Часть 5 из 65 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Серийных убийц женского пола предостаточно, верно. — Уэйд нахмурил седые брови. — Однако я полагаюсь на исследования. Практически все женщины, совершившие несколько убийств, выбирают людей знакомых или находящихся под их опекой. А те, кто нападает на незнакомцев, не преследуют жертв и не вламываются в дома… Уверен, это мужчина.
— Как еще сузить поиск? — спросил Бакстон.
— Скорее всего, в детстве субъект не умел держать себя в руках, — рассудил Уэйд. — За ним должны числиться вспышки жестокости. Он нападал на всех, кто представлял угрозу или не давал получить желаемое. Поищите прогулы в школе, кражи, прочие неприятности… Почти наверняка — поджоги или просто интерес к огню.
Несколько лет назад Нина кое-что слышала о психопатах.
— А энурез[7] и мучения животных?
— Вижу, вы знакомы с триадой[8]… Многие и вправду мочатся в постель, издеваются над животными и любят поджоги. Не удивлюсь, если подозреваемый подходит по всем пунктам. — Уэйд бросил взгляд на Кента. — Есть что добавить?
— Пока сведений недостаточно, — тот развел руками. — Портрет поможет вычеркнуть лишних подозреваемых, когда появится список.
Самая странная часть головоломки не давала Нине покоя.
— Но почему раз в четыре года, двадцать девятого февраля?..
— Уникальный почерк, — признал Уэйд. — Я с таким не сталкивался.
Брек показала на экран:
— Я искала информацию про цифру четыре. Оказывается, на нее много исторических отсылок: четыре времени года, стихии, стороны света…
— …всадника Апокалипсиса, — помогла Нина.
— Пожалуй, — усмехнулась Брек.
Кент подошел к доске и постучал пальцем по нескольким точкам на временно́м графике.
— Если он убивает двадцать девятого февраля, то у него фактически нет перерывов.
— То есть? — растерялся Бакстон. — Между инцидентами большой промежуток.
— Подозреваемый нападает каждый високосный год. Если наш субъект совершил все восемь убийств, то он не пропустил ни одного раза.
Слова Уэйда прервали наступившую тишину:
— Как минимум два дела связаны однозначно — совпадают отпечатки подошв. Хочу своими глазами осмотреть свежее место происшествия. Так лучше поймем, с чем имеем дело.
— Он почему-то дважды избирал мишенью Финикс, — напомнила Брек. — Там произошло первое и последнее убийство — если, конечно, начало было двадцать восемь лет назад.
— Зачем он вернулся к исходной точке? — недоумевала Нина.
Уэйд обратился к Бакстону:
— Давайте проверим. Прямо сейчас.
Босс чуть приподнял брови.
— Завтра у всех занятия по стрельбе в учебном центре.
Тренировка была финальным аккордом в экспериментальной программе, над которой Бакстон корпел уже четыре месяца. Он планировал создать особую команду. Уэйд и Кент работали профайлерами в ОПА, Брек на длительный срок перешла к ним из Отдела киберпреступлений, а Нину взяли из вашингтонского офиса ФБР.
Обычно агенты держались одной отрасли, но Бакстон убедил начальство Бюро испытать в деле уникальное гибридное подразделение и поручить ему работу на месте, а не в тесных рамках офисов ОПА. В случае успеха по стране собирались открыть несколько таких формирований, ну а провал означал крах карьеры Бакстона.
— Ладно, перенесу тренировку на выходные, — вздохнул босс.
Брек, похоже, открыла очередную вкладку.
— Прямых коммерческих рейсов до Финикса немного, — сообщила она, водя мышкой по столу. — Мест уже не осталось. Попробую найти вариант с одной-двумя пересадками.
Нина ненавидела ожидание. А уж в аэропорту… Она взглянула на босса.
— Учитывая серьезность положения, вы могли бы… выбрать другой способ.
— Профайлеры ОПА летают только коммерческим рейсом, — отрезал Бакстон.
— А мы не профайлеры. — Нина жестом обвела присутствующих. — Мы новая гибридная группа!
Босс едва сдержал улыбку.
— Не забывайтесь, агент Геррера!
Глава 5
Многоквартирный дом Hermosa Vista[9]
Спрингфилд, штат Вирджиния
Обычно поездка домой в Спрингфилд занимала у Нины максимум сорок пять минут, но из-за проливного дождя пришлось ехать вдвое дольше. Едва она поднялась на четвертый этаж по лестнице — лифта в здании не было — и сняла промокшее пальто, как раздался стук.
Нина вздохнула. За дверью привычная гостья — приемная дочь соседей по подъезду, Бьянка. У девушки была жутковатая способность: она мигом определяла, когда Нина возвращалась в квартиру. Посмотрев в глазок, Нина открыла Бьянке, держащей кусочек торта на десертном блюдце.
— Оставила со дня рождения, — пояснила девушка, кивнув на дверь. — Кое-как спасла от шайки бандитов, а то ни крошки не осталось бы!
Бьянка частенько ворчала из-за детей помладше, которых ее приемные родители взяли под опеку, только Нина не верила жалобам. Семейное гнездышко мистера и миссис Гомес опустело, и пара заполнила его ребятишками. В их небольшой квартире царила атмосфера любви и заботы. Иногда Бьянка забегала к Нине передохнуть от шума, но ненадолго. Наверное, без веселой оравы братьев и сестер ей становилось скучно.
– ¡Feliz cumpleaños![10] — поздравила Геррера.
Латиноамериканкой Бьянка не была, просто изучала испанский — чтобы подслушивать приемных родителей. Очень уж она любила совать свой проколотый нос в чужие дела.
— Gracias[11], — ответила девушка. — А торт мне теперь только клевать — я же вольная птица.
Они прекрасно поняли друг друга. Бьянке исполнилось восемнадцать, она официально стала взрослой в глазах государства. Освободившись от опеки штата, девушка могла строить жизнь самостоятельно. Или облажаться.
Нина раскинула руки и ждала — не стоит лезть с нежностями к детям, над которыми издевались в приюте. Она знала это по себе — тоже немногих пускала в личное пространство. Бьянка входила в число исключений.
Чуть помешкав, соседка перешагнула порог и скользнула в объятия Нины, осторожно держа блюдце. На Нину нахлынули воспоминания об их первой встрече четыре года назад.
Бьянка тогда сбежала из очередной приемной семьи, а Нина работала в окружной полиции и всю смену пыталась ее поймать. Ай-кью девочки перевалил за сто шестьдесят, а потому она частенько становилась жертвой школьных хулиганов. Хрупкое телосложение не давало Бьянке защититься от негодяев, которые любили издеваться над сиротами. Нина прочла историю Бьянки в черноте под глазами и в полузаживших отметинах на худых руках. Девочка походила на малышку Кейтлин, и в Геррере взыграли защитные инстинкты. Сеть шрамов на собственной спине напоминала ей о пережитых страданиях. Нельзя было допустить, чтобы с Бьянкой случилось то же!
Нина убедила органы опеки и попечительства немедленно вызволить Бьянку из ужасных условий и предъявить обвинения ее приемным родителям. К счастью, заботливая семья для девочки нашлась по соседству и не пришлось бросать бедняжку обратно в приют. Нина рассказала миссис Гомес о Бьянке, и та быстро уговорила мужа. Позже немолодая пара усыновила еще троих детей и радовалась шумным маленьким разбойникам.
Выпустив Бьянку из объятий, Нина уже собралась закрыть дверь, но тут в квартиру вошла миссис Гомес. У ее ног крутились трое ребятишек.
— Так и знала, что ты здесь, — сказала она Бьянке с певучим чилийским акцентом. Взгляд золотисто-карих глаз женщины остановился на Нине. — Хотела угостить тебя платеадой[12]. — Соседка протянула маленькую форму для запекания, накрытую стеклянной крышкой.
От густого запаха тушеного мяса у Нины заурчало в животе. Соседка любила нянчиться с ней и заносить вкусные домашние блюда: она хотела откормить Нину. Еда была знаком привязанности.
Дети прошмыгнули внутрь, словно три цветных вихря. Казалось, они заполнили всю квартиру от пола до потолка с радостными прыжками и гиканьем.
По пути на кухню Бьянка нарочито закатила глаза. Девушка прыгнула из восемнадцати в тридцать[13] и почти получила степень бакалавра по информатике в Университете Джорджа Вашингтона. Сейчас Бьянка претендовала на полную президентскую стипендию по биохимической программе магистратуры.
Миссис Го укоризненно взглянула на старшую приемную дочь.
— Не балуйся, mi’ja[14]! Смотри, глаза там застрянут на всю жизнь!
Mi’ja… Как всегда, это ласковое словечко тронуло Нину. Она не знала своих родителей и еще ребенком грезила: вот бы ее назвали доченькой…
Иногда Нина слышала смех в квартире напротив — и в глубине души мечтала о собственной семье. В сущности, потому Нина и терпела заботы миссис Гомес, даже тайком радовалась им.
Соседка посмотрела на тарелку с тортом на кухонном столе.
— Tres leches, Бьянка его обожает.
Нина тоже взглянула на пышный желтоватый корж с густо взбитыми белыми сливками и украшением из клубники. Рот наполнился слюной. Чудесный десерт! Tres leches пропитывали обычным, топленым и сгущенным молоком — оттуда и название «Три молока». Вдобавок на верхушке торта красовались взбитые жирные сливки. В общем, сплошная лактоза.