Диск с базой данных по Петербургу валялся у нее довольно давно – продавали торговцы в метро, она и прельстилась. Ввела номер сотового с сердечками – и ничуть не удивилась результату. Илюшина Ирина Николаевна, восемнадцать лет, проживает по адресу… В квартире кроме нее прописаны только родители – надо понимать, балованное единственное дитя. И что теперь? Вернуть девочке аппарат, предложив срочно отправиться в милицию и рассказать там все начистоту? Во-первых, Катя не имела привычки давать советы, во-вторых, не была уверена, что совет хорош, а в-третьих, сомневалась, что ему последуют. Неблагодарное дело – вправлять юным дурочкам мозги. Мозги зреют, словно яблоки на ветке. Хорошим уходом можно слегка ускорить процесс, не более того. Чем читать проповеди, легче молча сунуть мобильник хозяйке. Но дотошный Полухин выяснит, что у Турищева был с нею роман, устроит допрос с пристрастием – и Ира, не моргнув глазом, выдаст доброжелательницу со всеми потрохами. Мол, явилась ко мне одна такая, принесла телефон. Катя не питала иллюзий по поводу количества последовательниц Зои Космодемьянской среди нынешних восемнадцатилетних девиц. Несмотря на то что Ире это невыгодно, выдаст, выдаст, – если не нарочно, так по простоте душевной. По крайней мере, исходить нужно из этого. И Полухин Кате не простит. Сейчас он ее недолюбливает как легкомысленную особу, а после подобного поступка сочтет в лучшем случае пособницей убийцы. А в худшем – убийцей. Даже из большого сочувствия к Ире Катя не собиралась переводить стрелки на себя. Пока нет свидетелей, что Катя утаила улику, в случае чего она сумеет отпереться. Не видела, не знаю, не помню. Получается, возвращать аппарат глупо. Разве что потом, если девочке повезет и ею не заинтересуется милиция. Хотя… черт возьми! В озарении Катя вытащила из сумки кусок туалетной бумаги, за который заплатила недовольством Полухина, и восстановила в памяти вид оригинала. В качестве заголовка был напечатан адрес сайта, левая часть листа, к сожалению, прикрыта, в правой – колонка цифр. Вот они. Во второй строке номер Катиного телефона, а в четвертой… в четвертой… Катя сверилась с базой данных… домашний телефон Илюшиных. Увы – шансы на то, что Ирой не заинтересуется милиция, равны нулю. Полухин оказался не глупее Кати, а возможностей у него куда больше. Он выведал у провайдеров сведения о постоянных посетителях форума. В частности, обнаружил Эстреллу, наверняка не поленившись заглянуть в ее «Живой журнал». А там такие откровения… надо быть идиотом, чтобы, прочитав их, не догадаться о личных контактах автора с Турищевым. Полухин же, как было замечено ранее, не идиот. Возможно, сейчас он как раз терзает девочку вопросами. «Нет, – твердо решила Катя, – спрячу Ирин телефон и никому про него не скажу. Ни ей, ни тем более милиции. Незачем рисковать, но и вбивать гвозди в чужой гроб тоже незачем». Приняв решение, Катя успокоилась. Доносить она на Иру не собирается, а дальше пусть та сама решает свою судьбу. Как неожиданно пригодились сведения, добытые безо всякой цели – просто из духа противоречия. Интересно, действительно ли тут телефоны постоянных посетителей сайта? В пятой строке что-то знакомое… это же домашний номер Жукова! Катя проверила догадку с помощью диска. Да, так и есть. Строка пять посвящена Жукову, коммерческому директору издательства «Арт». Очень интересно. Зато первая строчка пока осталась тайной – программа не идентифицировала номер. «Между прочим, я за тебя деньги платила, хоть ты и пиратский, – напомнила диску Катя. – Смотри у меня!» Диск внял и с третьей строкой привередничать не стал, услужливо предложив Селину Маргариту Ивановну, двадцати пяти лет. Шестая строка – Шагуч Константин Григорьевич, пятидесяти лет. В седьмой строке нечто странное – номер телефона отдела старинных рукописей в архиве. А по поводу восьмой, состоящей аж из трех номеров через запятую, опять подозрительное молчание. Странно все это. Особенно Жуков. Неужто тот и впрямь посещал любимый сайт? Хотя почему нет? Турищев допекал Жукова не меньше, чем Катю – даже больше. Но коммерческий директор не мог себе позволить критиковать главного гения издательства. Вот и нашел, подобно Кате, отдушину в Интернете. Логично. А под каким он, интересно, ником? Бороться с любопытством Катя не умела никогда. Неплохо бы выяснить, как отзывается о Турищеве человек, уволивший ее по мановению пальца писателя. Тут-то Жуков и раскрылся бы по-настоящему. Катя подключилась к Интернету. Вот форум, который она позавчера просматривала, ища отклик на свою карикатуру. Боже мой, а впечатление, что прошел месяц! Незнакомка: «К. Д., вы гений! Это больше похоже на Арт Тура чем сам Арт Тур. Я поставила картинку заставкой на комп и любуюсь». Ее типичный стиль – включая пропущенную запятую. Незнакомка казалась Кате простодушной, но практичной молодой женщиной, приятной в общении, не очень образованной и понимающей это, склонной скорее поддерживать чужое мнение, чем решиться на свое. Однако сейчас резанула глаз фраза – «больше похоже на Арт Тура, чем сам Арт Тур». Она знакома с писателем лично? Хотя могла видеть по телевизору. Скептик: «Неплохо подмечено. В данном случае “поклонники” – это и впрямь те, что поклоняются. PR ловко использует вечное желание человека сотворить себе кумира». В паре строчек – и скрытая цитата, и игра словами. Похоже на Скептика. Этакий умный юноша в очках и разношенном свитере, проводящий свободное время в библиотеке и не знающий, как подступиться к девушке. Несомненно, порядочный и очень серьезно относящийся к жизни – по Катиному скромному мнению, слишком серьезно. Старый пират: «Класс! Супер!» «Старый пират» – ник для начитавшегося приключений подростка. И стиль смахивает на молодежный: грубоватый, со сленговыми словечками и не без выпендрежа. Хотя до эрудиции Скептика или иронии Невинной девушки Старому пирату как до неба. Кате, впрочем, тоже. А вот и она, Невинная девушка. «У бедного Арт Тура и впрямь обострение мании величия, но над старостью смеяться грех. Мы, невинные девушки, плохо разбираемся в подобных вещах, но говорят, у мужчин тоже бывает климакс. Только существам, которым не приходится пользоваться прокладками, куда труднее диагностировать его вовремя». Почему-то Невинная девушка упорно вызвала у Кати в воображении Фаину Раневскую во всем ее великолепии. Парадоксальные, довольно циничные высказывания обычно били прямо в цель. Конечно, данный конкретный пост верхом остроумия не назовешь. Но вот что любопытно. Сама Катя позавчера, желая задеть оскорбившего ее писателя побольнее, в порыве вдохновения произнесла примерно то же самое – и легко вывела собеседника из равновесия. То есть действительно ударила в больное место. Невинная девушка обнаружила больное место Турищева независимо от Кати, и стимула в виде увольнения с работы ей для этого не потребовалось. Заключительный отзыв принадлежит Эстрелле. «Как вам всем не стыдно? Вы завидуете потому что дауны на понтах он гений а никакой не кумир и не PR. Вы несправедливые и злые но вас мало а нас много. Мы не станем на вас обижаться взломаем сайт и все порушим». Мы – это кто? Наверное, поклонники Арт Тура. Впрочем, речь не о них. Незнакомка, Скептик, Старый пират, Невинная девушка и Эстрелла – пять человек, которые были позавчера на форуме. А в милицейском списке восьмеро – без Кати семеро. Да, есть еще Осведомленный, его телефон Полухин тоже наверняка раздобыл. Значит, Катиных виртуальных знакомых в документе должно быть шесть, а не пять. Кого-то одного она упустила. Ничего страшного. Главное – идентифицировать Жукова. Понятно, что не К.Д. и не Эстрелла – уже двое в минус. Не Незнакомка и не Невинная девушка – Жукову вряд ли пришло бы в голову выступать в женском роде, он счел бы это унизительным. Скептик? Сергей Васильевич не имел десятой доли его эрудиции. Старый пират? Нелепо. Чтобы взрослый, высокомерный, практичный до мелочности человек в виртуале становился типичным подростком? Однако выбора не было. Остальные кандидатуры исключались однозначно. Катя легко подписалась бы под утверждением, что мужчины умудряются пронести инфантильность, словно знамя, через любые жизненные передряги, и все же ей трудно было представить коммерческого директора в виде Старого пирата. Любое начальство – вид разбойников с большой дороги, однако мало кто из них это признает, да еще умудрится романтизировать свой жестокий промысел. Хотя… Старый пират, как и Жуков, не моргнув глазом пожертвовал Катей ради собственного спокойствия. Она просила встретиться, чтобы поговорить об Осведомленном, а этот тип вместо помощи уничтожил запись в чате. Не так ли пару дней назад Сергей Васильевич уволил Катю, которая ни в чем не была виновата? Ох, вот бы догадка оказалась верной! Узнать тайные слабости своего, пусть и бывшего, начальника, разгадать его инкогнито – ни с чем не сравнимое удовольствие. Он бы провалился сквозь землю, если б понял, что его вычислил кто-то из подчиненных. Катя не собиралась открывать ему глаза, а тем более шантажировать. Убедиться бы стопроцентно, что Старый пират и Жуков – одно лицо, и достаточно для глубокого морального удовлетворенья. Но пока уверенности нет. Можно, конечно, позвонить Жукову и попытаться что-то выведать, однако делать первый шаг не хотелось. Катя полагала, что скоро он позвонит сам, и это поставит его в куда менее выгодное положение. Пусть выступит просителем, а она лучше подождет. «Зачем? – неожиданно спохватилась Катя. – Зачем лезешь в чужие дела, ненормальная? Ты уже попалась на удочку, примчавшись на свидание к Осведомленному – что, довольна?» «Довольна», – вдруг призналась она сама себе. Такой уж знак зодиака – близнецы. Они ненавидят рутину и вечно жаждут перемен. Хорошая вещь гороскоп, всегда подберешь себе что-нибудь в оправдание. Ей осточертел Вадик, осточертело издательство «Арт», зато теперь было удивительно интересно. Катя не бросила бы начатый кроссворд – неужели сейчас остановится на полпути? Любопытство съест ее заживо. Кому-нибудь на ее месте здравый смысл посоветовал бы вместо решения ненужных загадок заняться поисками новой работы, а ей он говорил другое – что работа, как известно, не волк и по лесам бегает редко. Словно бы в подтверждение ее мыслей, яндекс выдал в списке новостей: «Смерть известного писателя Арт Тура». Катя щелкнула мышью. Арт Тур найден вчера в саду у своей дачи, задушенный собственным галстуком. Как – задушенный? Катя лично видела, что ему размозжили булыжником голову. Совсем журналисты заврались! Хотя… оказывается, сперва бедного Турищева действительно стукнули по затылку камнем, однако не до смерти, а потом задушили. Очевидно, убийца не был уверен в результате и предпочел перестраховаться. Катя вспомнила аккуратно свернутую полоску ткани, лежащую рядом с трупом, и ей стало жутковато. А через секунду – радостно. Ира-Эстрелла ни в чем не виновата! Она запросто могла сгоряча ударить, но снять с бесчувственного тела галстук, а потом, использовав, тщательно его сложить – нет, чушь. Тут импульсивностью не пахнет. Наверное, Ира пришла в беседку, когда Турищев был еще жив. Может, Осведомленный как раз хотел продемонстрировать Кате их свидание? Нет, непохоже, чтобы писатель решился встречаться с любовницей под боком у жены. Скорее так – Ира без предупреждения появилась сразу после убийцы, увидела труп и убежала, потеряв мобильник. Зрелище действительно было страшное – неподвижное тело с открытыми остекленевшими глазами. То есть… Катя вздрогнула… разве они не были закрыты? Она сосредоточилась – и леденящий холод пронзил ее до мозга костей. Труп закрыл глаза! Когда Катя обнаружила Турищева, они были открыты, это точно. А когда приехала милиция – уже закрыты. О боже, неужели он был жив? Может ли мертвый опустить веки? Жуткий вопрос… почти из «Вия». Надо ли сообщить о том, что вспомнила, Полухину? Наверное, надо, вдруг это позволит уточнить время смерти. К тому же не мешает восстановить дипломатические отношения. Мир всегда лучше войны – по крайней мере, для слабейшего. – Денис Борисович, – почтительно начала Катя. – Простите, что отвлекаю, но я вспомнила одну вещь. – Да? – тоном, начисто лишенным любезности, осведомился Полухин. Ох ты черт, до сих пор обижается! Зачем было спрашивать, есть ли у него проблемы с желудком? Мужчины стесняются подобных тем. – Я не знаю, важно ли это… – старательно запинаясь, пробормотала Катя. – Мне так неловко… может, это ерунда… – Позвонили – говорите, чего мямлить, – снисходительно поторопил собеседник. Очень хорошо – его самооценка восстановилась. Теперь Катя больше не будет приводить его в смущение, скорее наоборот, вызывать приятное чувство собственного превосходства. – Когда я нашла Турищева, у него были открыты глаза, – уже нормальным тоном сообщила Катя. – А когда приехали вы – закрыты. – А в промежутке вы уходили из беседки к даче. Вы бы заметили, если б кто-нибудь в это время приблизился к телу? – Вряд ли. Нет, не заметила бы. А вы думаете… – Это все? – не дал задать вопроса милиционер. – Да, – уверенно соврала Катя, и он отключился. Глава 8 Но телефон молчал недолго. – Катюша! – непривычно сладко проворковал в трубку Жуков. – Нам надо поговорить. Это вполне совпадало с Катиными намерениями, однако она предпочла удивиться: – О чем? – Разговор не телефонный, – помолчав, объяснил Сергей Васильевич. – Я сейчас рядом с вашим домом… мне можно зайти? – Ладно, – милостиво разрешила Катя, про себя подумав: «Заходи-заходи, на ловца и зверь бежит!» Жуков нервно топтался в прихожей, ожидая тапочек (как же, разбежался!), а в комнате и вовсе присмирел. – Куда можно сесть? – спросил он, жалобно оглядываясь по сторонам. – Скиньте что-нибудь куда-нибудь, – предложила Катя и лично перебросила ворох тряпок с одного стула на другой. Да, квартира не очаровывала идеальным порядком. Пожалуй, Катя не наводила чистоту несколько недель. А почему она обязана? Ей удобно, а совершать трудовые подвиги в ожидании возможных гостей – это уже мазохизм. Кому мешает пыль, тот пусть ее и вытирает. Зато если уж Катя решалась на уборку (весьма редко), то делала ее радикально, с выметанием мусора из-за шкафов и перетряхиванием старой одежды в чемоданах. – Ого, – ухмыльнулся Сергей Васильевич с видом человека, заставшего хозяйку абсолютно голой. – Не думал, что у женщины в квартире бывает такой… ммм… такой… – Вам, очевидно, очень повезло с женой, – прокомментировала Катя, подавив желание подсказать слово «бардак». – Ну, – выдавил Жуков, – она… то есть… она все время убирается. Или на кухне… котлеты всякие… – Только бутерброды, – поспешила развеять надежды Катя, – при условии, что масло намажете сами. Кофе сварю, но сахар размешивать не стану. – Я могу и растворимый, – с готовностью заметил гость. Катя развела руками. – Зато я не могу. Я тут приносила на работу растворимый кофе. Дорогой, между прочим. Неделю не заглядывала в банку, потом открываю – и цепенею. – Все выпили? – предположил Жуков. Сотрудники редакции не слишком ценили право собственности в отношении продуктов питания. – Хуже! Вместо гранулированного кофе в банке находилась угольно-черная твердая масса… нечто вроде окаменевшей смолы. Причем со странным запахом. – Наверное, залезли мокрой ложкой. – Возможно. Но у меня в желудке тоже не сухо. Вещество, способное на подобные превращения, я предпочитаю внутрь не принимать. Сергей Васильевич засмеялся, напряженное лицо расслабилось. Замечательно, вот она, теплая, доверительная атмосфера, в которой мужчина скорее проболтается. А время от времени надо его подкалывать. Контрасты – самый действенный метод. – Я как раз хотел поговорить о работе, Катюша. Слушай, давай перейдем на ты? И зови меня Сережей. Забудем субординацию. «А ведь он тоже надеется что-то из меня вытянуть, – догадалась Катя. – Иначе откуда такой демократизм? Уверена, он из тех, кто не забывает субординацию даже в постели». – Субординацию? – наивно удивилась Катя. – О чем ты? Я у тебя больше не работаю. На секунду Жуков скривился, однако быстро взял себя в руки. – Именно это я и хотел обсудить. Мы еще не успели оформить документы на увольнение, а теперь это ни к чему. Возвращайся обратно. – А Лайма не обидится? – стараясь, чтобы в голосе не прозвучало ехидства, осведомилась Катя. – Пускай обижается, – с удовлетворением ответил Сергей. – Права на последний роман Арт Тура у нас уже куплены, а новых романов не будет.