– Что случилось? – спросила Катюша вместо приветствия. – Где ты? – в ответ спросила Наташа. – Почти у дома, вышла из метро, появилась связь. – Давай быстро, есть разговор. – Мам, все в порядке? – Да. Давай быстро домой. Наташа сама себе удивилась. С Катюшей она прекрасно держала себя в руках, помня о том, что ее дочь очень ранима и любое проявление агрессии или даже перемены настроения матери в худшую сторону воспринимает на свой счет. Такой резкий разговор мог напугать ее. Но не напугал. Дочь вошла в квартиру с высоко поднятой головой и злым блеском в глазах. «Обиделась, – поняла Наташа, – обиделась до смерти! Ну конечно, мы ведь не разговариваем друг с другом в таком тоне. Мы не командуем, кому, куда и когда идти. Мы «выше» всего этого». Наташа хотела продолжить эту мысль, но увидела, во что была одета Катюша, и с большим трудом сдержала гнев. – Что на тебе надето? – спросила Наташа предательски дрожащим голосом. – Брюки. – Это не брюки, это лосины. Их нельзя закатывать до колен. И этот топ сюда не подходит, не говоря уже о том, что у тебя примерзло пузо и покрылось гусиной кожей, как будто ты выщипала растущие на животе волосы. Переоденься, пожалуйста, смотреть противно. Катюша открыла было рот, чтобы достойно ответить, но отчего-то не стала. Она молча скинула кроссовки, аккуратно поставила их на полку и удалилась в свою комнату. Наташа подождала ровно столько, сколько требуется, чтобы переодеться, и вошла в комнату дочери, плотно затворив за собой дверь. В комнате был настоящий свинарник – вещи комом валялись на полу, стуле, кресле, диване; торшер с бархатным абажуром покрылся слоем пыли, как и телевизор, компьютер и письменный стол. Кровать не застелена, белье неопрятно-серого цвета. Наташа молча обозрела картину и спросила: – Откуда у тебя деньги? – Какие деньги? – Я даю тебе намного меньше денег, чем ты тратишь. Я посмотрела банковскую выписку – ты не тратила с кредитки последние полгода так, как тратила раньше. – Я стала экономнее. Многое из того, что мне было нужно раньше, теперь потеряло смысл. Мне неинтересно тратить деньги на какие-то вещи, которые раньше были важны. Ты из-за денег переполошилась так? Ты сама не своя. – Катюша, откуда у тебя деньги? – повторила Наташа свой вопрос. – Мам, да нет никаких денег! Что ты несешь? – Когда ты встречалась с Димой в последний раз? Вопрос оказался для Катюши неожиданным. Она побледнела, и быстро взять себя в руки ей не удалось. Она сглотнула и помотала головой, как будто пыталась своими жестами показать, что это был глупый вопрос, и что ответить на него серьезно просто нельзя. – Ты встречалась с Димой в мое отсутствие? – Что? – Ты прекрасно поняла вопрос. – Нет. – Не лги мне. Что вас связывало? – Мама, да я говорю тебе… «Все! – мелькнуло в голове. – Я так больше не могу!». Наташа ударила ладонью по столу. После того что она сегодня пережила, она была не готова долго и тактично подходить к правде или довольствоваться полуправдой. Ей нужно было понять, с чем она имеет дело, и разобраться с этим. Разобраться раз и навсегда. Она не может и не хочет лишних подозрений, не хочет думать и догадываться о вещах, которые не просто нужно узнать, но еще и постараться как-то пережить. – Перестань мне лгать, – сказала она с металлом в голосе. – Я тебя серьезно спрашиваю – как часто и за что Дима давал тебе деньги? Вы были любовниками? Катюшины глаза раскрылись широко. Конечно, не ожидаешь, что кто-то войдет в твой дом незваным, когда раньше бродил вокруг ограды, не позволяя себе без спроса даже заглянуть в огород. – Как часто вы встречались? У вас были отношения? Или ты оказывала ему услуги за деньги? Катя, отвечай на вопросы, не молчи! Мне нужно понимать, какие у вас были отношения и что там, в конце концов, произошло! Она хотела добавить еще каких-то обвинений, но боялась, что если они будут сильно мимо, дочь решит, что мать блефует, ей ничего неизвестно и можно не раскрывать правду вовсе. – Я не понимаю, о чем ты! – Не строй из себя дебилку! – заорала Наташа, окончательно выйдя из себя. – Ты не понимаешь, что происходит?! Министр убит, всю его переписку изъяли и тщательно проверяют! Мало того, что о вас уже знают все спецслужбы, так сейчас тебя проверяют на причастность к смерти Шелехова! Скажи мне, за что он тебе платил? Отвечай сейчас же! Но Катюша не привыкла к таким сценам и быстро вышла из себя. Она открыла дверь и вытолкала мать из комнаты с криком: – И не смей даже заходить сюда! И захлопнула дверь перед Наташиным лицом. – Мам, что происходит? Почему вы ругаетесь? – услышала она голос Костика. Она повернулась к сыну. – Костик, возвращайся в свою комнату и сиди там, нам нужно поговорить с Катюшей. – Это не разговор! – снова заорала Катюша из-за двери. – Это просто гнусные обвинения! Она вырвалась из комнаты. На ней был свитер, куртка и джинсы, в руках – рюкзак с вещами. Наташа похолодела. – Конечно, ты будешь обвинять меня в чем угодно! – закричала Катюша в лицо матери. – Потому что никому не веришь! Ты следила за мной, ты контролируешь меня! Притворяешься, что доверяешь, что у нас хорошие отношения, а сама только и делаешь, что пытаешься влезть в мою жизнь и все испортить! Все! Я больше не буду это терпеть, мне надоело! Адьос! И снова оттолкнув Наташу, она сунула ноги в кроссовки. Шнурки завязались сами собой – такая модель. Катюша достала из рюкзака ключи от квартиры и бросила их к Наташиным ногам. – Подавись, – процедила она. * * * Манюня приехала глубокой ночью. Она перезвонила Наташе, когда та закончила рыдать и даже уже закончила читать рабочую почту. Наташа сказала, что спать она не собирается, и заверила, что дождется Манюню. Она не смогла скрыть от подруги сегодняшние события, и когда ее рассказ закончился, Манюня проговорила: – Ну что я могу тебе сказать? Доигралась ты со своей толерантностью. Я не скажу, что сильно удивлена, узнав, что Дима вел какие-то дела с Катюшей, и не удивлюсь, если их связь была на почве секса. Тем более за деньги. Ты совсем потеряла контроль над дочерью, Наташа, а у нее самой головы на плечах нет. Ты сейчас узнаешь то, о чем не должна была узнать. – Почем не должна? Я должна это знать! – Нет, – жестко ответила Манюня. – Ты совсем запуталась во всем, Наташа! Совсем запуталась и всех запутала! То, что тебе должно быть известно, ты как раз не знаешь. А вот то, где твоему носу делать нечего – ты туда залезаешь и пытаешься все вынюхать. Я тебя люблю, подруга, но не могу не сказать, что ты чертовски неправа, не позволяя дочери самой решать, с кем ей быть. Ты с чего-то решила, что она обязана согласовывать с тобой каждого своего любовника только по той причине, что ты не высказываешь своего мнения, не мешаешь ей творить что вздумается и еще почему там. Это глупо. Рассчитывать на это – глупо. И негодовать – тоже глупо. Ты не имеешь никакого права на это. Это ее личное дело, это Катюша не обязана тебе ничего рассказывать. А вот что употребляет твоя дочь на разного рода дискотеках – это то, что должно быть под твоим контролем. Если ты узнаешь, что она что-то курит или глотает из наркотических веществ, ты должна полностью и сразу это прекратить. Как ты можешь вообще доверять Катюше в таких делах? Как ты можешь позволять ей вести свою жизнь в пьяном или наркотическом угаре? Она может наделать бед, а ты даже не сможешь ей помочь. Первое, что ты должна была запретить, как только узнала, – это посещение всяческих клубов, рассадников наркотиков. Ты знаешь, какая у Катюши зависимость? – Нет, не знаю. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь