– Ладно, выбора нет; я тоже поеду, – сказал Танихара и взялся за руль другого велосипеда. – Подожди! Я тоже… – Фукасэ хотел сказать «хочу поехать», но велосипедов больше не было. – Здесь только одна дорога, поэтому все должно быть нормально, но если вдруг мы с ними разминемся, лучше, чтобы ты дежурил тут… Танихара не успел договорить, как Асами сказал: «Едем» – и начал крутить педали. Танихара последовал за ним. Фукасэ моментально потерял их из виду – так быстро они растворились во мраке. У него появилось такое чувство, словно его оставили одного в лесу, и он поспешил зайти в дом. Сразу же услышал резкое тиканье настенных часов. Уставился на них: так вот какой они звук издают… Но от этого знания течение времени не изменится. Ему вдруг почудилось, что часы ведут обратный отсчет до какого-то несчастного события, и, чтобы заглушить этот звук, Фукасэ сделал телевизор погромче. Но он не понимал, что там говорили. …Вот они вернутся и со смехом скажут, что все встретились по дороге. Мураи начнет их подкалывать, – мол, что это за встреча такая, на велосипедах… А Танихара ему в ответ: дескать, это мы не для тебя старались. Тогда Хиросава, смущенно почесывая голову, пробормочет, что заблудился. И наконец Асами, оглядывая всех с облегчением, заметит, что все хорошо, что хорошо кончается… Фукасэ несколько раз прокрутил эту сцену у себя в воображении. Он сварит всем кофе. Наверное, надо сделать еще пару бутербродов, пусть даже на завтрак ничего не останется… Он пошел на кухню, и тут зазвонил телефон. «Это Хиросава», – подумалось ему, и сердце подпрыгнуло в груди. Но на телефоне высветилось другое имя – Мураи… Они обменялись контактами еще в апреле, но Мураи никогда до этого не звонил ему. Фукасэ откашлялся и взял трубку. Оттуда раздалось: – Эй, что там у вас? Никто меня не встречает, Асами и Танихара трубку не берут! Фукасэ объяснил, что Танихара и Асами поехали на велосипедах узнать, что с Хиросавой. – Может, обойдетесь без аварий? Я еле-еле у матери машину выпросил… Фукасэ передернуло. Мураи беспокоится о машине… Того, видимо, еще больше взбесило молчание Фукасэ; в трубке послышалось, как он выругался. – Я вызываю такси, передай это всем. – И дал отбой. Надо было сделать это с самого начала!.. Фукасэ так затрясло, что ему захотелось швырнуть телефон об пол. Но он постарался успокоиться. Если Хиросава в беде, Мураи на такси обнаружит его скорее, чем велосипедисты. Он позвонил Хиросаве, но снова услышал, что телефон выключен или находится вне зоны действия сети. Почему, когда Асами сел на велосипед, он, Фукасэ, сразу не занял второй? Если ничего не делать, остается просто так сидеть и дрожать от неопределенности. Он порезал хлеб, порезал бекон, порезал помидор, порезал огурец, накрошил салат и продолжил делать сэндвичи. Когда закончит, они приедут. Так он загадал себе. Но когда Фукасэ медленно положил на тарелку последний кусок хлеба, ни звука машины, ни хруста велосипедных шин, ни голосов друзей слышно не было. Может быть, Мураи начал возмущаться, что не станет есть бутерброды на ужин, когда все наконец воссоединились, и они поехали есть рамэн[7]? А может, решили ехать в ресторан карри, в котором днем побывал только Хиросава? Пусть Фукасэ остался тут один, – он не мог не хотеть, чтобы так оно и было. И тут опять зазвонил телефон. Может быть, на этот раз Хиросава? Фукасэ схватился за телефон, как утопающий за соломинку, но звонок был от Асами. «Ну скажи, что все вы встретились!» Он взял трубку. – Мы еще не скоро вернемся, – это было первое, что сказал Асами. Ледяным тоном, без всякой интонации, словно передавая информацию по учебе одногруппнику, с которым совсем не был близок, Асами сообщил Фукасэ следующее. На горной дороге, на повороте со стороны скалы они нашли дыру в ограждении, будто бы сделанную автомобилем. На дне ущелья темно и плохо видно, но, похоже, там что-то горит. Они вызвали полицию, но она еще не приехала, и подробностей они не знают. Кто бы ни был там, внизу, Хиросава или нет, скоро их ждать не надо. – Я иду к вам! – закричал Фукасэ, но Асами тихо произнес, что это опасно и чтобы он не делал глупостей, и на этом закончил разговор. * * * Фукасэ бежал, бежал и снова бежал по темной горной дороге, но так и не увиделся с Хиросавой. Когда обнаружили, что труп в загоревшейся машине на дне ущелья – Хиросава, солнце было уже высоко. Фукасэ, прибежав, потерял сознание и не смог присутствовать даже на опознании трупа. Глава 3 Доставив первым делом утром офисную бумагу в клинику – клиенту их компании, – он вернулся в офис и сделал кофе. Уже прошло время 10-часового перекуса, а для обеда еще рано, но сотрудники, показывая всем своим видом, что для кофе нет неподходящего времени, оставили работу и выстроились в очередь с чашками. Чтобы сварить кофе для второго подхода, Фукасэ уступил самую первую чашку стоящему впереди сотруднику и достал из-под стола портфель, где лежал пакет с кофейными зернами. Когда он налил себе кофе и вернулся на свое место, его соседка, держа полную чашку, спросила, что это за сорт. У нее точно второй вариант, вспомнил он. – Это смесь кенийского и бразильского. – Вы смешиваете два сорта? Как необычно! Разрабатываете новый вкус? – Да нет, просто иногда можно и смешать, – неразборчиво пробормотал Фукасэ и отхлебнул кофе. Он опасался, что смешивание уничтожит достоинства обоих сортов, но нет – смесь из разных кофейных зерен высокого класса тоже хороша. Более того, он использует «короля королей» и хочет, чтобы все попробовали нечто большее, необычное. Включая тех, кто пьет чистый кенийский кофе, приготовленный им вначале. Ведь больше он, наверное, не будет готовить им кофе такого уровня. Фукасэ смешал кофе лишь потому, что запас на работе почти закончился, а добавку он принес из дома. В «Кловер кофе» он не ходит уже девятый день подряд. С того вечера, как рассказал Михоко о происшествии с Ёсики Хиросавой. Под звуки дождя, барабанящего изо всех сил по окнам квартиры, она внезапно протянула ему письмо: «Кадзухиса Фукасэ – убийца». Он был готов к тому, что после этого рассказа никогда не вернется к прежней жизни. Но на следующее утро, как обычно, пошел на работу. И на следующий день, и в день после следующего, и на новой неделе он доставлял канцтовары, развозил каталоги в компании из списка потенциальных клиентов, обслуживал офисную технику, приезжая зачастую лишь для того, чтобы заменить тонер в копировальной машине, – то есть вел жизнь, ничем не отличающуюся от прежней. Дождь, который периодически заглушал голос Фукасэ и заставлял его говорить громче всякий раз, когда он видел, что Михоко не может расслышать, к рассвету закончился вместе с рассказом, – и до сегодняшнего дня стоят ясные деньки. Когда он слышал новость об окончании сезона дождей – три или четыре дня назад? Как будто сообщая о приходе лета, небо через лобовое стекло корпоративного автомобиля с каждым днем все больше сияло голубизной. Останавливаясь на светофорах, Фукасэ иногда вздрагивал от внезапного ощущения, что события того вечера – лишь сон. Но по мере опорожнения пачек с кофейными зернами он осознавал, что все это произошло на самом деле. Наверное, она его возненавидит, назовет его негодяем. Он, конечно, боялся этого, но в глубине души надеялся, что Михоко его поймет. Разве он не надеялся, что, расскажи он ей все без утайки – и о своем комплексе неполноценности, и о дружбе с Хиросавой, которую он так ценил, – что она скажет ему что-то ласковое? «Кадзу, ты не виноват. Остальные больше виноваты, но, конечно, все это ужасная трагедия. Уж во всяком случае называть тебя убийцей – это слишком». Однако в реальности все было не так. Михоко слушала рассказ Фукасэ молча, ни разу не кашлянув. Даже когда у него пересохло в горле и он сделал паузу, чтобы глотнуть холодного кофе, она молча сидела и смотрела на него. Словно неподвижная поверхность ее нетронутого бразильского кофе, глаза Михоко ничего не выражали. То, что в них не было презрения или ненависти, постепенно успокоило Фукасэ, поэтому он смог до конца рассказать ей о событиях, которые хотел поскорее забыть. Тем не менее… Когда он встал, чтобы размять затекшие ноги, и предложил сделать новый кофе, она сухим голосом сказала, что не нужно, и подняла на него глаза. – Получается, ты отпустил своего друга в путь по опасной дороге в плохую погоду, зная, что он пил и плохо водит. Даже кофе ему налил… Тебя нельзя назвать невиновным. У нее был такой холодный тон, что Фукасэ даже сначала не понял, что она его обвиняет. После того как фраза «тебя нельзя назвать невиновным» бесчисленное количество раз прокрутилась у него в голове, он наконец смог открыть рот. – Но это не то, что называют убийством. – Родители твоего друга… Хиросавы… всё знают? – Да, мы всё рассказали… Хотя это было ужасно. Кроме того, что он пил пиво… – Значит, вам есть что скрывать. Значит, виноваты. Теперь Фукасэ мог только молчать. Но это не значило, что он согласился. В нем поднялось возмущение. «Да что ты можешь понимать? Ты что, думаешь, мы, втихомолку усмехаясь, задумали черное дело? Думаешь, встретились с родителями Хиросавы, сделав рожи кирпичом?» Но вслух он не смог ничего ей сказать. …После трагедии Фукасэ, Асами, Танихара и Мураи были допрошены полицией для выяснения обстоятельств. У них не было и пяти минут, чтобы обсудить что-то между собой, но, как будто сговорившись, они не сказали полиции, что Хиросава пил спиртное. И от полицейских не слышали, чтобы в обгоревшем трупе был найден алкоголь. Они рассказали, что нужно было встречать Мураи, подъехавшего позже. Что из двоих водителей, имеющих права, Асами употреблял спиртное, поэтому поехал Хиросава, которому нельзя пить. После этого признания Мураи повинился в том, что не вызвал такси, Асами раскаялся в том, что выпил, несмотря на вероятность приезда Мураи, а Танихара – в том, что не заставил Мураи вызвать такси. «Разве в этом дело?» – говорил Фукасэ внутренний голос. Но он просто сидел молча и всхлипывал. Ему было очень страшно спросить, что он должен был сделать, чтобы остановить Хиросаву. Во время встречи с родителями Хиросавы в полицейском отделении повторилось то же самое. Родители просто стояли, опустив головы, смиряясь со смертью сына. Они ни словом не пытались обвинить его друзей. Только отец пробормотал что-то вроде «неблагодарные дети». Неясно, был ли Танихара сподвигнут именно этими словами, но он упал на колени, прося прощения. И тут же, рядом с изумленным Фукасэ, бросились на колени и Мураи, и Асами, поэтому Фукасэ тоже поспешно опустился на грязный пол и склонил голову. Родители стали просить их подняться, и Фукасэ начал медленно поднимать подбородок, но сразу опустил: остальные так и остались со склоненными головами. Наверное, с тех пор он стал считать, что не виноват. – Ёсики хоть весело провел свой последний день? Что-то вкусное удалось попробовать? – сказал отец. Танихара резко поднял голову. – Он наелся до отвала вкуснейшего мяса. По дороге мы купили овощи, они тоже были очень вкусные, и еще котлета с карри из свинины Мадараока… Танихара сдавленным голосом перечислял по порядку все, что съел Хиросава. Как будто возвращал назад те веселые часы. Как будто пальцем проводил по пути, которым прошел Хиросава, когда был жив. – А в сервисной зоне… он съел… – Танихара запнулся. – Булочку с дыней, – продолжил за него Фукасэ. Как только он сказал это, ему представилось лицо Хиросавы, жадно откусывающего большие куски от булки, и глаза накрыла пелена слез. …Неужели он будет все это рассказывать женщине, стоящей перед ним? Наверное, Михоко заметила холодное выражение его глаз. Наверное, решила, что он собрался защищаться. – Извини. – Она встала и пошла к выходу. Обернулась только раз. – Извини, что не могу сказать тебе того, что ты хочешь. Фигура Михоко в дверном проеме слилась в его воображении с воспоминанием об уходящем так же Хиросаве. Конечно, у них разные рост и телосложение, но их спины как будто говорили ему одни и те же слова: «Ты ведь меня не останавливаешь». У Михоко не могло возникнуть мысли рассказать кому-то об услышанном, но ему казалось, что, если он пойдет в «Кловер кофе», хозяйка сразу поймет, что между ними что-то произошло, – вот и не совал туда носа. Она спросит, что случилось, и он не сможет ответить… А если такой вопрос зададут Михоко, он влипнет еще больше. Он потерял две важные вещи в жизни – любимую девушку и любимое место для отдыха, – а его ежедневная жизнь практически не изменилась. Он может делать вид, что все нормально лишь потому, что привык к этой жизни. Он просто вернулся к тому, что было раньше. Но одна вещь не давала ему покоя. Кто же написал Михоко это письмо? – Фукасэ… – Как только он поставил пустую чашку на стол, его окликнул коллега, сидевший напротив. – Там поступил заказ; поезжайте с доставкой в школу Нарасаки, первым делом после обеда. «Что, и Асами тоже?» – пришло ему в голову. Наверное, Асами хотел его видеть, поэтому заказал вещи, которые вовсе не были нужны ему срочно. Но, проверив имя заказчика, Фукасэ увидел: Мидзуки Кида. Она хочет заказать бланки для письма на 400 знаков. Наверное, для сочинений по летнему внеклассному чтению?