— Ревнуешь? — удивился Виктор. — Вроде бы, я не давал повода. — А я не о тебе. Я «Армаду» ревную к новому сотруднику… Столько лет я занималась там рекламой и пиаром. Обидно, что эта Елизавета будет теперь везде лезть своими пухлыми ручками. А если напортачит? Кстати, день города прошёл, а мы… нет, вы не приняли в нём участия! Хотя жилые комплексы, построенные «Армадой» — неотъемлемая и прекрасная часть городского облика. Отличный информационный повод, чтобы напомнить о себе во всех СМИ. — Сама виновата! Зачем уволилась? Я отвернулась от Виктора и сделала вид, что пристально слежу за «маршруткой», нахально вытесняющей меня с полосы. — Алло, Маргарита Андреевна, я с вами разговариваю! Не надо игнорировать шефа. — Ах, простите, Виктор Николаевич, немного отвлеклась. А что вы спросили? — Что у вас произошло с генеральным? Он молчит, ты молчишь. Партизаны. Правды ни от кого не добьёшься. Как ты могла уволиться? — Я не увольнялась. Михаил Иванович сам меня уволил, — нехотя призналась я. — Не может быть! Генеральный не идиот, чтобы избавляться от таких специалистов. — Меня подставила Василиса. Не знаю, что с ней случилось. Говорит, бес попутал. Подсунула мне пачку документов, а среди них — две липовых платёжки на двести пятьдесят тысяч рублей. А я на автомате их подмахнула. — Подмахнула? Даже не прочитав?! — Прочитала, конечно. Телевизионная реклама — о’кэй, реклама на билбордах — тоже о’кэй. Всё как обычно. Я каждый месяц такие документы подписывала на протяжении шести лет. Ты ведь тоже не проверяешь на детекторе купюр каждую пятитысячную? Василиса подкопила бумажек и выдала мне их пачкой. Кто же знал, что у неё от жадности крыша съедет? Михаил Иванович решил, что мы эти деньги на двоих поделили. Немножко ругался матом, — я сокрушённо вздохнула. Да уж, немножко! О, как он ругался! До сих пор мороз по коже. — Ужасная история, — Виктор покачал головой. — Но Василиса, к счастью, призналась, что к её авантюре я не имею отношения. — Так зачем же ты уволилась? — Я не увольнялась! Василиса во всём призналась уже после того, как Михаил Иванович нас с треском выставил за дверь. А он своё слово обратно не берёт. — Сильно бушевал? — Ну-у… Да. — Бедная моя девочка, — Виктор протянул руку и погладил меня по голове. — Попала же ты в историю! А почему раньше не призналась? Я целый месяц недоумевал… Да-а, генеральный, наверное, вам устроил. В гневе он страшен, я уже видел. А так — отличный мужик. Только импульсивный. — Поэтому не хотела ничего тебе рассказывать, чтобы не портить твои отношения с Михаилом Ивановичем. — Давай я с ним поговорю, и ты вернёшься! — О, нет. Не надо за меня просить, это унизительно. Проехали и забыли. Я вот-вот найду себе другое тёплое местечко. Враньё. За целый месяц так ничего приличного и не нашла. Предложений хватает, но всё не то. А вернуться в «Армаду» тоже не смогу. При воспоминании о страшной сцене в кабинете директора становится тошно. Как же он орал, какими ужасными словами обзывал! — А обо мне ты подумала? — возмутился Виктор. — С кем мне работать? С этой клушей Елизаветой? — Вовсе она не клуша! Очень симпатичная девушка, — тут же возразила я. Честно говоря, Елизавета сразу мне понравилась. Особенно понравились её пухлые щёчки и толстый живот, мягкой булкой нависающей над поясом юбки. Пришлась по душе её безразмерная кофта и лодочки без каблуков. Правда, не очень понравились глаза — глубокие, карие, и волосы — каштановые, густые, блестящие. Зато несколько розовых прыщиков, замазанных тональником, меня просто очаровали! Надеюсь, от десятичасового рабочего дня и перекусов на офисной кухне (кофе, шоколадки, пончики с лимонной помадкой) эти мелкие прыщики начнут размножаться так же быстро, как кролики. Вот какая я добрая! А что делать? Эта девушка теперь будет работать вместе с Виктором. Почему-то не хочется, чтобы любимого окружали сплошь голливудские дивы. — Елизавета — варёная клуша. Я же с ней разговаривал. Хотел зарубить и её кандидатуру тоже, но генеральный на меня наехал. Надул обиженно губки, сказал — знаешь, Витя, тебя только Маргарита устроит. Да, он угадал. Тем не менее, от Елизаветы отвертеться не удалось. Директор взял её по знакомству — у девушки влиятельные родители, они попросили пристроить дочку… Риточка, а ты не могла бы ввести её в курс дела? — вдруг жалобно попросил Виктор. — Вот ещё! — фыркнула я. — Меня уволили, а я буду с ней нянчиться? — Пожалуйста, малышка. Ты же рекламный гений. А она абсолютно не догоняет. Нет, конечно, в качестве исполнительной девочки на побегушках её можно использовать, так же, как и наших парней. Но генерировать идеи, выстраивать концепцию, творить, придумывать, как это делала ты, она, конечно, не сможет. Пожалуйста, солнышко, хоть немного объясни ей? Дай контакты, с кем ты работала на радио, телевидении, где заказывала наружную рекламу. — А что я буду за это иметь? — Шикарную компенсацию, — сразу же пообещал Виктор. — Я даже готов выдать аванс натурой. Прямо сейчас, только доедем до дома. — Натурой? Звучит заманчиво! — Вот! Соглашайся! Я буду стараться изо всех сил, чтобы ты не осталась разочарована. На всё пойду, лишь бы закрыть брешь в отделе маркетинга и рекламы. Если ты немного поднатаскаешь эту красавицу, мне будет работать гораздо проще. — Прямо сейчас ничего не обещаю, — вредно заявила я. — Отвечу после того, как получу аванс. * * * За шесть часов мы испробовали все виды секса. Выяснили, что он может быть диким, нежным, необузданным, томным, быстрым, долгим, варварским, изысканным… Отличные физические данные Виктора и десять лет, отданных мною художественной гимнастике, позволяли нам творить самые невероятные вещи. Всё это было прекрасно, бесподобно и освящено законами природы. Мы выстрадали в разлуке право делать всё, что угодно, и всецело принадлежать друг другу. Мы снова убедились в том, что созданы друг для друга. У меня на глазах наворачивались слёзы нежности, а сердце пыталось разнести грудную клетку — оно там не помещалось. Мне казалось, сейчас оно взорвётся от любви, и во все стороны полетят осколки рёбер. — Предлагаю завести персональный порноканал. Будем выкладывать видео. Денежек заработаем! — задыхаясь сказал Витя на шестом часу марафона. Он выглядел так, словно по нему пробежало стадо мамонтов. По лицу и груди струился пот, щёки горели, волосы прилипли ко лбу. А у меня опухли губы, и я вся превратилась в комок нервов, в одну сплошную эрогенную зону. — Отличная идея! — обессиленно выдохнула я и вдруг судорожно всхлипнула. — Ты что? — испугался Витя. — Плакать собралась? Если карьера порнозвезды тебя не прельщает — забудь! Я же пошутил! Только не плачь… — Это от любви… Я так тебя люблю! — Милая… Потом мы валялись на кровати, не в силах пошевелиться и доползти до телефона, чтобы заказать еду. — Прошу тебя, иди, — простонала я из подушек. — Ты мужчина, ты должен. Накорми свою женщину. Возьми телефон и закажи стейк. В том кафе, как в прошлый раз. Большой сочный стейк размером с Гренландию. Иначе я сейчас умру от голода. — Я должен, — повторил Виктор и накрыл лицо подушкой. — О-о-о, мои ноги… Да блин! Сейчас. Но мы так и не смогли выбраться из постели — уснули, отключились. Я проснулась первой и некоторое время смотрела на четкий профиль моего спящего воина, тихо умирая от любви. Мысль о том, что скоро мы опять расстанемся, была невыносима. Не хочу! * * * — Сколько времени потратили впустую, — вздохнул Виктор, посмотрев на часы. — Уже десять. Как же мы так вырубились? — И поесть не заказали. — И даже не потанцевали… Танцевать-то будем, малышка? Румба, бачата, танго — что выбираешь? — Ты издеваешься, да? Мы сидели рядышком на краю кровати. Тяжёлая рука Виктора свисала с моего плеча, я перебирала пальцы, гладила вены. Украдкой посматривала кое-куда… Нет, всё, приплыли, боеготовность нулевая. То, что раньше таило угрозу, было похоже на сталь, окутанную нежнейшим шёлком, и восхищало своей мощью и необузданной энергией, теперь уныло болталось, как насмерть замученный хорёк. Что ж, в принципе, я и сама ощущала себя обессиленной. И ужасно голодной. — А поехали в ресторан? — вдруг предложил Виктор. — Ты в состоянии передвигаться? Доползём как-нибудь до такси. Пообщаемся в одетом виде, поедим чего-нибудь вкусного. А ещё мне хочется тобой похвастаться. Пусть все видят, какую обалденную девчонку я отхватил. — Но у меня наряд… совсем не для ресторана. Тогда сначала заедем ко мне? — Постой, я же купил тебе платье! — вспомнил Виктор и удивлённо постучал себя кулаком по голове. — Я тормоз! Сейчас! Он встал с кровати и направился в сторону холла, а я, провожая его взглядом — широкая спина, крепкая попа, длинные ноги — успела пять раз тихо умереть. Счастье, нежность, гордость опутывали меня невесомыми нитями, я барахталась в них и задыхалась от любви. Я тоже хочу похвастаться Виктором. Мне достался бесподобный мужчина. Он безупречен… Какое у него тело… — Держи! — Виктор вернулся в спальню и положил мне на колени платье из невесомой ткани. — Ах!