— Я бы так о покойной говорить не стала, — сказала Кэти. — Я не о ней, я о нем! Об этой твари Алексе Петроу! Я знал, что он подонок, но чтобы до такой степени… Кэти кивнула: — Да, он, что называется, был ходок. — Значит, тот факт, что доктор Садистиш-Мазохилл приезжал к нам, чтобы повидаться с Эрролом, уже не имеет значения? Так, что ли, все повернулось? — Джерри закатил глаза и покачал головой. — Боже ты мой, сколько нервов мы бы с Эрролом сберегли, если бы я не разевал почем зря свою хлеборезку! — Возможно. Между прочим, доктор обвинил Эррола в том, что он снабжал Петроу наркотиком «экстази». Вы знаете об этом? Джерри замигал. — К чему вы клоните, Кэти? — Ни к чему я не клоню. Просто хотела узнать, разговаривали ли наши люди хотя бы раз об этом с Эрролом. — Нет, не разговаривали. — Джерри пожал плечами. — Господи! Только этого еще не хватало! — И на этот раз они к вам не приезжали? Джерри покачал головой. — Допивайте свое вино, — предложила Кэти, — я возьму вам еще бокал. Когда она вернулась за стол, Джерри гипнотизировал взглядом пламя, бушевавшее в чреве камина. — Если хорошенько подумать, то выходит, что я возвел на доктора-садиста напраслину, — сказал он. — Что вы имеете в виду? — Как что? Ведь я и впрямь считал его убийцей. И думал, что он использует Эррола в своих грязных махинациях. А между тем это Эррол причинил ему массу неприятностей: завел шашни с Петроу, продавал ему наркотики ну и все такое прочее. Не следовало ему этого делать, особенно по отношению к доктору-садисту. — Вы это в том смысле, что он был хорошим покупателем? — Что? О нет, не только. Садистиш-Мазохилл раньше хорошо относился к Эрролу. Кстати, я прощал выходки Эррола еще и потому, что он прошлым летом лишился матери. Ее смерть и вправду сильно его опечалила: они с ней были очень близки. Это была такая смешная старая перечница. Ведь она только в позапрошлое Рождество узнала, что мы геи. Подумать только: мы с Эрролом жили вместе как муж и жена почти двадцать пять лет, а она не имела об этом ни малейшего представления! Мои родители приехали к нам на рождественский обед только потому, что моя мамочка ужасно готовит. Отец всегда говорил, что как повар дал матери сто очков вперед. Как бы то ни было, мы пригласили на обед и старушку Эррола, тем более что она была вдова и мы не хотели оставлять ее на праздник в одиночестве. Она сидела в гостиной рядом с моей матерью и потягивала шерри, в то время как мы с Эрролом готовили на кухне обед, а отец прогуливался по саду и курил трубку. И вот она совершенно неожиданно заявила моей матери примерно следующее: «Наши мальчики такие тихие… Как вы думаете, Эвелин, они нормальные?» На что моя мать ответила: «Конечно, нет, глупая вы курица. Это такие отвратительные педики, каких еще свет не видел». Сказав это, Джерри просто закатился от хохота. Через секунду к нему присоединилась Кэти. Смеялись они довольно долго, пока на глазах у них не выступили слезы. Потом Джерри сказал: — Вскоре после этого у матери Эррола обнаружили рак. Мы всё перепробовали, чтобы ей помочь, но безуспешно. И тогда Эррол впал в депрессию. Однажды, когда доктор-садист находился за пределами клиники, Эррол случайно встретился с ним и рассказал ему о своем горе. Доктор отнесся к нему с сочувствием. Между прочим, тогда они впервые по-настоящему сблизились. Садистиш-Мазохилл даже несколько раз навещал его мать в больнице, да и потом к ней наведывался, когда ее выписали и отправили домой. Кроме того, он пытался лечить ее своими препаратами на основе органических соединений, но они, разумеется, тоже не помогли. — Даже странно слышать такое о нашем докторе. По-видимому, он действительно беспокоился об Эрроле. — Да, полагаю, он искренне ему сочувствовал. А я-то думал о нем лишь как о законченном эгоисте и себялюбце. Но он куда более сложная натура. Думаю, ему нравится, когда человек пребывает в отчаянии. Ужасно звучит, не правда ли? Но в этом-то вся и штука. Если вы и вправду впали в отчаяние и готовы передать все заботы о своей особе Бимиш-Невиллу, другими словами, позволяете ему распоряжаться собой, то он, надо отдать ему должное, приложит все силы к тому, чтобы вам помочь. А Эррол тогда пребывал в отчаянии. Но потом, когда он стал строить куры Петроу, для доктора это было подобно удару кулаком в лицо. — Я в состоянии это понять. — Как бы то ни было, я полагаю, что тогда у Эррола начался кризис среднего возраста, спровоцированный смертью матери. Но других Алексов Петроу в его жизни больше не будет. Кэти подняла свой бокал: — Давайте за это выпьем, Джерри. — Вы до сих пор мне не сказали, почему у вас такой унылый вид. — Ну… думаю, все дело в том, что я крупно облажалась. Да еще и подставила одного своего приятеля. — Надеюсь, не того славного мальчика, который посетил мой магазин перед вами? — Вы имеете в виду Гордона Даулинга? — рассмеялась Кэти. — Значит, говорите, он показался вам славным мальчиком? — Да. Очень славным и милым молодым человеком. Но мне кажется, что он не сможет сделать карьеру в полиции. А вы, Кэти, как думаете? — М-да, нельзя сказать, чтобы он слишком уж блистал умом. Джерри было захохотал, но быстро овладел собой. — Извините, Кэти, но я не верю, что в полиции это является серьезным препятствием для карьеры. Я имел в виду то обстоятельство, что он гей. — Гей? — Да. Разве вы не знали? Кэти с удивлением на него посмотрела: — Представления не имела. — А между тем он только потому на меня и вышел. В «Веселом Роджере». — Ну конечно. Мне следовало об этом подумать. — На самом деле это не имеет никакого значения. Если, конечно, об этом не пронюхают те мужланы, которые именуются товарищами по работе и с которыми необходимо ладить. Кэти ощутила неприятную сосущую пустоту в желудке. В пятницу вечером Кэти звонили дважды. Она сидела на кухне «жилтоварищества» в компании с Джилл, Мервином и Патриком и ела тушеное мясо в горшочке по-ланкаширски, приготовленное Патриком, когда позвонила Пенни Эллиот. Новостей у нее было не много. Так, она сообщила, что согласно сведениям, почерпнутым ею у клерка из отдела по персоналу, Гордон Даулинг десять дней назад отправился в двухнедельный отпуск, но никто не мог сказать, куда именно он уехал. Пенни не поленилась и выудила из его личного дела пару адресов его родственников. Что же касается расследования по делу об убийстве Рози Дугган, то Пенни ничего нового об этом не узнала, за исключением сплетен о том, что была обнаружена красная нейлоновая веревка, идентичная найденной на трупе Петроу. В том, где именно ее обнаружили, слухи разнились. Однако было ясно, что это позволяло вменить в вину Парсонсу еще и убийство грека. Озадаченная услышанным, Кэти поблагодарила подругу и вернулась на кухню. Потом, проглотив несколько ложек тушеного мяса с картошкой, неожиданно для себя сказала: — Очень вкусное стью, Патрик. Может, заключим сделку: вы готовите, а я мою посуду и убираю кухню? — Заметано, — ухмыльнулся Патрик. Спустя несколько минут телефон зазвонил снова. Джилл выбежала в холл в надежде, что звонит ее парень, с которым она поругалась. Через минуту она вернулась на кухню, едва скрывая овладевшее ею разочарование, чтобы сказать Кэти, что «опять» звонят ей. Звонил Брок. — У него довольный голос, — добавила Джилл. Брок, казалось, и в самом деле был исполнен оптимизма. Кэти слышала его так хорошо, как если бы он находился где-то поблизости, и она уже было решила, что он вернулся в Англию, но он ее в этом разуверил. — Нет, я все еще в Риме… Что-то мне не нравится ваш голос, Кэти. Какие-нибудь трудности? — Просто устала немного. Вы слышали, что полиция арестовала Джеффри Парсонса? Когда она начала излагать ему новости, он выслушал всего несколько фраз и, перебивая ее, сказал: — Кэти, я не могу долго разговаривать. Как вы смотрите на то, чтобы приехать сюда? Тогда обо всем и поговорим. — Куда сюда? — Кэти поначалу не поняла. — Да мне, признаться, и рассказывать особенно нечего… — У вас паспорт в порядке? — Вроде. — Тогда слушайте меня внимательно: завтра утром вы поедете в аэропорт Хитроу и пройдете ко второму терминалу. Для вас зарезервирован билет на рейс компании «Алиталия», вылетающий в Рим в 8.35. — Я — в Рим? — Билет можете получить в зале регистрации. — Брок, я… — В вашем состоянии очень полезно сменить обстановку. Здесь так хорошо — настоящее буйство весны. Буду ждать вас в аэропорту Рима. О’кей? На линии послышались частые гудки. Кэти вернулась на кухню, потрясенная до глубины души. — Все нормально? — осведомились ее приятели. — Даже не знаю, как сказать, — пробормотала она. — Похоже, у моего приятеля что-то случилось с головой. Он хочет, чтобы завтра утром я встретилась с ним в аэропорту города Рима. — Мне бы такого приятеля, — завистливо протянула Джилл. После того как посуда была помыта и убрана, компания разошлась по комнатам, и три ее члена стали готовиться к пятничной вылазке в город. Кэти же, подойдя к своей двери, вдруг заколебалась и, вместо того чтобы зайти, направилась в комнату Патрика. — Я сделала дубликат ключа, — сказала она ему. — Может, оставите его у себя? На тот случай, если какой-нибудь неприкаянной душе в мое отсутствие понадобится комната.