– А после стрельбы я тут вообще оставаться не хочу! По кому палили, Галина Ивановна, как вы думаете? Да по эльфам вашим и по драконам! Меня вон в другое место звали, в концептуальный бар по «Танкам»… Там наверняка не стреляют! – Или из гаубицы тебя сразу и приложат, – неожиданно зло сказал женский голос, и господин уфолог поежился. Видел он и эльфов, и кого похлеще. Троих странных мужиков, которые вроде как были горазды пострелять… но договариваться тоже могли. Витя еще раз погладил витую скрутку массивной цепи. – Привет! Он оглянулся и увидел высоченную рыжую девицу с улыбкой во все лицо. «Лена», – гласила надпись на бэджике. – NuqneH SoH, be’, – с поклоном отозвался по-клингонски. – Вы заказать хотели? – Хотел… – Пива? – радостно спросила Лена, будто само существование пива в этом несовершенном мире являлось высшей ценностью. – Пива… – Светлого? – Светлого. – Ага! Щас! Жизнелюбивая Лена с дробным топотом унеслась прочь. Виктор поднялся и прошелся вдоль стены, разминая затекшие ноги. На ходу он вынимал из кармана камуфляжных штанов помятую пачку легкого «Альянса». На заднем дворе бара оказалось так же пустынно, как и внутри. Площадка около контейнеров была оцеплена полосатыми милицейскими лентами. Понятно почему: уфолог отступил – под ногами виднелась наскоро засыпанная песком кровь. – Да, дела… Похоже, Шурман истерил не зря. Хотя гаубицы – тоже дело дрянь. И вдруг Виктор увидел свет. Даже не так: блеск. Будто кто-то зыркнул на него из-под мусорного бачка внимательным красным глазом. Виктор был не брезглив. Брезгливых не берут ни в тайгу, ни в уфологи, ни в переводчики с клингонского. Он нагнулся, понял, что так ничего не увидит. Сначала встал на карачки, а потом вовсе распластался и, кряхтя, вытянул руку, шаря в темноте. Пальцы коснулись горячего, гладкого, Виктор вздрогнул от неожиданности. Оно живое? Полез еще глубже, плечо уперлось в край бачка. Зато округлый теплый край находки теперь хорошо лег в ладонь. Долговязый тощий парень в камуфляже, с прижатыми веревочным ободком волосами, поднялся и оглядел находку. В бутылке из-под пепси был словно жидкий огонь, переливающийся перламутровыми протуберанцами. Горячий, живой огонь темно-красного цвета, отливающий сочной золотой искрой. – Херня какая-то, – признался Виктор и пристроил находку во внутреннем кармане вассермановской полевой жилетки. Во внутреннем. Настоящий уфолог никогда не выбросит найденное. Поглядев вокруг, Витя на всякий случай прихватил еще невзрачный серый камушек, вроде как завлекательно-гематитово блестящий вкраплениями неведомых минералов – и пошел пить светлое пиво. Ирма, всхлипывая, стояла в душевой кабинке под сплошным потоком воды. В душевой кабинке. Сколько их раскурочил Тайтингиль, пока жил у нее?.. Две, три? – Я ни за что не засну… – шептала женщина, зябко оглаживая плечи, по которым текли сотни прозрачных струек. – Я не засну… господи, записать в органайзер, записать… Встать на учет по беременности… Спираль удалить… вдруг получится… и не повредить ребенку. УЗИ. Алину… выпустят… в Болгарию отправлю на недельку, пусть отдохнет девочка… нет. В Париж. Пусть берет Наташку, и Наташке поездку оплачу, и летят вдвоем. Наталье Петровне коньяку… Потрясающая женщина… покрыла этого лейтенантика… Она заслонила лицо руками и завсхлипывала – то ли расплакалась, то ли рассмеялась. Вода текла. – Я завтра буду в порядке. Я буду в порядке, честно. Ирма отняла руки и посмотрела вниз, почему-то ожидая, что будет, как ее эльф, пятнать безупречный кафель кровью из носа. Вышла, шлепая босыми ухоженными пяточками по элитному полу с подогревом. Отчаянно устояла на ногах, слабо отбиваясь от оглушительно гавкающего комка позитива. Лаки уже сделал свои дела дома, так и не дождавшись людей, и теперь виноватился, с привизгиванием вылизывая руки и колени Ирмы. Женщина опустилась на кровать. «Алинка там… боже мой… цыганки… Наталья Петровна, – в голове творилось просто невообразимое. – Я не усну. Не усну».