Власть. Непоколебимость. Жестокость. Трое мужчин, которые укрепят будущее нашей семьи, управляя неконтролируемым миром, используя похоть и разврат людей против них самих. Выдуманное королевство, где в буквальном смысле нет ни королей, ни подданных. Мир, созданный моим отцом, чтобы им управляли его сыновья. Васильевы способны пробудить самые потаенные и мрачные желания людей. Мы удовлетворяем их потребности, предоставляя дьявольскую игровую площадку, названную «Игры В». Все, что мы делаем, — это поощряем их тьму. Мы преподносим это им как сосуд, полный героина, ожидающий инъекции. И все, что им нужно сделать, это нажать на спусковой крючок. Виктор кивает мне, его глаза пылают непоколебимой решимостью. Высокомерие отходит на второй план, когда адреналин полностью поглощает его. Теперь вместо мальчишеского выражения я вижу серьезный взгляд, напоминающий взгляд нашего отца. Он победит. Я обучал его так же, как мой отец обучал меня. Ярость. Смерть. Грубость. Хитрость. Только победа. Мы думаем на много-много-много шагов вперед. Это путь Васильева. — Добро пожаловать на «Игры В»! — грохочет диктор по внутренней связи. Арена, полная зрителей, ревет по другую сторону дверей, когда адреналин вливается в мои вены. А через двадцать четыре часа та же арена будет залита кровью, разить сексом и будет завалена трупами. Останься в живых, брат. Когда двери открываются, звуки толпы становятся оглушительными. Стиснув зубы, я смотрю, как мой брат медленно выходит на арену. За ним закрываются двери, и весь кислород выходит из моих легких. — Ему нравится побеждать, Влад, — мурлычет Вика, моя сестра и близнец Виктора, становясь рядом со мной. Сладкий шлейф ее духов душит любого, к кому она приближается, в том числе и меня. Я уверен, что это игра власти. Она женщина, а женщины Васильевы играют совсем иную роль, чем мужчины. Они пешки в нашей игре — их выдают замуж для укрепления связи между семьями, которые нам необходимы. Я пытаюсь задержать дыхание, но мои глаза слезятся от ее тошнотворного цветочного запаха. От нее разит отчаянием и слабостью. В последнее время Вика теряет свою привлекательную невинность, используя этот хитрый ход. Я видел, как она флиртует и соблазняет окружающих нас мужчин, чтобы они заметили, как она расцветает. Проблема Вики в том, что у нее никогда не было матери или какой-либо другой женщины, которая показала бы ей, как правильно себя вести в обществе, и, похоже, она подражает шлюхам нашего отца, которые приходили и уходили на протяжении многих лет. Она думает, что освоила эту игру, но ошибается. Милый и невинный образ послужил бы ей гораздо лучше, чем этот — отчаянный. — Васильевы всегда так делают, — говорю я ей спокойно, без интонации в голосе, несмотря на мое желание утешить ее в этот момент. Привязанность к женщинам может быть использовано как оружие, особенно такой хитрой, как наша дорогая сестра. — Ты говоришь совсем как отец. — Она прищуривает глаза. Я выпячиваю грудь, продемонстрировав небольшую демонстрацию доминирования. — Я приму это как комплимент. Она ощетинивается, и я сдерживаю ухмылку. Чего моя сестра не понимает, так это того, что она носит нашу фамилию, но Вика — еще одна гадюка, жаждущая золотого яйца. Двуличная и заботящаяся только о себе. Я люблю ее, но я не глуп. Она тайком общалась с моим некогда лучшим другом Нико Ветровым, думая, что у нее есть власть определять свою собственную судьбу. Она родилась Васильевой, так что жажда превосходства у нее в крови. Однако так будет не всегда. Сестра выйдет замуж, и ее фамилия изменится. Вика не подозревает, что ее поймали на том, что она борется за внимание старшего брата своего бойфренда Нико — Вениамина. Она желает заполучить именно его. Более влиятельного. Несмотря на то, что из-за нее я почти разрушил нашу с Нико дружбу. Меня раздражает, что моя сестра устроила такой беспорядок, чтобы добиться своего. — Где Нико? — спрашивает она, словно читая мои мысли, смотря на меня своими светло-коричневыми глазами. Ее взгляд светится удовлетворением. И Вика отчаянно пытается найти какие-либо признаки моей слабости — способ подобраться ко мне. У нее ничего не выйдет. Отец хорошо меня научил. — Возможно, тебе следует позвонить ему, — говорю я, улыбаясь ей. — Он твой парень, не мой. Ее ноздри раздуваются, и она скрещивает руки на груди. Сестра хочет, чтобы я раскололся. Огрызнулся на нее и обвинил в том, что, как мы оба знаем, она натворила. Вика хочет чувствовать, что все под ее контролем, но это мои игры. Я мог бы сказать, что, ей, возможно, следует проверить комнату Виктора, так как именно там находится Нико — просто чтобы разозлить ее. Но это было бы совсем по-детски. То, как играю я, намного, намного мрачнее. Привязанность Нико к моему брату не является тайной, даже если он пытается это скрыть. Вот почему их с Викой совокупление стало шоком. Ее планы использовать Нико, чтобы добраться до Вэна, настолько самонадеянны и очевидны, что это видят все — особенно я. Однако она наивна, и в ее арсенале продуман только один большой шаг. И хотя сестра может думать, что выиграла в краткосрочной перспективе, у меня уже продуман каждый ход до дня ее смерти. Это часть моего долга. Наш отец настаивает на этом. Она — шахматная фигура, которую можно по необходимости использовать, поэтому пока мы позволяем ей играть в свои игры. Она выйдет замуж за Нико. Вика сделала свой ход, и теперь ей придется жить с последствиями. Однако ей не победить в финальной игре. Ее будущее уже предопределено, и я держу руку на пульсе. Глава 1 Неделю спустя… Эта одежда вызывает скуку и раздражение. Пустую трату времени. Мои пальцы так и чешутся записать в свой дневник все разочарования, кипящие внутри меня. Я находилась в ожидании, когда кто-нибудь встряхнет меня, как банку газированной воды, и понаблюдает за взрывом хаоса. Но вместо этого чернила отобразят мои мысли, написанные быстрым подчерком, как только я вернусь домой и брошу это платье обратно в шкаф моей сестры, где ему и место. Почему я должна присутствовать на этих мероприятиях, мне до сих пор не понятно. Обычно я есть, но меня нет — я становлюсь невзрачной тенью моей потрясающей сестры Дианы. Откровенно говоря, я счастлива быть тенью, если больше никем не могу стать. Мой мозг немеет, и я вот-вот окажусь в небытие, если этот парень продолжит говорить о том, какой Виктор идеальный — был — и как печальна и несправедлива его ранняя смерть… была. Виктор был таким же целеустремленным и жестоким, как и остальные члены семьи Васильевых. Его смерть стала неожиданностью, но находиться здесь и говорить, что он умер, совершив что-то героическое, — это слишком. Он мне нравился. Я, конечно же, никогда не была объектом его внимания, но вокруг него существовала завораживающая аура. Он обладал гипнотическим очарованием. И было глупо с его стороны думать, что он, восемнадцатилетний парень, должен доказать свою состоятельность, вступив в такую порочную, унизительную, садистскую игру. Но еще глупее оказалось то, что его отец вообще допустил подобное. Поощрял Виктора к действию. Игры — это прочный фундамент империи нашей семьи. Именно они удерживают нас на вершине пищевой цепочки. Дайте богатым возможность подпитывать свои желания и пороки, и благодаря им ваши кошельки останутся толстыми, а ваше влияние — масштабным. Мой отец является спонсором, и, без моего ведома, до смерти Виктора, он также надеялся приобрести партнерство через брак. Не его, конечно. Именно для этого воспитывают дочерей. Ублюдок. Достав фляжку из внутреннего кармана пиджака и осторожно открыв крышку, я подношу бутылку к губам и делаю большой глоток. Жжение прокладывает теплую дорожку по моему горлу и оседает в желудке. Пожилая дама, сидящая рядом со мной с левой стороны, смотрит на меня, брезгливо поджимая губы в трубочку. Пошла ты, леди. Уже вторые похороны на этой неделе, на которых мне приходится присутствовать. Виктор был верен делу семьи. Васильевы — это долбаные игры во всеуслышание. Мой отец дал понять, как сильно он верит в Виктора, поставив большую сумму на его участие в соревнованиях. Теперь эти деньги пропали. Кто-то нанес удар по Виктору, это многим известно, но кто является заказчиком, возможно, мы никогда не узнаем. Да поможет им Бог, если виновник найдется. Правило гласит, что смерть, совершенная на арене, не может быть отомщена, но наш отец, хитрый Леонид Волков, не играет ни по чьим правилам, кроме своих собственных, и Васильевы, черт возьми, тоже. Он вне себя от ярости. И когда дорогой старый папа сердится, он обязательно поквитается. Держу пари, что через несколько месяцев у него будет план, как свести счеты. Я съеживаюсь при одной мысли о том, что это может быть. Ликер скапливается в моем желудке, побуждая меня съесть что-нибудь, чтобы не захмелеть. Выпивка не в моем характере, но мятежная молодая женщина внутри меня кричит, чтобы ей позволили взять вверх на некоторое время. Она мне нравится. И как только ей даешь свободу, то затолкать обратно внутрь становится очень трудно. Тихий шелест ветра, колышущий церковные двери, напоминает мне, почему я никогда не ношу платья. Если бы не алкоголь, согревающий мою кровь, я бы попросту обледенела. Церковь заполнена, но в атмосфере царит странная пустота, отчего по мне пробегает дрожь. Я пристальным взглядом смотрю на него. Влада Васильева. Сильного. Грозного. Красивого. Его темные волосы уложены гелем в модную прическу, отчего мне хочется запустить пальцы в его волосы и взъерошить их. Мысль о том, что у него хоть раз в жизни будут растрепанные локоны, вызывает у меня крайне неуместный смешок. Может быть, мне стоит успокоиться, потягивая из фляжки. Я позволяю своему взгляду остановиться на его челюсти. Весь юмор рассеивается, когда я замечаю, как время от времени напрягаются мышцы его шеи. Интересно, какой он на вкус. Он сидит в ряду, расположенном впереди, на сидении справа от меня. Если я наклонюсь вперед, то, вероятно, почувствую запах шампуня, которым он пользуется. Держу пари, это что-то поистине мужское. Я выпрямляю спину и сжимаю бедра. Дама рядом со мной шевелится, и я замечаю, что она наблюдает за мной, пока я разглядываю Влада. Игнорируя ее едва сдерживаемый презренный взгляд, продолжаю свою деятельность. Не часто мне удается быть так близко к нему и беззастенчиво рассматривать. Костюм, который он носит, облегает его широкие плечи, как вторая кожа, ни единой складки или ворсинки не видно. Его безупречный вид подобен броне — он отпугивает людей, даже едва приблизившихся к нему. Я, конечно, никогда этого не делала. Доминирование, деньги и господство исходят от него фибрами, подобно силовому полю, которое он создает одним усилием воли. Я наблюдала за ним со стороны с тех пор, как научилась ходить. Изучала, анализировала и тосковала, несмотря на то, что мой мозг всячески хотел выбросить его из головы. Но это было невозможно. Влад — моя любимая зависимость. Я вдыхаю его запах в легкие, как воздух, и дышу. Влад выглядит скорее сердитым, чем грустным, судя по тому, как он стискивает зубы и насколько напряжена его поза. Судя по всему, эти придурки в бешенстве от того, что Виктор не выжил, а не оплакивают потерю любимого человека.