ВООРУЖЕН И ОЧЕНЬ ОПАСЕН Глава первая Шпионская любовь, или Агентурная суперпара Высоцкий — Влади В поле зрения компетентных органов Высоцкий угодил в начале 60-х, когда его песни стали распространяться на магнитофонных лентах по Москве и области. Причем внимание это еще не было пристальным — запомнилась лишь его фамилия (как пел сам Высоцкий в 1961 году: “мою фамилью-имя-отчество прекрасно знали в КГБ”)· За бардовским движением тогда хоть и следили, но эта слежка включала в себя лишь несколько особо одиозных фигур, вроде Булата Окуджавы или Александра Галича. Ведь в те годы “блатняком” (и полублатняком) баловались многие люди из актерской среды (Николай Рыбников, Михаил Ножкин и др.), поэтому обращать особое внимание на кого-то из них КГБ особо не стремился, да и не имел такой возможности в силу сокращения аппарата, о котором речь у нас шла выше. Собирать материалы на Высоцкого в КГБ начали в 1963–1964 годах. Во-первых, именно тогда Хрущев особенно сильно осерчал на либеральную интеллигенцию (после выступления М. Ромма в ВТО и выставки в Манеже — все события произошли в ноябре-декабре 62-го), во-вторых — прекратились сокращения в КГБ (до этого в течение нескольких лет было уволено 1300 сотрудников) и даже начался набор туда новых сотрудников, которые должны были закрыть возникшие бреши на некоторых направлениях, в том числе и по линии надзора за творческой интеллигенцией. Коллегия КГБ была увеличена на два человека, были объединены ранее разъединенные Управления по Москве и Московской области. Именно в последнем и начали собирать досье на Высоцкого, а не в Центре, в компетенции которого были более значимые фигуры. Отметим, что в январе 1962 года новым начальником УКГБ по Москве и области был назначен Михаил Светличный, который вскоре сыграет в судьбе Высоцкого определенную роль. Из-за увеличения объема текущей работы, в ноябре 1963 года из ведения председателя КГБ Владимира Семичастного будет изъято 2-е Главное управление (контрразведка) и передано сначала под наблюдение его 1-го заместителя Николая Захарова, а чуть позже (в мае 64-го) — заместителя председателя КГБ Сергея Банникова (в июне того же года он станет начальником 2-го Главка). То есть именно эти люди напрямую курировали надзор за творческой интеллигенцией. Параллельно росту славы Высоцкого возрастал к нему и интерес со стороны спецслужб. Поворотным моментом в этом интересе явилось устройство Высоцкого в штат московского Театра драмы и комедии на Таганке (лето 1964 года). Почему поворотным? Дело в том, что этот театр был создан под патронажем КГБ и с подачи его будущего шефа — Юрия Андропова[3]. В апреле 1964 года (на момент создания «Таганки») Андропов возглавлял Отдел социалистических стран ЦК КПСС и, на первый взгляд, не имел никакого отношения к спецслужбам. Но это не так. Уже в середине 50-х, когда Андропов стал послом СССР в Венгрии, он активно сотрудничал с КГБ и там весьма высоко отзывались о его аналитических и организаторских способностях. Андропов принадлежал к той молодой поросли руководителей постсталинских времен, кто в скором времени должен был включиться в мировую глобализацию и стать одним из тех деятелей, кто составит советский сегмент мировой корпоратократии. ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ Рассказывает историк А. Фурсов: «В конце 1940-х на арену стала выходить молодая и хищная фракция мирового капиталистического класса — корпоратократия. Она очень быстро заявила о себе свержением правителства Мосаддыка в Иране и Хакобо Арбенса-Гусмана в Гватемале (1953), а также созданием Бильдербергского клуба (1954). Позднее будут созданы и другие наднациональные структуры, выражающие интересы прежде всего этого слоя — Римский клуб (1968) и Трехсторонняя комиссия (1973). Союзником корпоратократии выступал финансовый капитал, ну а сферой, объединившей их в единое целое, стала нефть. Через эту же сферу шло подключение к корпоратократии и части советской номенклатуры. Когда мы говорим, что Советский Союз развалила «пятая колонна», то эмоционально это верно, однако, с точки зрения научного объяснения, недостаточно. В реальности произошло следующее. После того, как с конца 1950-х годов СССР интенсифицировал продажу нефти на мировом рынке, в Советском Союзе начал формироваться слой, тесно связанный с корпоратократией. В отличие от государственно-монополистического капитализма, который в принципе мог бы сосуществовать с Советским Союзом, корпоратократия носила глобальный характер по определению и по логике своего развития должна была охватить весь мир, включая СССР, т. е. зону системного антикапитализма. Торговля, прежде всего, нефтью сформировала у нас советский сегмент корпоратократии…». С зарождением у нас собственной корпоратократии зона системного антикапитализма рано или поздно должна была переродиться в свою полную противоположность. Причем это касалось не только экономики, но и культуры. Разрешая существование той же оппозиционной «Таганки», советские власти должны были отдавать себе отчет в том, что на волне сырьевой направленности развития советской системы (а эта среда воспроизводит прежде всего мелкобуржуазные настроения в массах — потребительские) мелкобуржуазная стихия этого театра, рядящегося в одежды прогрессивного, рано или поздно должна была подмять под себя все остальные направления советской идеологии. И ведущую роль в этом переформатировании должны были сыграть два самых видных таганковца: режиссер Юрий Любимов и ведущий актер Владимир Высоцкий. И что показательно — оба они были креатурами КГБ. Любимов попал в поле зрения спецслужб еще в середине 30-х, когда его дед и отец были осуждены как противники советской власти (кулаки) и осуждены. Но их отпрыск — Юрий Любимов — имея «черное пятно» в биографии, вопреки этому сумел сделать блестящую карьеру в советском искусстве. Он стал студентом Щукинского училища, а во время войны, избежав отправки на фронт, стал артистом в Ансамбле песни и пляски НКВД под личным патронажем Л. Берия. Проплясав под бдительным оком спецслужб почти шесть лет, Любимов был определен актером в один из ведущих театров страны — Вахтанговский. И тут же стал получать там главные роли, причем из разряда политически значимых: например, играл комсомольца-подпольщика Олега Кошевого в спектакле «Молодая гвардия», за что был удостоен Сталинской премии. А мы помним, что звание агента госбезопасности очень часто было обязательной ступенькой к получению высоких званий в искусстве: будь то звание заслуженного или народного артиста, а также лауреата Сталинской премии. Не для всех, конечно, но среди тех, у кого имелись «черные пятна» в биографии, это было весьма распространенным явлением. Отеческая опека со стороны спецслужб привела Любимова и к должности главного режиссера Театра на Таганке в апреле 1964 года. Создание этого театра предполагало тщательный надзор за ним со стороны как идеологических служб, так и служб из разряда специальных. Для КГБ (а возглавлял его тогда Владимир Семичастный) было важно не просто создать в центре Москвы этакое либеральное заведение, куда стекалась бы публика определенного сорта, а именно заведение поднадзорное (то есть, напичканное собственной агентурой). Ведь тогда в советском обществе в моду входили так называемые “кухонные’’ посиделки, следить за которыми КГБ имел ограниченные возможности. А “Таганка” могла стать именно тем местом, где эти кухонные споры должны были трансформироваться в живые дискуссии и, став достоянием спецслужб, надежно ими не только контролироваться, но и направляться. Причем это направление зависело от того, какие ветры дули как в Кремле, так и на Лубянке. Поэтому как только в конце 60-х советская корпоратократия назначила шефом КГБ Ю. Андропова, как тут же «Таганка» обрела статус неприкасаемого форпоста либеральной фронды. ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ Возглавив КГБ, Андропов почти в открытую «крышевал» любимовскую «Таганку». Однако в момент ее создания в 1964 году, будущий шеф КГБ взял на себя роль закулисного кукловода, а для непосредственного контакта с руководством театра был отряжен один из его людей — сотрудник того же Международного отдела ЦК КПСС (Отдел социалистических стран) китаевед Лев Делюсин. В 19-летнем возрасте Л. Делюсин был призван на фронт и участвовал в Сталинградской битве. Вернувшись с фронта, поступил учиться на китайском отделении Московского института востоковедения (откуда люди часто попадали на работу в КГБ и ГРУ Генштаба). Затем учился в аспирантуре АОН при ЦК КПСС и попутно работал обозревателем в газете “Правда”. После чего был отправлен в Прагу, в редакцию только что созданного (в 1958 году) журнала “Проблемы мира и социализма”, действующего под крышей все того же КГБ. Проявив себя в качестве журналиста (и не только) самым лучшим образом, Делюсин был замечен Ю. Андроповым и в 1960 году вызван им в Москву, для того чтобы стать консультантом в Отделе социалистических стран. Поскольку в создании “Таганки” вовсю использовался чехословацкий опыт (именно в реформистской ЧССР активно внедрялась доктрина “чистого искусства”, то есть бесклассового), опыт таких людей как Лев Делюсин оказался бесценен. Во многом благодаря его советам — а также советам других андроповцев, вроде Федора Бурлацкого, Александра Бовина (еще один работник журнала “Проблемы мира и социализма”), Георгия Шахназарова, Лолия Замойского (одного из ведущих советских масоноведов) и др. — этот театр превратился в главный оплот либеральной фронды в СССР. Делюсин вошел в Общественный совет «Таганки» и сблизился не только с Любимовым, но и с молодым, и тогда еще не столь широко известным, Владимиром Высоцким. В итоге сближения маститого китаеведа с бардом на свет в 1964–1967 годах на свет появился «китайский» цикл песен Высоцкого («Письмо рабочих тамбовского завода китайским руководителям», «Возле города Пекина», «В далеком созвездии Тау Кита», «Мао Цзедун — большой шалун»), из-за которого чуть позже Высоцкого объявят персоной нон-грата в КНР. В концовке «Письма рабочих тамбовского завода…» (конец 1964-го) Высоцкий проговорился о том, кто именно был заказчиком этого его цикла: … Так наш ЦК писал в письме открытом, — Мы одобряем линию его! Нет, никто в ЦК КПСС Высоцкого не вызывал и задачи «приложить» в своих песнях китайских «отщепенцев» не ставил. Все было намного проще и тоньше. Это проделал Делюсин, который ненавязчиво посоветовал молодому барду попробовать свои силы на поприще политической сатиры антикитайского толка. Так что это был «заказ» с самого верха — от Юрия Андропова, который в те годы был секретарем ЦК и возглавлял Отдел социалистических стран (то есть, Китай входил в сферу его компетенции). Таким образом, именно тогда и начались первые контакты Андропова с Высоцким, а «китайский» цикл песен явился первым агентурным заданием будущего шефа КГБ Высоцкому. С этим мнением соглашается М. Крыжановский: «Для такой идеологической акции необязательно было вербовать Высоцкого — достаточно было использовать агента из его окружения, чтобы подбросить ему эту идею. Разовое мероприятие — обычно для этого используют доверенных лиц КГБ. Доверенным лицом КГБ мог быть любой человек, лояльно относящийся к органам госбезопасности, но не имеющий связей в оперативной среде, в т. ч„среди антисоветчиков. С ним можно было встречаться открыто, но я, например, все же соблюдал конспирацию. Окружающие, увидев встречу чекиста с известным им лицом, сразу предполагают, что он агент — зачем же человека подставлять? Высоцкий, не будучи д/л (доверенным КГБ), был далеко не дурак и прекрасно понимал в свои 27, что, кто и почему от него хочет». С апреля 1965 года Высоцкий начинает активно исполнять первую песню из «китайского» цикла («Письмо рабочих тамбовского завода…»), а также еще одну песню из разряда политправильных — «Антисемиты». Все это чрезвычайно понравилось его кураторам в «верхах», которые все больше убеждались в том, что этот талантливый парень далеко пойдет. В компетенции кураторов было две возможные меры воздействия на молодого певца: либо «заглушить» этот талантливый голос, либо, наоборот, поощрять негласно, чтобы придать барду ореол гонимого. В итоге был избран второй путь, поскольку после смещения Хрущева в СССР закончился период репрессий, и началось время игр, в том числе и подковерных. Вот почему в сентябре 1965 года, когда песни Высоцкого и его устные рассказы на скользские темы были обнаружены сотрудниками КГБ в домашнем архиве диссидента-антисоветчика Андрея Синявского, никаких санкций против барда-рассказчика принято не было — его даже не стали профилактировать, (хотя материалы пошли в оперативную подборку, которая превратится вскоре в нечто более весомое). Сам Высоцкий сильно удивлялся этому факту, о чем можно судить по его письму от декабря того же года на имя И. Кохановского: «Помнишь, у меня был такой педагог — Синявский Андрей Донатович? С бородой, у него еще жена Маша. Так вот уже четыре месяца, как разговорами о нем живет вся Москва и вся заграница. Это — событие номер один… При обыске у него забрали все пленки с моими песнями и еще кое с чем похлеще — с рассказами и так далее. Пока никаких репрессий не последовало, и слежки за собой не замечаю, хотя — надежды не теряю…». М. Крыжановский: «Понятно, что Высоцкий здесь хохмит, но мне трудно удержаться от смеха по другой причине: если Высоцкому «села на хвост» бригада “наружки” и у нее не было задачи его припугнуть, избить или забрать документы, записную книжку и деньги, он ее не увидит никогда и ни за что. Это дилетанты сочиняют макулатуру, где седой генерал дает задание герою-контрразведчику типа: ’Установи наблюдение за объектом так, чтобы никто кроме нас с тобой об этом не знал, действуй самостоятельно, в одиночку.” А если объект возьмет да и зайдет в ГУМ или ЦУМ, где 24 выхода и входа? Что сделает наш герой? Кроме того, «наружка» комбинирует разные трюки, например: 1. “В одну линию”. Разведчики идут “гуськом” за объектом, постоянно обгоняя его. 2. “В две линии”. Разведчики идут по обеим сторонам улицы. 3. “Вилка”. Один разведчик движется перед объектом, другой — за ним. Другие могут двигаться параллельным курсом по соседним улицам. 4. “Коробка” (например, в большом помещении (супермаркет, отель, ресторан) один-два разведчика входят в зал, а другие быстро перекрывают все выходы. 5. “Опережение”. Наблюдение снимают, потому что разведчикам известен путь назначения объекта (напр., тайник). 6. “Провокация”. Объекта избивают с целью устрашения или хищения находящихся при нем документов. Особенно охочи до этих дел милейшие французы, как ни странно. Одного нашего разведчика под “крышей” журналиста в Париже жестоко избили, жену изнасиловали, а машину показательно сожгли — и все потому, что московский молокосос вообразил себя суперменом и демонстрировал, как он круто уходит от наблюдения. Если же объектом являетесь вы, вам повезло, и вы “наружку” расшифровали, лучше не паниковать, двигаться с той же скоростью; расслабиться в ближайшем баре (и расслабить бригаду); не вые…ся и не пытаться исчезнуть, иначе за вами усилят наблюдение или изобьют до полусмерти; если же вы не выявили “наружку”, что ее либо нету, либо вы плохо проверились, либо используется “опережение”. Сама бригада тоже может ошибаться, а именно: одна и та же бригада “пасет” объект весь день и он ее расшифровывает; объект “командует” наружной (он движется быстро или медленно, и так же начинает вести себя бригада); кто-либо в бригаде слишком заметен (ярко одет, выделяется ростом или весом и т. и.); бригада оставляет следы после негласного обыска квартиры объекта (очень нехорошо, если оттуда выскочит и убежит кошка или собака, о которой вы почему-то понятия не имели); бригада “засветилась” и не доложила об этом руководству; бригада плохо обучена (типа объект выскакивает из поезда метро в последнюю секунду и вся бригада бросается за ним)…» И вновь вернемся к Высоцкому. В мае 1966 г, со слов первой жены Высоцкого Людмилы Абрамовой, после одного из спектаклей к служебному входу Театра на Таганке подъехала служебная "Волга". Когда Высоцкий вышел из театра, приехавшие на машине представились сотрудниками КГБ и пригласили его проехать с ними в Управление по г. Москве и Московской области. Там у него состоялась беседа с начальником УКГБ генерал-майором М. П. Светличным, который расспрашивал актера об А. Синявском (осужден в феврале 1966 г за антисоветскую деятельность). Дело в том, что еще будучи студентом школы-студии МХАТа Высоцкий был дружен и с большим уважением относился к преподавателю русской литературы Андрею Синявскому, который, кстати, предсказал ему будущую славу народного поэта. Генерал по-дружески советовал не связываться с подонками-правозащитниками, предупредил, что некоторое время телефон будет на прослушивании, поэтому он советует вести себя как бы осторожно и не болтать лишнего. В том же 66-м году летом Высоцкого приглашают на рижскую студию написать тексты песен для нового фильма. Инициатором вызова был Микаэл Таривердиев — композитор, хорошо знавший поэта по спектаклям Таганки. Высоцкий написал несколько песен и собрался уезжать, но перед отъездом из Риги в Москву на перроне вокзала его скрутили оперативники и затолкали в милицейский «уазик». В отделении он оказался в одиночной камере. Оказалось, что что в Риге объявился маньяк, который насиловал и убивал своих жертв. Одна из потерпевших выжила и сообщила приметы, совпадающие с описанием Высоцкого. Ему сказали, что будет опознание, что вот эта выжившая девочка должна его опознать. Кстати, и группа крови совпала, и песни блатные преступник пел в компаниях. И вдруг отношение к Высоцкому резко изменилось — ему приносят чай, предлагают какие-то лекарства, дают успокоиться. Возвращают все его вещи, документы, приносят извинения. Оказалось, что генерал Светличный не предупредил Высоцкого, что за ним также будет вестись наружное наблюдение. Это и спасло Высоцкого — "наружка" сообщила об аресте артиста в Москву, Светличный связался с МВД и Высоцкого тут же освободили. Высоцкий не любил вспоминать этот эпизод и об этом не знали даже его друзья по театру. М. Крыжановский. "История очень интересная, хотя половину из рассказанного Высоцкий присочинил, чтобы выглядеть "крутым" в глазах жены. А именно — никакой чекист, а уж тем более генерал, нач. Управления М. П. Светличный не расскажет простому советскому гражданину и даже самому ценному агенту КГБ, что его телефон поставлен на прослушивание и что за ним установлено наружное наблюдение. Это совершенно секретные мероприятия и разглашение их грозит очень строгим наказанием, вплоть до увольнения. Я очень сомневаюсь, что с ним разговаривал лично Светличный, но если это было так, то интерес к Высоцкому действительно проявился уже в 1966 г. на самом верху власти". Лишь в феврале 1966 года, после суда над Синявским и Даниэлем (первому дали семь лет лагерей, второму пять), Высоцкому пришлось несколько поумерить свою концертную активность. Его высокопоставленные друзья посоветовали пока не высовываться, переждать. Спустя некоторое время тучи, наконец, разошлись и все вернулось на круги своя. В мае 1966 года Высоцкий играет на сцене «Таганки» свою первую главную роль — ученого Галилея в спектакле «Жизнь Галилея» по Б. Брехту. Это была роль из разряда концептуальных. Еще одна «заказуха» либералов во власти, представителей нарождающейся в советских верхах корпоратократии. Как писал театровед А. Гершкович: «Высоцкого мало заботит местный колорит и национальная принадлежность его героя… Для актера гораздо важнее передать новый, зарождающийся тип мыслителя и человека, порывающего путы устаревших догм и представлений — в них он вырос и воспитывался, но их же он и перерос… Высоцкий сыграл в Галилее не трагедию ученого, изменившего истине, а человеческую драму правдолюбца, который уже знает, что мир не тот и готов мыслить и жить по-новому, но еще не может переступить через себя и вынужден считаться с правилами старой игры…». В этом отрывке нами не случайно выделены последние строчки. Судьба Галилея (в интерпретации Любимова) и в самом деле была близка советским либералам-западникам. Ведь ко второй половине 60-х они уже окончательно пришли к убеждению, что мир уже не тот (капитализм лучше социализма) и готов мыслить и жить по-новому (то есть под американскую дудку), но еще не может переступить через себя и вынужден считаться с правилами старой игры (с теми правилами, за которые все еще держится консервативная часть советской номенклатуры, стоящая на пути корпоратократии). Таким образом с точки зрения последующего вклада “Таганки” и лично Высоцкого в дело разрушения СССР, спектакль “Жизнь Галилея” оказался своего рода знаковым явлением. Это был очередной шаг на пути к регрессу, хотя сами участники этого спектакля считали наоборот — что они призывают общество к прогрессу. Не случайно еще один «птенец» андроповского гнезда из Отдела соцстран — Ф. Бурлацкий так оценил прочтение роли Галилея Высоцким: «Мои первые встречи с Высоцким связаны еще с первыми спектаклями “Таганки” — “Добрым человеком из Сезуана”, когда происходило становление этого театра. Тогда я еще не обратил особого внимания на Высоцкого. Но после “Галилея”, — а потом и “Гамлета” — отношение к нему меняется. “Галилей” в исполнение Высоцкого был для меня ближе, чем “Гамлет” в трактовке Любимова и в трактовке Высоцкого. Потому что в “Галилее” поднималась проблема, которой все мы жили тогда. “Мы” — я имею в виду, во всяком случае, прогрессивное крыло партийного аппарата, которое пришло в ЦК (при Хрущеве) из сферы науки, из экономической сферы, из журналистской среды. Проблема “Галилея” была для нас проблемой личного выбора. Игра Высоцкого в этом плане удивительно накладывалась на наше сознание. Особенно два варианта жизненного пути. Вы помните, он дважды проигрывает роль Галилея (в финале) — по-одному и по-другому. Все мы стояли когда-то в жизни перед таким выбором, и это было нам бесконечно близко. В частности, мне… Я помню наши первые разговоры с Высоцким в этом ключе… Для него они являлись неожиданностью и, мне кажется, импонировали ему. Он никак не ждал, что люди из далекой для него среды, прямо скажем, среды, чуждой ему, политической, разделяют его взгляды на положение в стране, мыслят примерно теми же категориями, что и он. Ему даже казалось, наверное, что они притворяются. Или просто подыгрывают ему. Но когда он стал более часто общаться с нами — с Делюсиным, Шахназаровым, со мной — он понял, по-моему, что это не игра. Мы просто принадлежим к тому же поколению, с теми же умонастроениями, с тем же отношением к жизни, что и он. Вот, насколько я помню, первые наши встречи и разговоры с Высоцким завязались после того, как он сыграл своего Галилея…». Итак, роль Галилея стала очередной ступенькой в деле сближения Высоцкого с андроповцами из сферы политики. Но уже не за горами его сближение с другой ветвью этой когорты деятелей — чекистами. Но пока он сближается… с французской кинозвездой и коммунисткой Мариной Влади. Ему жуть как хочется «назло всем со звездою в лапах». И опять эта связь имеет две стороны: видимую и невидимую. То, что было видно широким массам (и, остается видимым до сих пор, благодаря стараниям либеральных СМИ), подавалось как красивая «лав стори» между советским артистом и французской суперзвездой. Оборотная сторона этих отношений была достоянием немногих людей — тех, кто принадлежал к бойцам невидимого фронта. Впрочем, расскажем обо всем по порядку. Марина Влади Бриджит Бардо Марчелло Мастрояни Марина Влади моложе Высоцкого на четыре месяца. Она родилась 10 мая 1938 года в Париже в семье Владимира Полякова-Байдарова — артиста оперных театров в Париже и Монте-Карло, уроженца Москвы, переехавшего во Францию во время первой мировой войны — и Милицы Энвальд, балерины, дочери русского генерала. Псевдоним «Влади» Марина взяла в честь отца. Свою карьеру в кино Влади начала в 1949 году, сыграв небольшую роль в фильме «Летняя гроза». А в первой половине 50-х она уже стала одной из самых снимаемых молодых актрис французского кинематографа и даже соперничала со своей подругой Бриджит Бардо, которая, по ее собственному признанию, копировала во всем Влади. Другая суперзвезда, Марчелло Мастрояни, сделал ей предложение, но затем они сохранили отношения как "между братом и сестрой". Снималась она не только во Франции, но и в соседней Италии, где только в период 1953–1955 годов сыграла сразу несколько ролей. Там же сблизилась с коммунистами. По ее же словам: «Мне вспоминается начало 50-х, когда я работала в Италии с режиссерами-коммунистами — Висконти, Пепе де Сантисом, Уго Пирро, Тонино Гуэрра, Карло Лидзани. Мы участвовали в антифашистских демонстрациях, и иногда дело доходило до драк на улицах. Этот пройденный вместе с ними путь сблизил меня тогда с Итальянской коммунистической партией…». М. Крыжановский: «Участие Влади в политической борьбе в Италии на стороне коммунистов в 50-х гг. было гораздо более интересным, чем кажется. В то время ИКП была наиболее успешной компартией в капстранах, имела 2 миллиона членов и Кремль через КГБ ежегодно «вливал» в ИКП 50 млн. долларов. Дело шло к тому, что власть могли получить путем выборов коммунисты. На их пути, естественно, встали США, которые, в свою очередь поддерживали миллионами долларов через ЦРУ христианских демократов против левых. ЦРУ активно действовало в Италии совместно с итальянскими спецслужбами, а также использовало мафию для терактов и убийств активистов ИКП. На Влади ЦРУ тут же завело досье, а резидентура в Риме сообщила о ней Директору ЦРУ — французская суперзвезда обеспечила хороший пиар итальянским коммунистам и они уверенно победили на муниципальных выборах в центральной Италии. Та же мафия могла ее запросто ликвидировать, если бы такое решение принял Аллен Даллес. В любом случае, агентура и резидентура ЦРУ будет смотреть за ней, в какой стране она бы не появилась, в т. ч. во Франции, на месте постоянного проживания. Учитывая эти контакты Влади с коммунистами, а также то, что она имела русские корни и всегда в открытую выражала свои симпатии к России, резидентура КГБ в Париже еще во второй половине 50-х обратила на нее внимание как на возможного агента влияния по линии «ПР» (политическая разведка)[4]. Совершенно секретно Директору ЦРУ Аллену Даллесу Лэнгли, Вирджиния 6 мая 1953 г. О Марине Влади На состоявшихся 7 июня 1953 парламентских выборах большинство мест в Палате депутатов и Сенате получила поддерживаемая нами христианско-демократическая партия (243 и 116 мест), однако итальянские коммунисты заняли второе место (143 и 51 место соответственно). Немаловажную роль в пропагандистком обеспечении выборов со сороны Итальянской компартии сыграла поддержка ее акций со стороны находящейся в данное время в Италии на съемках французской кинозвезды русского происхождения Марины Влади. Влади, совместно со своими друзьями-коммунистами, в том числе, режиссерами Лукино Висконти, Пепе де Сантисом, Уго Пирро, Тонино Гуэрра и Карло Лидзани принимала участие в митингах и демонстрациях в поддержку ИКП. Через агентуру в среде италянских кинопродюсеров нами предпринимаются меры по недопущению продления контрактов с Влади на участие в снимаемых итальянскими режиссерами картинах. Возможно проведение в отношении Влади мероприятий специального воздействия. Резидент ЦРУ в Риме Джон Рейн Проведение мероприятий спецвоздействия в отношении Влади нецелесообразны. Президент Франции Венсан Ориоль — социалист. Воздержимся. Аллен Даллес