его взгляда хотелось поежиться, хотя он не был злым. Просто странный такой взгляд, жесткий. Женщина, несмотря на улыбку, тоже обладала какими-то гипнотическими глазами. Она то и дело касалась рукой своего друга: то колена, то ладони, то плеча. Странная пара — красивая, необычная. Герман постарался незаметно осмотреть номер. В небольшом коридорчике лежали пакеты с мусором — и правда много. В комнате, где его посалили за стол, вопреки словам рыжей, было чисто, только на диванчике валялись кофты и брюки. Что происходило в спальне Герман не углядел. — Итак, вчера умерла ваша соседка. Вы ее видели, как я понимаю, в спа, — приступил к делу Герман, дожевав хлеб. — Видели, — покивав, чуть не хором сказали мужчина с женщиной. Герман сверился с бумажкой: — Вас зовут Изабелла, — обратился он к рыжей, — а вас Игнат. Вы из Москвы, как и убитая, приехали на тренинг. Давайте начнем с самого начала. Что за тренинг, как вы познакомились с Лидией. — Мы не собирались туда идти, — обиженно произнесла Изабелла. — Мы тут так, сами по себе. Познакомились с Лидой, она пригласила. Говорит, классно подышим. — Да, — буркнул в подтверждение слов подруги Игнат. Откусив кусок сыра, Герман надумал спросить про алиби: — Расскажите подробнее, что вы делали вчера. Парочка подозрительно переглянулась. — Встали часов в одиннадцать, может позже, — протянул мужчина. — Не помним, — рыжая погладила Игната по руке. — Не важно, — смилостивился Герман, — а что потом делали? Как встали, что делали? Парочка переглянулась. Герману даже неловко стало: наверное, секс случился после пробуждения, но так подробно он не просил рассказывать. Явно, секс к странному убийству отношения не имел. — Позавтракали, — протянула Изабелла. — У вас хороший аппетит, — не удержался Герман, кивнув на пакеты. — А что тут еще делать? — пожал плечами Игнат. — Едим, пьем, гуляем. Отдыхаем, как можем. — Приезжали б в сезон, — Герман не удержался и отхлебнул вина. — Не получилось, — Игнат был краток. — Короче, после завтрака решили последовать совету Лиды и пойти в спа. Воды тут постоянно нет, хоть нормально помыться, — он хмыкнул. — Вызвали такси и поехали. — Во сколько туда прибыли? — в этом месте Герману стало куда интереснее. Они дружно пожали плечами и задумались. Изабелла облокотилась на плечо своего чернявого друга и закатила глаза к потолку. Мужчина хладнокровно жевал кусок сала. — Мы туда поехали в двенадцать, — пробормотала в итоге рыжая. — Помнишь, — она посмотрела на Игната, — новости начались в холле? Он снисходительно кивнул: — Да, я вызвал такси, и мы сели кофе попить. Тут начались новости. Такси быстро подъехало. Где-то в двенадцать десять уехали точно. На убийц они не смахивали. Герман не много упырей на своем веку повидал, но считал, что в психологии разбирается: эти не убивали. Расслабленный вид парочки не обманывал его. Они были готовы к прыжку — именно так, странно они выглядели — готовыми к прыжку, как пантера. А с другой стороны, были совершенно спокойны. То есть, палец в рот пока не положишь, они его не оттяпают. Положишь — твои проблемы, останешься без пальца… — Как вы там с Лидой встретились? — задал вопрос Герман, подбираясь к интересующей его теме. — Да вы бы ели, а? — Изабелла смахнула ему на тарелку сала и телячьей колбасы. Игнат плеснул красного. — Оголодали, небось, — участливо произнесла женщина и опять провела рукой по колену своего друга. — За здоровье! — сурово произнес Игнат. Все выпили. Выяснилось, что в спа, заглянув в римские бани, они заметили, несмотря на пар, Лиду. Завязалась беседа, обсудили дыхательный тренинг, неустойчивую погоду и отсутствие воды в пансионате. Потом ходили в другие бани и сауны, плавали в бассейне и пили чай. С Лидой время от времени перекидывались парой фраз. В итоге ушли раньше — есть захотелось. — Может вы заметили что-то подозрительное? — с надеждой спросил Герман. — Может крутился возле нее кто? И почему она не ушла с вами? — Мы решили в ресторан идти, — ответил Игнат. — Там рядом есть хорошее место. Редкость, простите, для ваших мест. Герман кивнул: мол прощаю. — Кстати, сколько вы в том ресторане сидели? — спросил он с прицелом проверить алиби. — Ой, долго! — Изабелла провела рукой по ноге чернявого друга. — Ушли после половины седьмого, точно. Да? — она повернулась к Игнату. — Не раньше! Помнишь, я еще пила Бехеровку? Связь между временем и Бехеровкой Герман не уловил, но отметил про себя, что если в ресторане подтвердят алиби, то он увидит точное время, когда официант принял заказ и когда он их рассчитал. Судя по всему, вряд ли они убили Лиду. Вряд ли, больно спокойно выглядят. — Про подозрительное, — решил дожать тему Герман. — И все-таки, попробуйте вспомнить, не заметили ли вы чего-то странного. И тут непонятная вещь произошла: Герману даже почудилось, что ночь наступила, и стало слишком жарко. Парочка продолжала вести себя, как и доселе. Рыжая улыбалась во весь рот, мужчина хмурил лоб и напускал на себя серьезный вид. Она его поглаживала то тут, то там. Он иногда клал свою руку на ее или подкладывал в ответ ей что-то на тарелку. Полная гармония — казалось, они чувствуют друг друга и общаются без слов. Но атмосфера с его вопросом явно изменилась. Марево расползлось по комнате, забираясь во все уголочки, располагаясь на диване, под столом, по всей мебели. Страшно захотелось пить, Герман не удержался и потянулся за пластиковым стаканчиком с вином. В ушах стоял звон и будто колокольчики зазвенели, мерзким таким звоном, комариным. В глазах запрыгали противные черные точки, превращаясь в запятые, двоеточия, многоточия и скобки. — Игристого выпейте, — послышался женский голос. — Игристое как хорошо против головокружений и тошноты. Герман осознать полезности игристого для здоровья не успел… *** Павлин опять заорал диким залихватским криком. Ему захотелось заткнуть уши, но затыкать было нечем и нечего: это и бесило. Полная бестелесность ему не всегда бросалась в глаза, однако, порой он это замечал. Бестелесность, бесполость, бесполезность, бессмысленность — он повторял слова, которые желал бы облечь в некую форму, но не мог. Павлины орали, гоготали вновь образовавшиеся гуси, мычала корова, а вдали грохотал фейерверк. Он вздохнул и вошел во Дворец. Предметы раскачивались в воздухе, чуть отстоя от пола. О, этот эффект он знал не понаслышке. Конечно, тут сейчас начнут появляться и исчезать, кричать и замолкать, мучить и оставлять в покое. — Черт с ним! Главное портал найти, — забыв про эхо сказал он. «Найти, найти, найти», — повторило ужасное эхо, а потом захохотало, повторяя смех чаек: те залетели вслед за ним во Дворец и принялись летать под сводчатым потолком. Он попытался идти вперед. Анфилада комнат простиралась далеко вперед, без конца и края. Он знал, он помнил про ловушки, которые поджидали на каждом шагу. И не всякий раз можно было найти выход в иной мир. Мир, где ты становился полым, телесным, полезным и осмысленным. Да, Волку сюда ход был заказан. Видимо, и Львице его тоже. Это облегчало задачу, но не гарантировало успех. Заиграло пианино, грохнули литавры. Опять захотелось заткнуть уши: все звуки били по нервам, а издевательское эхо лишь усугубляло ситуацию. Тем не менее, он решился войти в следующее помещение. Так и думал: ничего хорошего. На стуле возле зеленого рояля сидела полуголая женщина. Цвет рояля не походил на цвет сочного, весеннего газона или на цвет жирных лепестков роз. Скорее, он напоминал цвет пыльцы, осевшей на лужах — смесь желтого с зеленым, растекающаяся блевотина, которая вызывает аллергию, сопли и жжение в глазах. На женщине висел белый, в жирных пятнах балахон. Он обнажал ее костлявые плечи, оголял обвисшую грудь, узкие запястья и тонкие ноги. Ноги она держала в тазу, периодически шлепая пальцами по мутной воде. В комнату залетела чайка и встала возле таза, наблюдая за шевелящимися женскими пальцами. — Что зашел? — обратилась она к нему. — Хочешь к людям? — Хочу, — ответил он покорно. — Портал закрыт. — Волк? — она хмыкнула. — Кому ж еще стоять на страже. Волчара! Тебе либо на погибель, либо сюда. — Знаю, — опять кратко ответил он. — Там теперь с ним Львица. — Хороша! — Женщина обнажила кривые, желтые зубы. Все равно нельзя было назвать ее некрасивой: она притягивала как магнит, подойдешь чуть ближе положенного, пиши пропало. Он помнил — есть черта, переступать которую никак нельзя — притянет. — Да. Львица эффектна, — на рожон он лезть не стал. — Чего ей Волк сдался? — Ха-ха-ха! — женщина захохотала на манер чаек. — Себя что ли предлагаешь? Лучше уж Волчара! Он хоть полый. А ты — ни баба, ни мужик! — Она зашлепала ногами в тазу, разбрызгивая грязную воду по полу. Чайка забегала вокруг, пытаясь поймать клювом брызги. Он постарался не обидеться. И в самом деле, он не претендовал на роль друга Львицы. Ему нечего ей дать. Сам еле двигается. Пусть стоит возле Волка. Ему хуже не будет: что один Волк, что с Львицей. — Дурак ты, — припечатала женщина, тут же вдарив руками по клавишам рояля. Звук тот изверг унылый, жалостливый, как про конец Света. — Когда возле Волка нарисовывается женщина, то важно обратить на это внимание. Кто-то будет силу его забирать, кто-то давать. А эта — не просто Львица, она солнечная. — Солнечная? — вместо эха повторил он. — Солнечная, дурак, — она опять захохотала, а чайка довольно запрыгала вокруг таза. — Солнечная! Потому будет и в том мире понимать, когда ты придешь. Она про Солнце знает, понимаешь? Волк знает про темное, она про светлое. Дурак! — Неожиданно женщина начала обмякать, склоняться ниже и ниже, а потом облокотилась на клавиши и всем телом грохнулась на них, заставив изрыгнуть страшные звуки. Чайка встрепенулась и улетела. Он понял, что надо выбираться из комнаты: слишком близко подошел, не ровен час затащат его под венец, хоть он и бесполый. Но эти бабы ничем не брезгуют. Поженят под колокольный перезвон, и дело с концом. Он побежал, что было сил, хотя за ноги тянули сильно… *** Странное приснилось. Герман открыл глаза: вот стыдоба, впервые в жизни грохнулся в обморок. Жара накрыла? Да вроде, не жарко сейчас. Над ним склонилось женское лицо.