В настоящее время диссидент Михаил Крыжановский проживает в Нью-Йорке. Из-под его пера вышли две книги: «White House Special Handbook» («Спецучебник для Белого дома»), Алгора, Нью-Йорк, 2007; «Espionage and Counter-Espionage Handbook» («Учебник разведки и контрразведки»), Паблиш Америка, Балтимор, 2012. Федор Раззаков родился 7 февраля 1962 года в Москве. Учился в 325-й средней школе. После службы в армии поступил в Московский областной педагогический институт имени Н. Крупской (МОПИ) на исторический факультет (вечернее отделение). Параллельно работал в НИИ. В 1992 году ушёл в частный охранный бизнес (охранял газету «Коммерсантъ»). В августе 1994 года на средства, одолженные у однокурсника-бизнесмена, выпустил свою первую книгу — «Жизнь и смерть Владимира Высоцкого», которая вызвала массу критических откликов, в том числе и в официальной печати — например, в «Литературной газете». В 1996–2000 годах был криминальным журналистом в газете «Я телохранитель». Тогда же выпустил четырехтомник: «Бандиты эпохи социализма», «Бандиты эпохи капитализма», «Бандиты Запада» и «Век террора». В январе 1997 года первые два тома вышли в лидеры Москвы по результатам опроса газеты «Книжное обозрение». В 1998–1999 годах выпустил многотомник (8 томов) с биографиями знаменитых деятелей СССР (актеры театра, кино, эстрады, спортсмены, писатели, телеведущие) под названием «Досье на звезд». В эти тома вошли биографии более 200 известных деятелей, слава которых пришлась на период с 1934-го по 1999-й годы. Фактически, это был первый подобный труд в постсоветской научно-популярной литературе, посвященный биографиям советских кумиров. Первые три тома данного издания, вышедшие в 1998 году, выдержали несколько доптиражей, поскольку интерес к этой теме (биографиям советских кумиров) в те годы был огромным. И если на российском ТВ этой темой занимались сразу несколько человек (Леонид Филатов, Глеб Скороходов, Виталий Вульф), то опыт Раззакова оказался на тот момент единственным в научно-популярной литературе. В момент выхода «Досье…» на свет (летом 1998-го вышли два первых тома) журналистка Л. Лунина так охарактеризовала эту книгу: «Досье» — новый, появившийся в России сравнительно недавно вид биографического эссе… Два тома «Досье» включают около полутора сотен историй. Каждая по отдельности, возможно, впечатляет мало. Но вот собранные вместе, они превращаются почти в эпохальное полотно, неофициальную историю СССР (хронологически «Досье» охватывает почти полвека). И оказывается, что на фоне похожих, как однояйцевые близнецы, партийных пленумов и съездов, в самый жесточайший сталинский террор и в глубокий брежневский застой жизнь в стране шла своим чередом: люди рождались, учились, получали профессию, заводили семьи. Все было не так скучно и страшно, как мы привыкли думать. Мы, оказывается, знаем о быте и нравах своих родителей и бабушек с дедушками столько же, сколько о нравах допетровской Руси». Биографии знаменитых людей, написанные Раззаковым, быстро «разошлись на цитаты» — их стали широко использовать журналисты, потом они перекочевали в Интернет. На их основе были созданы десятки теле- и радиопередач. Та же судьба постигнет и другие работы Раззакова: например, двухтомник «Наше любимое кино», где речь шла об истории создания 60 советских киноблокбастеров («Чапаев», «Война и мир», «Кавказская пленница», «Бриллиантовая рука», «Белое солнце пустыни», «Офицеры», «Москва слезам не верит» и др.). Раззаков первым в России выпустил книгу о том, как уходили из жизни отечественные звезды — «Как уходили кумиры» (затем переиздана как двухтомник). Эта грустная тема затем перекочевала на ТВ: в 2005 году появился сериал на ДТВ по этой книге под тем же названием (самый долгоиграющий документальный проект — вышло уже более 200 серий), передача «24 часа» с Л. Якубовичем на Первом канале. В 2004 году Раззаков выпустил двухтомный фолиант (более тысячи страниц) «Жизнь замечательных времен», где сделал уникальную в научно-популярной литературе попытку написать хронологию событий целого десятилетия в жизни СССР — 70-х годов XX века. На ТВ такую же попытку осуществил Л. Парфенов в «Намедни». С ТВ Раззаков сотрудничает с 2000 года (началось все с криминальных документальных фильмов на основе его книги «Бандиты эпохи социализма»). Он публиковался во множестве печатных изданий, с лета 2006 года сотрудничает с газетой «Советская Россия», где был награжден премией «Слово к народу». Его первая статья там была посвящена памяти американского певца и борца за мир Дина Рида. Кстати, и первая биография этого знаменитого американца, изданная в постсоветской России, тоже принадлежит перу Раззакова. То же самое можно сказать о биографиях Н. Михалкова, Л. Филатова, Ш. Рашидова, А. Макаревича. Итак, в апреле 2012 года жизненные и творческие пути М. Крыжановского и Ф. Раззакова пересеклись, чтобы на свет появилась еще одна книга — та, которую читатель держит сейчас в руках. Естественно, что судить о том, какой она получилась, предстоит самому читателю, но одно можно сказать с уверенностью — скучно никому не будет. Мортин Ф. К., нач. ПГУ КГБ в 1971–1974 гг. генерал-лейтенант Гусев Н. П., нач. отдела "В" в 1971–1976 гг. полковник ЧАСТЬ ПЕРВАЯ АГЕНТ ПОЧТИ НЕ ВИДЕН Глава первая От охранки до КГБ, или от Александра Пушкина до Михаила Козакова Вербовать в России агентов в среде творческой интеллигенции начала еще царская охранка, что было делом вполне естественным — кто, как не творцы-гуманитарии (артисты, писатели, музыканты и т. д.) в силу своей публичности имеют возможность привлекать к себе внимание самых разных слоев населения и тем самым быть источником хранения и распространения самой различной информации. Ведь не секрет, что творческая интеллигенция имеет мощное идеологическое воздействие на общество, что также служит большим подспорьем для спецслужб в деле манипуляции общественным сознанием. Были такие времена в России, когда служба в охранке отнюдь не унижала интеллигентов, а даже наоборот — придавала им гордости. Так, например, было во времена существования Третьего отделения (1826–1860), когда во главе его стояли сначала генерал Александр Бенкендорф, затем граф Алексей Орлов. Одним из их заместителей был Леонтий Дубельт, на долю которого и выпала обязанность агентурного взаимодействия с интеллигенцией, в основном с писателями, поскольку в ту пору именно они имели наибольшее влияние на общество. И плоды его на этом поприще были весьма значительными. Например, знаменитый роман Ф. М. Достоевского «Бесы» родился на свет под его влиянием и был, по сути, эпитафией Дубельту, этакий роман во славу Третьего отделения. Под воздействием многочасовых разговоров с жандармом великий писатель стал православным монархистом и противником революционных идей. Помимо Достоевского, на Третье отделение работали такие литераторы, как Н. Гоголь, Ф. Булгарин, В. Враский, П. Каменский, С. Аксаков, С. Глинка, О. Сенковский. ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ Первая русская спецслужба, занимавшаяся политическими врагами, контрразведкой и разведкой, Третье отделение Собственной его императорского величества канцелярии, была создана Николаем I в 1826 году. Через ее начальника, генерал-адъютанта А. X. Бенкендорфа, оказывалась финансовая помощь очень известным писателям — естественно, все они были агентами. Среди них: Ф. Булгарин, В. Враский, П. Каменский, С. Аксаков, С. Глинка, О. Сенковский и др. Получал деньги через III отделение и якобы обличитель самодержавия, агент III отделения Н. В. Гоголь. В 1842 года через Бенкендорфа Николай I распорядился выплатить Гоголю 500 руб. серебром. За что? Пушкину не доверяли, им постоянно интересовался император и основной задачей агента Гоголя была слежка за Пушкиным. И автор «Ревизора» (об этом мало кому известно) буквально следовал за поэтом по пятам.[1] Из докладной записки Императору Николаю Павловичу от 5 июня 1842 г.: «Прошу Вашего разрешения выделить Гоголю Николаю Васильевичу деньги в сумме 500 рублей серебром. Слуга Вашего Императорского Величества, граф А. X. Бенкендорф Резолюция Его Величества: «Разрешаю». Склоняли к сотрудничеству и Александра Сергеевича Пушкина — предложение об этом поэту сделал сотрудник Бенкендорфа Александр Ивановский. В обмен на сотрудничество последний пообещал Пушкину разрешить его проблему с выездом за границу. Поэт поначалу согласился, но уже через сутки передумал. Хотя его переписка с Бенкендорфом продолжалась после этого в течение нескольких лет. В итоге поэту разрешили работать в архивах над историей Петра I, а также помогли с зачислением на службу в Коллегию иностранных дел с хорошим жалованьем 5 тысяч рублей в год. Когда Пушкин надумал издавать «Литературную газету», он снова обратился к шефу Третьего отделения и тот помог: новоявленному издателю было выделено из казны 20 тысяч рублей, а чуть позже еще 30 тысяч. Как пишет исследователь этой темы 9. Макаревич: «По сути, Пушкин и литераторы его круга в 30-е года XIX столетия выбирали не роль оппозиционеров, а партнеров правительства, а точнее, (агентуры) Третьего отделения, как части императорской власти. Партнерами власти они становились потому, что не чужды им были некоторые замыслы ее. В то время в России было два течения в оппозиции: революционное (это ненавистники самодержавия Герцен, Огарев, Сунгуров, Белинский, братья Критские), и либеральное, в котором конфликтовали «славянофилы» и «западники». Пушкин, Вяземский, Баратынский, Хомяков принадлежали к «славянофилам», Чаадаев к «западникам». Революционеры жаждали революции, либералы считали — революция не нужна, а нужны реформы сверху с учетом народного мнения. Только при этом «славянофилы» были патриотами России, а «западники» видели ее подобной Европе во всем. Взгляды и интересы «славянофилов» Третьему отделению были ближе. Оно вообще на реформы смотрело, как и подобает спецслужбе, через призму патриотизма…». Спустя сто лет, уже при Советской власти, ситуация повторится. В среде советской интеллигенции опять объявятся революционеры (диссиденты) и либералы, разделенные на два течения — «славянофилы» (державники) и «либералы-западники». И снова революционеры будут уповать на свержение режима, славянофилы будут патриотами СССР (России), а либералы-западники будут мечтать о проведении реформ по лекалам Запада. Герой нашей книги, Владимир Высоцкий, будет разделять идеи либералов-западников и пойдет на сотрудничество с КГБ под влиянием его шефа — Юрия Андропова, который среди высших партийных иерархов также слыл либералом-западником. Здесь повторится история Бенкендорфа и Пушкина (кстати, кумира Высоцкого), о которой бард был прекрасно осведомлен. Впрочем, не будем забегать вперед и вернемся к началу нашего рассказа. В советские годы эстафету агентурной работы с интеллигенцией приняла новая спецслужба — ВЧК-ГПУ-НКВД-МГБ-КГБ. Работа эта строилась на том же принципе: внедрить свою агентуру в творческую среду для того, чтобы контролировать и направлять последнюю. Для этой цели, к примеру, ВЧК-ГПУ создавала богемные салоны, где представители интеллигенции живо общались друг с другом, будучи под негласным «колпаком» у спецслужб. Выходцы из этих салонов, работавшие на ВЧК-ГПУ, затем делали головокружительные карьеры, как это, к примеру, было с Лилей Брик — любовницей поэта Владимира Маяковского, ставшей после его трагической гибели в 1930 году смотрительницей его музея. Заметим, что эта женщина проявит себя в дальнейшем и в агентурной истории с Владимиром Высоцким (конец 60-х), о чем мы обязательно расскажем чуть позже. М. Крыжановский: «Богемные салоны создавались ГПУ с двойной целью: 1) по линии разведки: заманивать туда интересных иностранцев, получать от них информацию, создавать, при необходимости, компрометирующую ситуацию, вербовать; 2) по линии контрразведки: выявлять врагов Советской власти. Что касается непосредственно Лили Брик: она была агентом, а сам салон прослушивался, велась скрытая фотосъемка, негласный обыск одежды, сумок. Этот опыт чуть позже использовал начальник РСХА Р. Гейдрих, который приказал руководителю внешней разведки В. Шелленбергу создать известный салон «Кити» с элитными проститутками и с теми же задачами. Салон Лили Брик лично курировал Яков Агранов — личность весьма примечательная в структуре ГПУ». ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ Яков Агранов (Янкель Шмаевич Соренсон, 1893–1938) — в РКП (б) с 1915 года, в органах ВЧК-ГПУ — с мая 1919 года (начинал с должности особоуполномоченного Особого отдела ВЧК). В начале 20-х стал работать по линии разработки интеллигенции: в 1922 году именно он составлял списки представителей интеллигенции, которые подлежали высылке из РСФСР. В октябре 1923 года Агранов стал зам. начальника Секретно-оперативного управления (СОУ), где курировал агентурную работу с творческой интеллигенцией (в сферу его компетенции входила и работа с салоном Лили Брик). В октябре 1929 года Агранов стал начальником СОУ (в марте 1931 года его переименуют в Секретно-политический отдел (СПО). Агранов активно участвовал в художественной жизни Москвы, близко общался с членами РАППа и ЛЕФа (писательские объединения), был в дружеских отношениях со многими известными актерами, музыкантами, писателями (Л. Авербах, Б. Пильняк, О. Мандельштам, В. Маяковский и др.). С июля 1934 по август 1937 года Агранов был 1-м заместителем наркома внутренних дел СССР, при этом в его ведении оказались все оперативные отделы, объединенные в ГУГБ, хотя официально начальником последнего оставался Г. Ягода. Однако в мае 1937 года, при новом наркоме внутренних дел Н. Ежове, Агранов утратил доверие и был арестован. Спустя год — в августе 1938 года — расстрелян. На годы деятельности Агранова выпало начало агентурной работы другой известной женщины — киноактрисы Зои Федоровой. Еще до начала своей актерской карьеры, будучи 17 лет от роду (в 1927 году), она посещала богемный салон некоего Кебрена в Москве. Там она познакомилась с Кириллом Прове. Молодой человек прекрасно играл на рояле, был красив и, видимо, этим пленил 17-летнюю девушку. Один раз она даже пригласила его к себе домой в гости. И кто знает, чем бы кончилась эта связь, если бы осенью 1927 года Прове внезапно не арестовало ГПУ по подозрению в шпионаже в пользу Великобритании. Следом за ним чекисты арестовали и Федорову как пособницу иностранного шпиона. Девушку мог ожидать самый печальный финал, но судьбе было угодно смилостивиться над ней — ее отпустили. Однако, зная ее дальнейшую судьбу и участие в ней спецслужб, легко предположить, что отпустили девушку не за просто так — ей предложили стать агентом. Взамен ей было обещано содействие в ее дальнейшей судьбе. А последняя у Федоровой выдалась на удивление успешной. Она поступила в театральное училище, которым руководил Юрий Завадский, ученик К. Станиславского. А в 1932 году в ее жизнь впервые вошел кинематограф и она снялась в своем первом фильме — «Встречный». Причем сняли его режиссеры Фридрих Эрмлер и Сергей Юткевич, которые были не менее близки к советским спецслужбам, чем 22-летняя дебютантка. Так, Эрмлер всю гражданскую прослужил в Особом отделе ВЧК и в 1923 году был направлен по партийной путевке в кинематограф. Учитывая тот факт, что бывших чекистов не бывает, можно с уверенностью сказать, что Эрмлер выполнял в киношной среде и отдельные деликатные поручения спецслужб. То же самое можно сказать и про Юткевича — завсегдатая салона Лили Брик и человека, близкого к Эрмлеру (последний даже станет его гарантом во время приема в партию): в 40-е годы Юткевич, параллельно работе в кино, был режиссером в Ансамбле песни и пляски НКВД, где, кстати, тогда подвизался работать и будущий шеф «Таганки» Юрий Любимов. Много позже Юткевич, придя в Любимову в «Таганку», оставит у него на стене в кабинете весьма характерную надпись: «Юра, не зря мы восемь лет плясали в органах». Юткевич проявит себя и в истории с Высоцким. Вернее не с ним, а с его супругой — французской актрисой-коммунисткой Мариной Влади, которую он пригласит в свою картину «Сюжет для небольшого рассказа» как раз в момент зарождения ее романа с Высоцким. Но не будем забегать вперед и вернемся к Зое Федоровой. Если брать за точку отсчета начала ее агентурной деятельности год 1927-й, то получается, что знаменитая актриса прослужила в компетентных органах… более полувека, а если точнее — 54 года! То есть перед ее глазами прошла почти вся история 5-го (идеологического) управления КГБ СССР, к которому она имела непосредственное отношение (хотя «виды» на нее также имела и разведка). История упомянутого управления весьма насыщенная. Чтобы читателю стало понятно, о чем идет речь, познакомим его вкратце с этапами становления этой службы, тем более, что в открытой печати до сего дня профессионалы об этом не особо охотно рассказывали. ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ В 1922 году в структуре ГПУ СССР было образовано Секретно-оперативное управление (С ОУ), в котором было 8 отделов: Секретный, Контрразведовательный, Особый, Информационный, Транспортный, Восточный, Оперативный и Центральной регистратуры. Первому, Секретному отделу, главным образом, и вменялось проведение профилактирующих мер в среде советской интеллигенции и молодежи, а также борьба с антисоветскими элементами в этой же среде — за это направление отвечало 5-е отделение. СОУ насчитывало в своих рядах 200 человек, причем в «пятке» работало 30 сотрудников. Спросите, почему так мало? Просто с самого начала одним из главных принципов работы советских спецслужб (впрочем, как и любых других) был следующий: много должно быть не чекистов, а их добровольных помощников — агентов. (Андропов этот принцип изменил кардинально). Начальником СОУ был назначен В. Менжинский — заместитель председателя ГПУ Ф. Дзержинского и член Коллегии ГПУ СССР. На этом посту он пробыл до октября 1929 года, после чего его сменил Я. Агранов. В марте 1931 года СОУ было упразднено и переименовано в Секретно-политический отдел (СПО). Его руководителем стал Г. Молчанов (он на протяжении нескольких лет работал начальником СОУ на Кавказе: в Горском ЧК, Ново-Николаевском ГПУ, потом был наркомом внутренних дел Белоруссии), в подчинении которого находилось 196 сотрудников (и снова по интеллигенции работало не более 30–40 человек). В июле 1936 года на место Г. Молчанова пришел другой руководитель — В. Курский (в 1931–1934 годах он занимал должность начальника Особого отдела полпредства ОГПУ по Северному Кавказу). Тогда же произошла перестройка СПО: в целях большей конспирации всем отделам в НКВД дали номера и бывший Секретно-политический отдел стал 4-м отделом Нго Управления (контрразведка) НКВД. Курский руководил своим подразделением недолго. В июне 1937 года его назначили начальником 3-го отдела (контрразведывательный) и даже метили на смену наркому внудел Н. Ежову. Но потом начались репрессии, и Курский, будучи ближайшим сподвижником Ежова, предпочел застрелиться. А к руководству 4-го отдела пришел майор А. Журбенко. В сентябре 1938 года произошла очередная реорганизация: секретно-политический 4-й отдел стал 2-м отделом, а его куратором по линии нового министра (Л. Берия) стал его заместитель В. Меркулов. Руководителем 2-го отдела стал Б. Кобулов, который до этого долгие годы руководил аналогичным СПО в НКВД Грузии. Вообще, с приходом в НКВД Берия (осень 1938 года) в руководство советских спецслужб хлынули выходцы из Грузии: те же В. Меркулов, братья Кобуловы, а также С. Гоглидзе, М. Гвишиани и др. Естественно, что многие из них стали способствовать и переводу в Москву своей агентуры, как из числа секретной, так и агентуры влияния. Например, в столичной творческой среде именно в конце 30-х годов было много выходцев из той же Грузии. Если взять, к примеру, кинематограф, то на память приходит знаменитый кинорежиссер Михаил Калатозишвили, который в течение нескольких лет был директором Тбилисской киностудии, а в 1938 году был переведен на «Ленфильм», где стал снимать фильмы о летчиках («Мужество», 1939; «Валерий Чкалов», 1941). А в 1943 году Калатозишвили направили в США в качестве уполномоченного Комитета по делам кинематографии при Совнаркоме СССР (без согласия спецслужб на такие должности не назначаются). В сентябре 1939 года к руководству 2-го секретно-политического отдела приходит П. Федотов — профессионал секретно-политического направления. В органах ГПУ он служил с 1927 года, причем происходило это на Северном Кавказе. В 1937 году, в разгар «чисток», его перевели в Москву начальником отделения СПО, а сентября 1938-го он стал заместителем начальника 2-го секретно-политического отдела. При Федотове в отделе трудилось 233 сотрудника. Самым многочисленным — 40 человек — было 5-е отделение, в сферу интересов которого входили писатели, актеры, работники искусства, печати и издательские работники. Кстати, «натаскивала» чекистов для работы с агентурой из среды творческой интеллигенции Эмма Судоплатова — супруга известного специалиста по диверсиям П. Судоплатова. Эта женщина в 1927–1933 годах работала в Секретном отделе ГПУ Украины и специализировалась именно на вербовке представителей творческой интеллигенции. Достигла на этом поприще больших успехов (в ее багаже была вербовка многих именитых украинских «звезд» из числа писателей, актеров, режиссеров, музыкантов), после чего ее в 1934 году вместе с мужем перевели в Москву: муж работал в Иностранном отделе, а Эмма — в Секретно-политическом, где в ее обязанность входила работа с сетью осведомителей в только что созданном Союзе писателей СССР и в театрально-кинематографической среде. С 1940 года Э. Судоплатова стала старшим преподавателем Центральной (Высшей) школы НКВД-МГБ, где в курсе спецдисциплин обучала молодых чекистов азам агентурной работы, в том числе и в среде творческой интеллигенции. Перед самой войной — в феврале 1941 года — происходит последняя довоенная реорганизация Секретно-политического отдела, который теперь вырос до 3-го секретно-политического управления. Его начальником становится С. Милыптейн. Опять же — человек с «кавказскими» корнями: он в течение нескольких лет работал секретарем СОУ в полпредстве ОГПУ по Закавказью, потом там же стал помощником Л. Берии, который был хозяином Грузии. Именно он перед войной и вызвал Милыптейна в Москву и сделал начальником 3-го управления (преемник 2-го отдела). Чуть позже его сменил А. Беланов. Под их началом трудилось 197 человек. В структуре 3-го управления деятелями литературы, театра и кино занимался 2-й отдел. Однако прервем на время наш рассказ о структуре Секретно-политического управления и вернемся к судьбе одной из его подопечных — Зои Федоровой. Осенью 1942 года она, будучи на выставке американского кино в Москве, познакомилась с корреспондентом американской газеты «Юнайтед пресс» Генри Шапиро. Он ввел ее в круг своих друзей, среди которых оказался зам. главы морской секции американской военной миссии 44-летний Джексон Тэйт. В итоге между актрисой и морским офицером завязались романтические отношения. Эта «лав стори» породит массу слухов на много лет вперед. Например, некоторые источники будут утверждать, что актриса, будучи давним агентом МГБ, была специально введена в круг американских дипломатов. Но кураторы Федоровой от спецслужб, видимо, не учли того, что она была обыкновенной женщиной, которая не смогла устоять перед чарами американского красавца капитана. Видимо, этим объяснялась и последовавшая после знакомства с Тэйтом беременность Федоровой. Короче, эта история имела трагический конец: сразу после войны, когда отношения недавних союзников, СССР и США, испортились, Тэйта выслали из страны, а Федорову арестовали и отправили в лагерь. Самое интересное, что вернувшись в середине 50-х на свободу, Федорова возобновила свои отношения с госбезопасностью, которая отныне именовалась КГБ. Но это сотрудничество ни к чему хорошему не привело: в декабре 1981 года Федорову застрелили в ее собственной квартире в доме на престижном Кутузовском проспекте. Это преступление не раскрыто до сих пор. М. Крыжановский: «Зоя Федорова была агентом НКВД, но посадили ее не за любовь и беременность, а за то, что она расшифровалась перед Тейтом как агент — спасибо должна была сказать тов. Берии, что не расстреляли ее за измену Родине. Занималась она не только бриллиантами, но и антиквариатом и картинами. Была полным дерьмом в этом бизнесе, обманывала партнеров и, в конце концов, получила пулю, когда решила сыграть в эту игру с криминальными авторитетами…» О том, как советские спецслужбы «опекали» творческую интеллигенцию в сталинские годы, рассказывает очевидец — уже упоминавшийся нами профессиональный диверсант с многолетним стажем Павел Судоплатов: «В 1929 году ленинградское ГПУ завербовал Александра Демьянова — потомка знатного казачьего рода. ГПУ подбросило ему пистолет и пригрозило привлечь к ответственности за хранение оружия. Дабы избежать этого, Демьянов согласился стать агентом ГПУ. Его перевели в Москву, где он получил место инженера-электрика на «Мосфильме». В ту пору культурная жизнь столицы сосредотачивалась вокруг киностудии. Приятная внешность и благородные манеры позволили Демьянову легко войти в компанию киноактеров, писателей, драматургов и поэтов. Свою комнату в коммунальной квартире в центре Москвы он делил с одним актером МХАТа. Нам удалось устроить для него довольно редкую по тем временам вещь — отныне в Манеже у него была своя лошадь! Естественно, это обстоятельство расширило его контакты с дипломатами. Александр дружил с известным советским режиссером Михаилом Роммом и другими видными деятелями культуры. НКВД позволял элитной группе художественной интеллигенции и представителям бывшей аристократии вести светский образ жизни, ни в чем их не ограничивая, но часть этих людей была завербована, а за остальными велось тщательное наблюдение, с тем, чтобы использовать в будущем в случае надобности. Демьянова «вели» Ильин и Маклярский…». ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ Комиссар госбезопасности В. Ильин в конце 30-х — середине 40-х был начальником 2-го отдела 3-го секретно-политического управления НКВД СССР, ведавшего вопросами работы с творческой интеллигенцией. Чуть позже — в 1956 году — Ильин станет секретарем Московского отделения Союза писателей, поскольку партийному руководству нужен был человек, который бы знал в писательской среде всех, включая и осведомителей. Что касается Михаила Маклярского, то он, придя в ГПУ в 1927 году, к началу 40-х дослужился до должности начальника все того же 3-го отдела Секретно-политического управления. В 1947 году он лишь номинально уйдет из органов, но на самом деле останется их негласным агентом, официально занимая руководящие должности в советском кинематографе: сначала он будет работать директором объединения «Экспортфильм», а затем руководителем Госфильмофонда. Попутно он займется литературным творчеством, прославляя в кино работу чекистов: напишет сценарии к таким фильмам, как «Подвиг разведчика» (1947), «Секретная миссия» (1950), «Заговор послов» (1965), «Петерс» (1972) и др. Как известно, после смерти Сталина в 1953 году КГБ подвергнется перестройке: в частности, будут сокращены его функции по части надзора за высшей парт- и госэлитой. Однако, в части агентурной работы в среде интеллигенции все останется по-прежнему. И агентура в этой сфере будет вербоваться с не меньшей интенсивностью, чем раньше. Здесь уместно вернуться к истории развития секретно-политического управления в структуре советской госбезопасности. То есть, пришло время довести до сведения читателя.