— В приговоре, вынесенном вам, господин Фаоильтиарна, — сказал штатский, медленно поворачивая голову, — имеется дополнительная клаузула. Нечто особенное… Фаоильтиарна не собирался ожидать «чего-то особенного». Замок оков, над которым эльф трудился уже два дня и две ночи, упал с его кистей как по мановению волшебной палочки. Страшный удар тяжелой цепи повалил двух стерегущих его солдат. Фаоильтиарна в прыжке ударил третьего ногой в лицо, хлестнул кандалами штатского, прыгнул прямо в затянутое тенетами оконце сарая, вылетел из него вместе с рамой и коробкой, оставив на гвоздях кровь и обрывки одежды. С грохотом повалился на доски мола. Перевернулся, перекатился и плюхнулся в воду между рыбацкими лодками и баркасами. Все еще прикованная к правой кисти тяжелая цепь тянула на дно. Фаоильтиарна боролся. Изо всех сил боролся за жизнь, которая, как он считал еще совсем недавно, не имела для него никакой ценности. — Хватай! — орали выскакивающие из сарая солдаты. — Хватай! Убей! — Там! — кричали другие, подбегая по молу. — Там, вот там он нырнул! — По лодкам! — Стреляйте! — зарычал штатский, обеими руками пытаясь сдержать кровь, текущую из глазницы. — Убейте его! Щелкнули тетивы арбалетов. Чайки с криком взмыли в воздух. Грязно-зеленая вода между баркасами закипела от бельтов. *** — Виват! — Шествие продолжалось, толпа жителей Новиграда уже хрипела и проявляла признаки усталости. — Да здравствуют! — Урррааа! — Слава королям! Слава! Филиппа Эйльхарт оглянулась, удостоверилась, что никто их не слушает, наклонилась к Дийкстре: — О чем ты хотел поговорить? Шпион тоже осмотрелся. — О покушении на короля Визимира в июле прошлого года. — И что? — Полуэльф, совершивший это убийство, — Дийкстра еще больше понизил голос, — вовсе не был сумасшедшим, Филь. И действовал не в одиночку. — Да что ты говоришь? — Тише, — усмехнулся Дийкстра. — Тише, Филь. — Не называй меня «Филь». У тебя есть доказательства? Какие? Откуда? — Ты удивишься, Филь, если я скажу откуда. Когда можно ждать аудиенции, милостивая государыня? Глаза Филиппы Эйльхарт были словно два бездонных черных озера. — Вскоре, Дийкстра. Били колокола. Толпа хрипло орала. Армия маршировала. Лепестки цветов словно снег покрывали новиградскую брусчатку. *** — Все пишешь? Ори Ройвен вздрогнул и посадил кляксу. Он служил Дийкстре девятнадцать лет, но так и не привык к беззвучным движениям шефа, к его появлениям неведомо откуда и каким образом. — Добрый вечер, кхе-кхе, ваше превос… «Люди — тени», — прочитал Дийкстра титульный лист рукописи, который бесцеремонно поднял с пола. — «История секретных королевских служб, Орибастусом Джиафранко Паоло Ройвеном, магистром, написанная»… Ох, Ори, Ори. Старый мужик, а такие глупости… — Кхе-кхе… — Я пришел попрощаться, Ори. Ройвен удивленно взглянул на него. — Видишь ли, верный друг, — продолжал шпион, не дожидаясь, пока секретарь прокашляет что-нибудь путное, — я тоже стар, и получается, что тоже глуп. Вякнул одно слово одной особе. Только одной и только одно… И оказалось, что это на одно слово и на одну особу больше, чем требовалось. Послушай как следует, Ори. Ты их слышишь? Ори Ройвен, широко раскрыв удивленные глаза, отрицательно помотал головой. Дийкстра минуту молчал. — Не слышишь, значит. А я слышу. Во всех коридорах. Крысы бегают по третогорскому граду, Ори. Идут сюда. Приближаются на мягких крысиных лапках. *** Они возникли из тени, из тьмы. Черные, в масках, проворные как крысы. Стражники и охранники из вестибюля свалились, не застонав, под быстрыми ударами стилетов с узкими гранеными клинками. Кровь текла по полам третогорского замка, разливалась по паркету, пачкала его, впитывалась в дорогие венгербергские ковры. Они шли по всем коридорам, оставляя за собой трупы. — Он там, — указав на дверь, сказал один. Черный шарф, закрывающий лицо до глаз, приглушал голос. — Туда он вошел! Через канцелярию, в которой работает Ройвен, вечно кашляющий хрыч. — Оттуда нет выхода. — Глаза другого, командира, горели в прорезях черной бархатной маски. — Из комнаты за канцелярией другого выхода нет! Там нет даже окон. — Остальные коридоры под охраной. Все двери и окна. Он от нас не уйдет. Он в ловушке. — Вперед! Двери поддались под ударами ног. Сверкнули стилеты. — Смерть! Смерть кровавому палачу! — Кхе-кхе? — Ори Ройвен поднял над бумагами голову с близорукими слезящимися глазами. — Слушаю вас. Чем могу, кхе-кхе, быть полезен? Убийцы с ходу разбили дверь в личные апартаменты Дийкстры, пробежали по комнатам, словно крысы обнюхивая закоулки. Со стен полетели гобелены, картины и панно, кинжалы рассекали шторы и обивку. — Его нет! — крикнул один, влетая в канцелярию. — Нет его! — Где? — крикнул вожак, наклоняясь над Ори и сверля его взглядом сквозь прорези в черной маске. — Где этот кровавый пес? — Нету его, — спокойно ответил Ори Ройвен. — Сами же видите. — Где он? Говори! Где Дийкстра?! — Разве, — кашлянул Ори, — сторож я, кхе-кхе, брату своему? — Подохнешь, старик! — Я человек старый, больной и страшно уставший. Кхе-кхе. Я не боюсь ни вас, ни ваших ножей. Убийцы выбежали из комнаты. Исчезли так же быстро, как и появились. Ори Ройвена не убили. Они были заказными убийцами. А в полученных ими приказах об Ори Ройвене не было ни слова. Орибастус Джианфранко Паоло Ройвен, магистр права, провел шесть лет в различных тюрьмах, его непрерывно допрашивали сменяющиеся следователи, выпытывали о самых различных, зачастую вроде бы бессмысленных вещах и делах. Через шесть лет освободили. К тому времени он уже был совершенной развалиной. Цинга лишила его зубов, анемия — волос, глаукома — зрения, астма — дыхания. Пальцы обеих рук ему сломали на допросах. На воле он прожил неполный год. Умер в храмовом приюте. В нужде. Забытый всеми. Рукопись книги «Люди — тени, или История секретных королевских служб» пропала без следа. ***