Я хожу взад-вперед сегодня не потому, что нервничаю, а потому, что не могу ждать. Я был готов сделать Хейли своей с того самого момента, как узнал, что смогу получить её, и всё это ожидание может вызвать у меня сердечный приступ. — Время пришло, — сообщил мне священник, и я первый вышел за ним. Сейчас не хочу ничего, кроме как выбежать и схватить мою малышку, но она так усердно работала, чтобы сделать этот день особенным для нас обоих. И я не разрушу это, устроив сцену и похитив Хейли при всех. Когда все дружки выстраиваются в очередь, и я занимаю своё место перед алтарем и стараюсь не двигаться, разжимая кулаки. Мне нужно увидеть Хейли и убедиться, что она в порядке. Я знаю, как легко она испытывает стресс и дискомфорт. Я беспокоился о ней, отправлял ей сообщения и пытался успокоить её на расстоянии – расстоянии, которое я никогда больше не захочу увидеть между нами. Отсутствие доступа к ней сегодня заставило меня понять, насколько она мне нужна, и как хорошо, что я могу заботиться о ней. Я смотрю, как подружки невесты идут по проходу, но я хочу видеть только одну мою маленькую девочку. Наконец, после того, что кажется вечностью, двойные двери открываются, чтобы показать мою прекрасную невесту. Она крепко сжимает руку Роджера, и я вижу в ней побуждение броситься ко мне. Она борется с естественной реакцией своего тела подбежать и прыгнуть в мои руки. Я чувствую, что моё лицо чуть не ли не трескается надвое, когда я улыбаюсь ей, и вдруг перед глазами все расплывается. Я улыбаюсь, но мои глаза наполняются слезами, когда я осматриваю Хейли с ног до головы и вижу, какая она красивая. Моё сердце разрывается от любви, и я просто хочу обнять её. Её коричневые кудрявые локоны свободно падают на спину, а длинная прозрачная вуаль грациозно скрывает Хейли от меня. На голове маленькая тиара, которую я купил для неё, розовые бриллианты, переливающиеся на свету. Её ярко-голубые глаза большие и блестящие, а нежные розовые губы улыбаются шире, чем я когда-либо видел. Платье без бретелек и плотно прилегает к её телу до колен, затем свободно спадая. Внизу платья есть оттенок розового, и когда она двигается, я вижу, что её туфли тоже бледно-розовые. Я чувствую, как у меня перехватывает дыхание от того, как прекрасно она выглядит. Я никогда не видел никого и ничего более прекрасного, чем моя маленькая Хейли. Даже в те дни, когда она в поту, а волосы спутаны во сне, она безупречна. Когда Хейли доходит до меня, передает свои бледно-розовые розы своей подружке невесты и поворачивается к отцу. Она целует Роджера в щёку и затем поворачивается ко мне. Роджер берет её руку и кладет в мою, прежде чем отступить и занять своё место. — Привет, Папочка, — шепчет она. — Ты выглядишь прекрасно, малышка. Абсолютно идеально, — я слишком возбужден, чтобы что-то сказать, и просто сжимаю руки Хейли, глядя в её голубые глаза. Священник произносит слова, а затем и мы, но я не помню что говорил. Единственное, на что я обратил внимание – это слова Хейли. — Я, Хейли, принимаю тебя, Уильям, как своего мужа. Отныне и навсегда, до последнего вздоха, я твоя. Её пальцы дрожат, когда она надевает обручальное кольцо на мой палец, поэтому я протягиваю руку к её предплечью, и она мгновенно успокаивается. Я смотрю вниз и испытываю радость от созерцания символа её владения мной. Я рад, наконец, показать миру, что принадлежу ей, так же, как она принадлежит мне. Я подхватываю её на руки, резко наклоняю и целую её перед всеми. Зал взрывается в возгласах и хлопках, когда играет музыка, и я несу её по проходу. Я ни за что не позволю Хейли уйти. Она наконец-то вернулась в мои объятия, и я её не отпущу. *** Пока я нес хихикающую Хейли на руках по коридору отеля, в номер для молодоженов, она наклонилась, чтобы лизнуть мою шею. Я рычу, не в силах удержать себя от нападения на неё раньше, чем мы окажемся в номере. — Осторожнее, малышка. Ты играешь с огнем. — Теперь ты мой муж. Разве это не то, что я должна делать? — я чувствую, как её зубы касаются моего подбородка, и плотно закрываю глаза, стараясь держать ноги ровно, пока мы приближаемся к комнате. Прием был замечательным, и Хейли не забыла ни одной детали. Наш первый танец был под рождественскую песню «Малыш, холодно снаружи», и моя девочка все время хихикала. Она была в полном восторге весь день, и это всё, что я когда-либо хотел ей дать. Чёрт, я бы устраивал свадьбу каждый день, если бы именно это заставляло её так улыбаться. Но когда я упомянул об этом, она засмеялась и сказала, что одного раза достаточно. Я открываю дверь и проношу Хейли через гостиную. Я захожу прямо в спальню, ставлю её на край кровати. — Сегодня вечером, малышка, я хочу, чтобы ты была такой же, как в первый раз. Ты целый день берегла для меня свою киску, не так ли? Она смотрит на меня сквозь ресницы и застенчиво улыбается. — Да, Папочка. Сжимая её подбородок, я жду, пока её прекрасные голубые глаза встретятся с моими. — Я хочу, чтобы ты пошла в ванную, сняла свадебное платье и легла на кровать, совершенно голая. Ты отдашь мне своё тело, как в первый раз, когда я засунул свой член внутрь тебя. Я хочу, чтобы ты была связана и с завязанными глазами, пока не буду готов взять тебя. И когда я, наконец, буду готов, хочу, чтобы ты умоляла меня об этом, как сегодня утром. Я чувствую дрожь, пробирающую её тело, зрачки Хейли расширяются, и она облизывает губы. — Теперь, ты готова поиграть, малышка? Глава 8 Хейли Позволив своему свадебному платью упасть на пол, я выхожу из него и выскальзываю из туфель. Я полностью голая. Я ничего не надела под своё свадебное платье, зная, что Папочка захочет, чтобы я была доступной. Я знаю, что он сказал мне снять всё, но я оставляю тиару на голове. Сегодня всё было прекрасно. Каждый отрезок свадьбы. Всё сложилось так, как я хотела. От крошечных рождественских ёлок, украшенных розовыми огнями на каждом столе, до цилиндра свадебного торта принца, держащего в руках принцессу, это было похоже на сказочную свадьбу, ставшую для меня настоящей. По улыбке на лице Уильяма я поняла, что он в восторге. Но думаю, счастливым его сделало то, что я получила свадьбу, которую действительно хотела. Он хотел дать мне это, всё так и произошло. Как всегда. Он удостоверился, что каждое желание, которое у меня когда-либо имелось, было выполнено. Я провела большую часть ночи на грани счастливых слез, едва не разрыдавшись от счастья, я была до неприличия счастливой. И чтобы я не разревелась, Папочка прошептал мне на ухо все неприличные вещи, которые он собирался сделать со мной сегодня вечером. Целый новый набор чувств ударил по мне, сдерживая счастливые слёзы в глазах. Мы запланировали свадьбу, чтобы отпраздновать это со всеми, но, как всегда, когда мы с Уильямом вместе, мир исчезает, оставляя только нас двоих. Так мы провели большую часть ночи, я в его руках. Где буду всю оставшуюся жизнь. Танцуя, смеясь, он заставляет меня чувствовать, что я единственный человек в мире. Как будто он не может дышать без меня. Это опьяняющее чувство быть таким лелеемым. Когда я выхожу из ванной, вижу, что он сидит в кресле в углу комнаты, глядя на меня. В его руке темный напиток. Я уверена, что это бурбон. Скоро он будет на моих губах. Папочка лениво делает глоток, не отрывая от меня своих голодных глаз, ожидая, что я дам ему то, что он хочет. Он хочет играть. Я люблю, когда мы притворяемся, что это наш первый раз. Папочка уже снял обувь и скинул пиджак. Его галстук давно отброшен, а на рубашке с воротником расстёгнуты несколько пуговиц. Я медленно заползаю на кровать, дразню его своей киской, прежде чем упасть на спину. Я беру повязку и надеваю её на глаза, прежде чем схватиться за изголовье кровати обеими руками и слегка раздвигаю ноги. Я чувствую Папочку ещё до того, как он прикоснется ко мне. Я знаю, что он стоит надо мной, его глаза бродят по моему телу, когда он думает обо всех вещах, которые он хочет сделать со мной, и я позволю ему сделать это. Я сделаю всё, чтобы понравиться моему Папочке, всегда желая, чтобы он играл со мной. Я чувствую, как его рука обхватывает одну лодыжку, больше раздвигая мои ноги, когда он начинает проводить пальцами вверх по моей икре к бедру, останавливаясь прямо перед моей киской. Мягкое поддразнивание заставляет меня болезненно сжаться от возбуждения. Потребность пульсирует в моём теле. Я хочу двигаться и заставить его дотронуться до меня, но я знаю, что если я это сделаю, моя киска будет отшлёпана. — Кто-нибудь когда-нибудь тебя здесь трогал? — спрашивает он, наконец, одним пальцем проводя вдоль моей щели, но он не касается меня там, где мне это нужно больше всего. Это усиливает боль до почти сводящего с ума уровня. — Нет, Папочка. Я не должна позволять кому-либо трогать меня там, — шепчу я. — Что, если твой Папочка захочет к тебе прикоснуться? Ты бы позволила мне, не так ли? — его голос был хриплым, но ободряющим. Я должна прикусить губу, чтобы не застонать и не умолять. — Я... мы бы попали в беду, — наконец отвечаю я. — Никто не должен знать, что Папочка трогает свою маленькую девочку здесь. Это только между тобой и мной. Наш маленький секрет. Тебе нравится иметь секреты с твоим Папочкой, не так ли? — его рука движется к пульсирующему комочку. — Ты хочешь поиграть с Папочкой, не так ли? Потому что это сделало бы меня счастливым, малышка, — его палец снова пробегает по моей щели, на этот раз, задевая нужное место и заставляя меня стонать. — Видишь? Это так хорошо, — его пальцы поднимаются выше к моим твердым соскам. Он их обводит, но не трогает. — Я мог бы прикоснуться к тебе и здесь. — Да, — умоляю я, когда его пальцы потирают один сосок, дразня, а затем переходят к другому. Я чувствую, что могу взорваться. Он мне нужен. Я хочу, чтобы Папочка везде меня трогал. Иметь секреты, которые никто никогда не знает. — Тебе нравится это? Потому что это делает Папочку таким твердым, когда он касается тебя вот так. Я хочу поцеловать тебя везде. — Моё тело покалывает, Папочка. Пожалуйста. Я… — не могу найти слова. Он мне нужен. Мое дыхание стало неровным. Он опускается своё тело на меня. Его обнажённая кожа вдавливается в мою, а тепло покрывает мою маленькую киску. Язык Папочки облизывает уголки моего рта, заставляя меня раздвинуть губы. — Всоси Папочкин язык в рот, и, возможно, Папочка поможет этой маленькой девочке с этим покалыванием, — говорит он мне в губы, прежде чем засунуть язык в мой рот. Я жадно всасываю его, пробуя бурбон, пытаясь угодить ему. Сжимая изголовье кровати, я пытаюсь удержаться от того, чтобы опустить руки. Он прерывает поцелуй, кусая мою губу. — Ты такая хорошая маленькая девочка, пытающаяся угодить своему Папочке. Теперь широко раздвинь ноги и позволь мне позаботиться о тебе. Затем, когда я закончу, я буду использовать твоё тело, как захочу, и ты позволишь мне, не так ли? Я могу делать всё, что захочу, и ты примешь это как послушная девочка, а потом попросишь Папочку повторить это снова. Глава 9 Уильям Хейли раздвигает ноги, и я спускаюсь по её телу, поочерёдно засасывая её соски в рот и сжимая её сиськи вместе. Я чувствую запах её киски и как она возбуждена для меня. Для её Папочки. Она отчаянно пытается контролировать свои бёдра, пытаясь удержать их на месте, но терпит неудачу. Я чувствую, как её тело толкается на меня, прося внимания. — Такая жадная, — шепчу я ей в сосок, делая последний укус, прежде чем спуститься по её телу. Раздвинув её ноги, я смотрю на то, что моё. Её розовая киска пропитана необходимостью, и я на секунду замераю, чтобы насладиться видом. Я наблюдаю, как её киска сжимается, ища что-то, чтобы заполнить пустоту. Она умоляет об освобождении, и я дам это ей. Когда буду готов. Проводя кончиками пальцев по внутренней стороне её бедер, я чувствую, что мышцы там напряжены и дрожат. Я касаюсь её промокшего отверстия, и, когда она потихоньку скулит, я вонзаю два пальца в неё, трахая её. Прижав свой рот к её клитору, я сосу его, подводя её киску к оргазму. Когда она начинает просить меня дать ей освобождение, в котором она так отчаянно нуждается, я убираю свой рот и качаю головой. — Пожалуйста, Папочка. Избавь киску своей принцессы от этого покалывания, — она поднимает бедра, волнообразно прижимаясь к моим пальцам в поисках оргазма, в котором я ей отказал. — Теперь ты моя жена, маленькая девочка. Если я хочу играть с тобой, я буду. Я владею тобой сейчас. — Ты владел мной задолго до сегодняшнего дня, Папочка. Ты всегда владел моим сердцем и моим телом. Её красивые слова проникают в мою душу, и я знаю, что это правда. Она была моей задолго до того, как я подчинил её себе.