– Да, там мы и познакомились. – Заговорив о Федоре, Рита преобразилась. Скованность исчезла, лицо засияло. Она не в силах была остановиться. – Он такой несчастный, одинокий. И необыкновенный, это сразу видно. Если о нем не позаботишься, никогда не подумает о себе сам. Не от мира сего… по-хорошему, не по-плохому, понимаете? Катя, не считавшая инфантильных мужчин мужчинами, молча кивнула. – Он такой умный, но совсем не важничает. Наоборот. Он дал мне книжку почитать… «Мастер и Маргарита», вы такую знаете? Про них даже сериал показывали. Катя снова кивнула. – Мы с ним так друг друга и зовем – я его Мастер, а он меня Маргарита. Как про нас написано, правда? Катя из последних сил скрывала улыбку. Ладно, Рита, но полное отсутствие вкуса у интеллигентного Федора стало для нее открытием. «Интересно, сумела бы я спать с мужчиной, к которому пришлось бы обращаться в постели: “Мастер”? – задалась вопросом она. – Хотя, если кое в чем он действительно мастер… в конце концов, любой мужчина падок на лесть, а остальное – дело формы, не содержания». – Мастер тоже оставил Маргариту, когда у него начались неприятности, – объяснила Рита. – Из благородства. Чтобы не вовлекать ее в свои проблемы. Помните? Катя помнила несколько иное, однако предпочла не возражать. – У Федора неприятности? – осведомилась она. Это могло пригодиться. – Ну… как у Мастера, такие же. Он тоже пишет. Только не попсу, как Артем Андреевич, а серьезные исследования. У него есть собственное мнение по поводу контактов между Россией и Европой в шестнадцатом веке. Катя смутно представляла себе, что происходило в это время в России, а тем более в Европе. Иван Грозный? Иван Калита? По крайней мере, Куликовская битва уже отгремела. – Это очень интересно, – прокомментировала она. – Да. Но, чтобы подтвердить свою теорию, ему нужно поездить по разным странам. Франция, Германия… архивы всякие – без этого никак. А в университете мизерная стипендия, и отец дает гроши. Хотя у Артема Андреевича денег не мерено, мог бы не скупиться. А он то обещает, то вроде раздумает. Я говорила Феде – он нарочно, поиздеваться хочет. Дразнится кабинетной крысой. Это Федя-то – кабинетная крыса! Разве похоже? – Совершенно не похоже. Так дал он денег или нет? – Пообещал, если мы расстанемся. Но любящие сердца разлучить невозможно, правда? – Вы не расстались? – закашлявшись, выдавила Катя. Не хотелось обижать Риту неуместным хихиканьем, а удержаться было сложно. – Мы придумали хитрость. Федя сказал Артему Андреевичу, что расстался со мной, но мы продолжали тайком встречаться. Иногда. Федя съездил бы, куда нужно, написал научный труд, а потом бы мы поженились. Очевидно, на Катином лице отразились какие-то чувства, поскольку Рита поспешно добавила: – Не думайте, он бескорыстный. Это для науки. И вообще, нельзя упускать шанс оградить Артема Андреевича от происков Лаймы. Она – его злой гений. Она поставила его талант на служение собственным материальным интересам. Она толкала его вниз, а Федя поднимал вверх. Федя не мог оставить отца в лапах этой женщины, он был обязан попытаться его спасти. Какой-никакой, но ведь это отец! Вот мы и решили – пусть Федя сделает вид, что подчинился, и поживет с ним. Маргарита и Мастер, они тоже поженились не сразу. Препятствия укрепляют истинную страсть, вы согласны? Федор оказался не столь простодушен, как полагала Катя. Сколько раз он повторил свои аргументы Рите, прежде чем она их дословно выучила? Интересно, он и впрямь собирается на ней жениться? Она-то искренне любит, а вот он… Хотя это выяснить несложно. – Конечно, укрепляют, но теперь препятствий не стало. Артема Андреевича больше нет, и вы, наверное, скоро поженитесь? – Ну… – Ритино воодушевление исчезло, речь снова стала скованной. – Сразу после смерти отца… это нехорошо, Федя прав. И потом, неизвестно еще, сколько ему достанется денег. Лайма… жена Артема Андреевича… она хитрая и корыстная. Она надеется все получить себе, и Феде снова будет никуда не съездить. А ученый, он обязательно должен закончить свой труд, иначе ему плохо… Рита отвернулась. – Ну конечно, – горячо подтвердила Катя, искренне пожалевшая собеседницу. – Для мужчины работа – это главное. – Да, – робко улыбнулась Рита. – Он мне звонит каждый день… значит, любит, правда? Скоро все выяснится с деньгами, и мы поженимся. А пока он не должен оскорблять память отца. Вы никому не расскажете, ладно? – Рита снова робко улыбнулась. – Это наша с ним тайна, я обещала молчать. Все-то я делаю неправильно… не знаю почему. – Очень даже правильно. Молчать женщине вредно. Мужчинам работа, а нам подруги. Каждому свое. – Вы в жизни точно такая, как на сайте, – обрадовалась Рита. – Копия. Я давно мечтала с вами познакомиться, да стеснялась. Мало ли, вы не захотите. А остальных я боюсь. Они все недобрые и важничают. Хотя нет, мне еще знаете, кто нравится? Этот парень, Скептик. Он Федю напоминает. Такой же умный, но простой. Вы его знаете? – Нет, к сожалению. Я никого не знаю, хотя очень интересно, кто есть кто. Вам-то ваш ник удивительно подходит, – забросила наугад удочку Катя. – Правда? Мне ужасно нравится эта картина. Я стараюсь быть, как она… загадочной незнакомкой. Даже шляпу себе купила… сейчас покажу. Рита извлекла откуда-то черный бархатный берет, отороченный белым мехом. Катя решила не сообщать, что знаменитая картина Крамского называется «Неизвестная», а Незнакомка – героиня стихов Блока, женщина не самой солидной из профессий. Зачем быть занудой? Главное, один из ников расшифрован. – Под эту шляпу нужен соответствующий костюм, – предостерегла Катя, которой зрелище Риты в полосатом топике и роскошном берете сильно разбередило нервы. – Да? А какой? Полчаса, пока обе с энтузиазмом рылись в шкафу, пролетели незаметно. Лишь потом Катя спохватилась. Незнакомка – одна из тех, с кем разговаривал Осведомленный. Есть шанс, что она была на даче… что она – убийца. Нет, в последнее Катя не в силах была поверить, однако задать кое-какие вопросы было необходимо. – Рита, а что вы знаете об Осведомленном? Собеседница смолкла на полуслове, но, подталкиваемая строгим Катиным взглядом, выдавила: – Я вообще его не знаю. – Но вы беседовали с ним в чате. – Ничего не знаю, – упрямо заявила Рита. – Не беседовала. – Да я видела распечатку собственными глазами! – возмутилась Катя. Вообще-то, собственными глазами видела Таня, но Катя не считала разницу существенной. – Ну… значит, беседовала. А о чем, не помню. – Я напомню, – сурово произнесла Катя. – Он звал вас на дачу к Турищеву в девятнадцать двадцать. Обещал показать нечто, чем Турищева можно скомпрометировать. Глупо отрицать. – Ну, значит, звал, – кивнула Рита. – А я не поехала. – Поехала, – на всякий случай возразила Катя. – Ну… вы… а вы милицию спросите, – с торжеством предложила собеседница. – Со мной сегодня один такой парень от них разговаривал, и я ему прямо сказала – не поехала. И он согласился. Милиции виднее. Я вообще не понимаю, чего это вы тут расспрашиваете. Может, это вы там были, а не я? Рита встала и, подбоченившись, расправила плечи, словно готовилась к рукопашной. «Не хватало получить по физиономии», – подумала Катя, вслух примирительно сказав: – Я и не скрываю – была. Как раз я и обнаружила труп Турищева. – Вы – та самая художница? – смущенно уточнила Рита, как-то незаметно возвращаясь с боевой позиции в обычное состояние. – Федя говорил, вас Артем Андреевич несправедливо уволил. Он ко всем несправедливый: и к Феде, и ко мне, и к вам. – Да, мы с вами обе от него пострадали. – Очень удачно, нет ничего лучше, чем объединить себя с собеседником. – А теперь нам с вами важно понять, кто такой Осведомленный. Поэтому я о нем и спросила. Если мы вычислим его, то узнаем, кто убийца. На лице Риты отразился серьезный мыслительный процесс. – Нельзя вмешиваться в дела милиции, – наконец не без гордости сообщила она. – Да, но они подозревают Эстреллу, которая ни в чем не виновата. – Эстреллу? – оживилась Рита. – Почему? – Ну… – Катя попалась в собственную ловушку. Не хотелось выдавать Ирины тайны тем, кто умудрился о них не догадаться. – Не знаю почему. Она, как и я, была у дачи. – Эстрелла, – со вкусом повторила Рита. – Я всегда думала, за что людям так везет? – В каком смысле? – Ну, эта Эстрелла. Красивая, богатая. Все в нее влюблены. Не то, что я. Вкалываешь на полторы ставки, а денег все равно нет. Конечно, ей легко. Машину водит, даже лошадь. – Что – лошадь? – уточнила потрясенная Катя. – Ну, на лошади ездит. Породистой. Кличка Алмаз. Несправедливо, да? Одним все, другим ничего. А теперь еще любовь с гениальным человеком. Не знаю, кто такой этот А. Т., только она его не заслужила. Федя меня любит, очень любит, но он никогда мне таких красивых слов не говорил, как Эстрелле ее А. Т. Почему? Чем я хуже? – Маргарита из романа – разве не красиво? – осторожно вставила Катя. – Да, но у Эстреллы красивее. Все, что я хотела бы себе, все есть у нее. Терпеть ее не могу! Даже говорить о ней не хочу! Катя никак не ожидала столь бурных чувств. Ира-Эстрелла была бы довольна – хоть кого-то она сумела обмануть. Однако при данных обстоятельствах лишние враги девочке ни к чему. – Ты просто еще не знаешь, Рита, – как можно искреннее произнесла Катя. – Эстрелла – семнадцатилетняя некрасивая девчонка, которая все придумала и про деньги, и про любовь. Сказки сочиняла. Мне объяснил милиционер. Я так удивилась… Правильно, некрасивая и бедная, это единственный шанс на Ритину помощь. А она, Катя, так же простодушно принимала откровения Живого Журнала Эстреллы за чистую монету. Люди, во-первых, не любят быть одураченными, а во-вторых, злятся на тех, кто оказался догадливей. Риту же лучше не злить – постоять за себя она умеет. Собеседница помолчала. – Даже пускай милиционер не врет, не понимаю, какое нам дело. Милиция лучше знает, кто виноват. Эстрелла – значит Эстрелла. Я знаю, что я ни при чем, а остальное мне по барабану. Катя поняла, что культурными методами больше ничего из собеседницы не выжмешь. Пора вытаскивать из-за пазухи камень. – Ты ни при чем, а Федор? – Что – Федор? – Отец не давал ему денег и не разрешал встречаться с тобой. Как по-твоему, это не мотив для убийства? – ехидно осведомилась Катя.