– А как ты хотел? На большое дело идём. Ты знаешь, как я третий раз попал на нары? Чисто случайно. Поленился пуговицу перед делом пришить. А она сука возьми и прямо на хате оторвись. Вот из-за этой сраной пуговицы и получил срок. – А первые два раза почему сел? – язвительно спросил Капков. – Первые два раза я не считаю, – хмыкнул Калач. – Просто молодой был, глупый. Шли с подельниками напролом. Брали на «авось». А вот третий раз всё было бы чисто, если бы пуговицу не потерял. По ней меня и вычислили. – Смотри хоть в этот раз ничего не потеряй, – пошутил Капков. – В этот раз всё продумано до мелочей. Менты голову поломают. Такой план! Тут им никакой Шерлок Холмс не поможет. Кстати, Андрюха, что твой папаша пьёт по утрам? – Когда как, – пожал плечами Андрей, – иногда кофе, другой раз чай. В общем, по-разному. – Это хорошо, желательно засыпать в горячий напиток. Он растворяется мгновенно. Смотри не зевни, иначе обломаешь всю операцию. Это очень важно. Препарат начинает действовать через полтора часа. Как раз перед приездом на стройку ему и приспичит. Понял? – Не переживай, всё сделаю, как договорились, – сказал деловито Брызгалов-младший. Теперь главное, чтобы у бати планы не поменялись. – Не каркай, – процедил Калач. – А то накаркаешь нам… – С каких это пор ты стал таким суеверным? – рассмеялся Андрей. – Станешь тут, – буркнул Калач. – Ещё раз предупреждаю, Андрей, порошок – это очень важно. Если он не пойдёт в туалет на стройке, провалим всё дело. – Ну что ты заладил, – насупился Андрей. – Я что, маленький ребёнок? Не понимаю, что ли? Сказал же, всё будет, как в аптеке. Андрей скрыл от своих подельников, что за две недели до преступления он обо всём рассказал ещё одному человеку. 38 В тот вечер Андрей решил открыться матери. Он долго размышлял, но всё же решил её предупредить. В последнее время мать с отцом жили, как кошка с собакой. – Мам, у меня к тебе разговор есть. – Что случилось, сын? – Даже не знаю, с чего начать, – неуверенно начал Андрей. – Но, думаю, ты меня поймёшь. – Пойму, – улыбнулась мать, – но это не означает, что буду с тобой согласна. Так что говори смелее. – Только дай мне слово, что этот разговор останется между нами. – Нет, – рассмеялась Елизавета Фотеевна, – конечно, побегу всему кварталу докладывать. Ты что, сын? Говори… – Да я не в том смысле, что ты кому-то чужому расскажешь. Главное, чтобы отец не узнал. – Ну, хорошо, – заверила мать, – даю слово, что и отец не узнает. Ты меня пугаешь, Андрюша. Говори! – Мама, я случайно узнал, что отец хочет от нас уйти, – соврал сын. – От кого? – прищурилась мать. – От кого ты мог это узнать. – Мама, это не важно, – сын посмотрел на мать и подумал: «По-моему, клюнула. Значит можно дальше продолжать…» – Как это не важно, – нахмурилась мать, – я же дала тебе слово. Начал говорить, так говори до конца. – В общем, я подслушал их разговор с Верой, – снова соврал сын. – Только не подумай, что я следил за ними, нет… Просто так получилось. Они не знали, что я дома (думали, я ушёл) и начали говорить, я сначала хотел дать им знать, что я здесь, но, когда услышал, о чём разговор решил дослушать до конца… – И о чём же они говорили? – глаза Елизаветы Фотеевны расширились и налились кровью, хотя она изо всех сил пыталась казаться равнодушной. «Ну, маманя, теперь слушай, – мысленно произнёс Андрей, – вижу, тема тебя зацепила, а теперь о главном…» – Отец после зажимчиков и поцелуйчиков вдруг сказал этой потаскушке, что у него есть несколько миллионов евро (то ли пятнадцать, то ли двадцать – я не расслышал) и предложил ей уехать за бугор. Андрей мельком взглянул на мать, она неожиданно побледнела. – Когда это было? – почему-то хриплым голосом спросила Елизавета Фотеевна. – Недавно, – ответил сын. – Я так удивился, мама. Ведь я же просил у него всего сто тысяч долларов, он мне отказал. Как это понимать? Ему что, какая-то уборщица-прачка , получается , дороже сына? – Получается так, – процедила мать и шумно выдохнула. – Мама, я не могу в это поверить. Неужели такое возможно? – наигранно закатывая глаза, шептал сын. – Ведь вы же прожили вместе тридцать лет. – Вот именно сынок, – на глазах Елизаветы Фотеевны, блеснули слёзы. – Но, видимо, наш папа вконец потерял совесть или… разум. – И что же делать, мам? – жалобно пролепетал сын. – Мне он тоже с год назад говорил об этих миллионах, – вдруг призналась мать. «Ага, – подумал сын, – вот это уже ближе к делу» – И что? Он с тобой не поделился? – спросил Андрей. – Держи карман шире, – усмехнулась мать. – Когда я просила у него для тебя сто тысяч долларов, он мне сказал, что это была просто шутка. Дескать, он разыграл меня. – Мне кажется, он врёт, – сын встал и стал прохаживаться по комнате. – Он при мне дал Верке тысяч тридцать евро, – в который раз нагло соврал Андрей. – На, говорит, тебе на сборы, купи всё необходимое. Я так понял, что недолго нам осталось ждать его отъезда. – Тридцать тысяч? – прошипела Елизавета Фотеевна. – Какая сволочь, какая сволочь, – повторила она несколько раз и вдруг, закрыв глаза, громко сказала: – Андрюша, мы должны отобрать у него эти деньги! «Слава Богу, – мысленно воскликнул сын, – это то, что мне как раз и нужно…» – Ты что, мама? – расширил глаза Андрей. – Как ты себе это представляешь? – Нужно инсценировать его похищение и выпытать, где он прячет деньги, – Елизавета Фотеевна гордо подняла голову и решительно добавила: – И мы, сын это сделаем! «Да, недолго музыка играла, – ликовал про себя сын, – значит, нечего бояться, можно смело предлагать ей план, но… не сразу, немного поломаю комедию». – Это очень опасно, – испуганно произнёс Андрей, – он же не просто старик-пенсионер. Как ты инсценируешь похищение? Его вся московская полиция будет искать и все силовые структуры России. Ты понимаешь, чем это может закончиться? – Ерунда всё это, – мать махнула рукой и повторила: – всё это ерунда, сынок. После того, как мы изымем у него деньги, он будет молчать как рыба. Что он скажет? Жена и сын меня похитили, чтобы отобрать двадцать миллионов евро? – А ты не боишься мести? – спросил Андрей. – У него большие возможности не дать потом нам воспользоваться этими деньгами. – А мы сделаем ему предложение, от которого он не сможет отказаться? – рассмеялась мать. – Что ещё за предложение? – удивился сын. – Поступим по-честному, поделим деньги поровну на троих. Это и будет в высшей степени справедливо. Не так ли? – В общем-то, правильно, – согласился сын и тревожно подумал: «А что же я скажу Мишке Калачу? Он согласится на такой расклад? Если он узнает, что мать в курсе, будет орать на меня. Как же быть? Ладно, нужно подумать…» – Что-то страшно мне, мама, – сказал сын. – Не нажить бы беды… – Не дрейфь, сынок, – подбодрила мать. – Всё будет хорошо! Нужно теперь подумать, как его прикрыть на денёк-другой. – Давай я подумаю, мам, у меня есть очень хороший приятель из ФСБ, я ему нарисую примерную картину, разумеется, про отца ничего не буду говорить. – Что за приятель? – насторожилась мать. – Я его знаю? – Да мы с ним вместе в университете учились, – соврал Андрей. – Он уже скоро майором станет. Очень надёжный человек. – Главное, чтобы не болтун был… – Нет-нет, очень хороший парень. Он как раз нуждается в деньгах, хочет квартиру купить. Пообещаю ему тысяч двести евро, думаю, поможет нам… Если хочешь, давай познакомлю. – Нет, сейчас не надо, – испуганно ответила мать. – Ты ему вообще не говори, что я знаю об этом. «Вот это совсем горячо», – мысленно обрадовался Андрей. – Я всё понял, мама, – Андрей подошёл к матери, обнял её и тихо прошептал: – Мама, какая ты у меня смелая и отважная женщина. – Будешь с вами и смелой, и отважной, – съязвила мать. – Один в казино по сто тысяч долларов просаживает, другой миллионы, прости господи, на любовниц выбрасывает. – Ну, мама, – скривился Андрей, – я же завязал. Зачем старое поминать? – Кстати, как там у тебя дела с кредиторами? – спросила Елизавета Фотеевна. – Что порешили?