Кэти замигала от удивления, затем наклонилась вперед, не желая прикасаться к бумаге руками, и прочитана отпечатанный на ней текст. «ЗАЯВЛЕНИЕ СЕРЖАНТА К. КОЛЛА. 16 марта сего года я вместе с констеблем Г. Даулингом посетила частный дом, принадлежащий главному инспектору Д. Броку в Лондоне. Последний знаком мне по совместной профессиональной деятельности в полиции метрополии, где я раньше состояла на службе. Целью моего визита было убедить главного инспектора Брока воспользоваться имеющимися у него как у старшего офицера полиции связями и влиянием с тем, чтобы возобновить расследование дела о насильственной смерти Алекса Петроу в Стенхоупской натуропатической клинике, последовавшей в ночь с 27 на 28 октября прошлого года. Я полностью отдавала себя отчет в том, что полицейское расследование, как, равным образом, и мероприятия, проводившиеся по этому делу коронером, уже завершены и дело закрыто. Мое непосредственное руководство неоднократно мне на это указывало и всякую дальнейшую деятельность по расследованию этого дела строго запретило. Все эти факты были доведены мною до сведения главного инспектора Брока. После состоявшейся между нами дискуссии Брок согласился предпринять частное расследование по этому делу на свой страх и риск и с этой целью зарегистрирована в Стенхоупской натуропатической клинике в качестве пациента, не идентифицировав себя и не сообщив о своих намерениях владельцам клиники. Он прописался в клинике 18 марта сего года. 21 марта я встретилась с Броком в Эденхэме, чтобы обсудить ход расследования. Во время этой встречи мы, помимо всего прочего, обсудили возможность нелегального проникновения в частные компьютерные файлы клиники, каковое Брок фактически и осуществил в течение ночи 23 марта, пробравшись в офис клиники. Это заявление добровольно мною составлено и засвидетельствовано». Перечитывая документ, Кэти почувствовала, что у нее в горле образовался горький комок, и ощутила позыв к тошноте. Отогнав усилием воли неприятное чувство, она попыталась сконцентрироваться на деле и мыслить четко и конструктивно. Возможно, часть этой информации Таннер получил от Брока… Или же всю?.. О Белли по крайней мере здесь не упоминается… И ни слова о Рози. — Нет! — Она уселась на стуле прямо и посмотрела в глаза Таннеру. — Я не могу это подписать. — Вы, наверное, заметили, что здесь не говорится о Рози Дугган. — Таннер говорил как бы небрежно, но медленно, словно предлагая ей обдумать каждое его слово. — А также нет ни слова о вашей с Броком возможной причастности к этому убийству или мере ответственности за смерть этой женщины. — Таннер откинулся на спинку стула и посмотрел на Кэти так, словно ее лицо было телевизионным экраном. Как говорится, ничего личного. Он просто ждал, какую информацию она предоставит ему в связи с этим его замечанием. Некоторое время Кэти смотрела на него в упор, потом опустила глаза и перечитана документ в третий раз. — Вычеркните последний параграф, — наконец попросила она. — Тот, где говорится о файлах. Таннер коротко улыбнулся и покачал головой. — Есть и другая версия этого параграфа, — сказал он. — И я еще не решил, какой отдать предпочтение. Он вынул из папки и предложил ее вниманию еще один документ. На первый взгляд он ничем не отличался от предыдущего. Кэти быстро пробежала его глазами и обнаружила отличие лишь в самом конце. После слов «пробравшись в офис клиники» следовало продолжение в виде следующей фразы: «Он сделал это после того, как несанкционированная попытка офицера аналитического отдела Б. Мэнсфилд проникнуть в компьютерную систему клиники через частную телефонную сеть потерпела неудачу». Кэти нервно сглотнула, стараясь избавиться от образовавшегося в горле противного горького комка. Потом, наклонившись вперед и взяв ручку, она быстро подписала первый вариант документа, не содержавший ссылок на Белли. Кэти пришлось ждать возвращения Таннера в комнату для допросов еще минут сорок. Войдя в помещение, Таннер первым делом спросил: — Как вы сюда добирались? — В кебе, — ответила она. Он кивнул и снова вышел. Десятью минутами позже в комнату для допросов просунула голову одетая в форму сотрудница административного отдела. — Старший инспектор Таннер сказал, что вы можете идти. Кстати, внизу вас ожидает такси. Кэти спустилась по лестнице к главному входу. У выезда и в самом деле стоял кеб с работающим мотором. Она открыла дверцу, чтобы забраться в салон, но потом заколебалась, обнаружив на заднем сиденье еще одного пассажира, которого она в первый момент не узнала. — Брок?! Ее поразило его измученное лицо с темными кругами под глазами. — Куда ехать? — осведомился таксист, глядя на нее в зеркало заднего вида. — Может, съездим куда-нибудь перекусить? — негромко спросила она Брока. Он покачал головой. — Я бы предпочел минут десять где-нибудь поспать. — Голос у него был тихий и хриплый. Кэти, поколебавшись, назвала водителю свой домашний адрес. Когда они приехали на место, она расплатилась, после чего провела Брока в свою комнату на первом этаже. Он, казалось, не понимал, где находится, когда она открыла дверь и подвела его к единственной кровати, стоявшей в дальнем углу. — Дверь в ванную комнату первая справа по коридору. — Она задернула шторы, достала чистое полотенце и вышла, оставив Брока в одиночестве. Кэти отправилась в маленький супермаркет, находившийся в двух кварталах от ее жилища, и купила немного мяса и овощей, а на обратном пути заглянула в газетный киоск, где пролистала несколько журналов. Она не спешила — хотела дать Броку возможность освоиться с ситуацией. Когда она наконец приоткрыла дверь и заглянула в комнату, там было темно и тихо. Подойдя на цыпочках к кровати, она посмотрела на лежавшее на ней неподвижное тело, накрытое пледом, взяла из шкафа свитер и спустилась в кухню. Около восьми вечера она поджарила пару бифштексов с луком и картофелем и поднялась к себе в комнату, чтобы разбудить Брока. Однако он оказался до такой степени нечувствительным к ее прикосновениям, что она решила больше его не тревожить. Пройдя по коридору, она постучала в дверь к Патрику, чтобы предложить ему поужинать с ней, но его не оказалось дома. К одиннадцати часам она стала сникать. Вернувшись в комнату, она приготовила себе место для ночлега в кресле и часа два ворочалась с боку на бок, пытаясь уснуть, но в кресле ей было неудобно, и сон все не шел, хотя она очень устала, а глаза у нее слипались. Все это время Брок, лежавший на кровати, не издал ни единого звука и не пошевелил даже пальцем. Около часу ночи она поднялась с кресла и снова отправилась на кухню, прихватив с собой книгу в бумажной обложке и накинув на плечи старое постельное покрывало. На кухне она застала Патрика, занятого приготовлением кофе. — Еще раз здравствуйте! — воскликнул он, расплываясь в улыбке. — Привет. Только что вернулись с работы? — В определенном смысле. А как ваши дела? Дождались-таки звонка? — Да, мне наконец позвонили… Теперь у меня в комнате спит один человек, а вот я никак не могу заснуть. Патрик задумался. — Вы можете воспользоваться комнатой Мервина — там, на чердаке. Он поехал навестить родителей, и его пару дней не будет. — Мервин — это «Сильвестр», не так ли? Какой-то он странный. — Если разобраться, ничего странного в нем нет. Просто у него много личных проблем. Ведь он калека, как вы, наверное, заметили. И вследствие этого человек излишне чувствительный. Мы все, хотя и по-разному, стараемся ему помочь. Кэти стало интересно, о какой помощи идет речь. — Выходит, в доме двадцать три действует благотворительный комитет? Патрик ухмыльнулся, но развивать эту тему не стал. — Я не могу воспользоваться его комнатой, не спросив предварительно у него разрешения. — Он бы не стал возражать. Кстати, у меня есть ключ. Мы все оставляем запасные ключи у кого-нибудь из соседей. То есть все, кроме вас. Кэти постепенно стала понимать, сколь тесные отношения связывают членов этой маленькой общины. Прежде она не имела об этом ни малейшего представления. — На Доминика, сами понимаете, рассчитывать не приходится. — А кто это — Доминик? — Хозяин дома, разумеется. — Ее неосведомленность, похоже, его изумила. — Ах да. Помнится, я как-то раз с ним встречалась. — Кэти устало вздохнула. — Знаете что? Я совершенно уверен, что Мервин будет очень огорчен, если узнает, что вы не захотели воспользоваться его комнатой. Кэти кивнула. Она уже не была столь уверена в своих прежних суждениях относительно того, что достойно и пристойно, а что — нет. Обдумав все это, она последовала за Патриком на чердак и рухнула без сил в постель Мервина. Брок проснулся на следующее утро в одиннадцать часов. Его «минут десять» продолжались двадцать часов. Пока он принимал ванну и брился, Кэти поджарила им обоим яичницу с беконом, которую они ели у нее в комнате, усевшись на стулья перед электрокамином и поставив тарелки себе на колени. Утром Брок был уже больше похож на себя прежнего. Он похвалил поданную ему пищу и, глядя в окно, попытался определить, где находится дом, в котором снимала квартиру Кэти. Однако пустопорожний, в общем, разговор, который завел Брок, довольно скоро стал раздражать Кэти. Казалось, он отказывался думать о том, что произошло. Наконец мысль, которую она все это время подавляла, возобладала в ее сознании, и она не смогла больше скрывать перед самой собой печальную истину. Он сдался. И больше ничего не хочет знать об этом деле. Теперь ему на все наплевать. Раньше она намеревалась предоставить ему возможность начать разговор, но теперь решила первая затронуть волновавшую ее тему. — Хотите пролистать газеты? Я сохранила все, начиная с утреннего выпуска вторника, где впервые упоминается об этой истории. — Что пишут? — Ничего особенного. Об арестах не сообщают. Версий происшедшего не излагают. Пишут, что идет расследование, что многие пациенты из клиники уехали. Публикуют выжимки из старых материалов по делу Петроу. Напечатали интервью с родителями Рози Дугган. Брок нахмурился, когда она упомянула Рози, но промолчал. Кэти нарушила молчание, сообщив о том, что более всего ее мучило: — Я подписала заявление, Брок. Он насухо вытер тарелку кусочком хлеба и, прежде чем прокомментировать ее слова, некоторое время задумчиво его жевал. — Знаю. Таннер мне его показывал. У вас не было выбора. — Он протянул руку и взял кружку с чаем. — Вы так думаете? Между прочим, не я рассказала ему все эти подробности. Он меня вообще ни о чем не спрашивал.