Вызвал уборщика, молча указал ему на погибающий пол под своими ногами и поспешно забрался с ногами в кресло Джуффина. Прикрылся вчерашним выпуском «Суеты Ехо», чтобы моя перекошенная рожа не мешала нормальному ходу уборки. Это ведь только мне кажется, будто я имею полное право на простые человеческие чувства, в том числе и на отрицательные эмоции, а наших младших служащих мое дурное настроение совершенно выбивает из колеи… Через час газета мне надоела, зато настроение исправилось. Я покинул свое убежище и обнаружил, что в кабинете уже царит идеальный порядок, а реставрация Зала Общей Работы благополучно близится к завершению: ребята покончили с побелкой стен и теперь поспешно заменяли искалеченную мебель новой. — Хорошо-то как! — одобрительно сказал я. — Даже лучше, чем раньше… Надо будет сказать сэру Донди Мелихаису: пусть выдаст вам какую-нибудь премию за особые заслуги перед Соединенным Королевством, ребята! — И мне заодно! — с энтузиазмом подхватил Мелифаро, просовывая в дверь ослепительно улыбающуюся физиономию. — А тебе-то за что? — усмехнулся я. — Просто так, чтобы поднять мне настроение, — объяснил он. — Не хочешь зайти ко мне в кабинет, чудовище? — Что я, кабинета твоего не видел? — гордо ответствовал я. — Впрочем… Чего только не сделаешь, чтобы немного разнообразить жизнь! Первым делом Мелифаро взгромоздился на свой письменный стол, немного поболтал ногами и выжидающе уставился на меня. — Ну и чем завершилось вторжение юного сэра Куты? — Сам видел: капитальным ремонтом! — фыркнул я. — И не только… А ты-то куда сбежал? Решил снять с себя всю ответственность за происходящее? — Не без того… — улыбнулся он. — Вообще-то ходил похлопотать насчет подраться, как всегда. — Что-то случилось? — Да так, сущие пустяки, недостойные твоего царственного внимания. — Между прочим, рекомендую постепенно отвыкать от мысли, что я у нас царь. А то в один прекрасный день твои шутки, и без того неуместные, окончательно потеряют актуальность… Надеюсь, уже этой зимой в столицу заявится официальная делегация моих подданных, и я торжественно передам их под крылышко Его Величества Гурига, как и было задумано с самого начала. Честно говоря, даже не верится! — А ведь ты только-только начал входить во вкус, бедняга! — ехидно посочувствовал Мелифаро. — Ну признайся, чудовище, ты же наверняка вынашиваешь страшные планы очередного государственного переворота! И правильно, за свой престол надо бороться! — Фиг я буду за него бороться… Ты лучше расскажи, с кем дрался? И с какой стати тебе вообще приспичило так некультурно проводить время? — Да нет, правда ничего особенного. Один безумец собирался отравить воду в Хуроне, представляешь? Впрочем, почему «собирался»? Он ее уже несколько раз травил. Правда, адская смесь, каковую он искренне считает ядом, способна причинить вред разве что идиоту, который станет жрать ее ложками… В общем, не преступление, а смех один. Но когда-то парень был младшим Магистром Ордена Дырявой Чаши, коллегой нашего Лонки-Ломки, представляешь? Поэтому ребята из Приюта Безумных не решались отправиться за ним самостоятельно. И собственно говоря, правильно делали… Мы с Шурфом им помогли: я ценой невероятных усилий сгреб этого беднягу в охапку, а блистательный Лонки-Ломки стоял в сторонке и зевал. «Контролировал ситуацию», по его собственному выражению. Это занятие его так утомило, что парень решил срочно посетить дюжину библиотек, дабы забыться… Одним словом, ничего интересного! — Действительно, — согласился я. — Могущественный безумец кидает в Хурон какую-то отраву — сущая ерунда! Особенно по сравнению с официальным визитом юного Фило, финал которого мне пришлось пережить. Это событие состарило меня на миллион лет! — Не ной, Ночной Кошмар! Миллион лет — подумаешь! В твоем преклонном возрасте это уже не имеет значения… Ты мне лучше вот что скажи: ты будешь сидеть здесь до прихода Джуффина? — Ага. Собираешься смыться домой, я правильно понял? За добрых три часа до заката?! — Собственно говоря, это в твоих интересах. У меня дома, если помнишь, живет одна из твоих многочисленных жен… Ты же хочешь, чтобы она была счастлива? — Ничего не имею против, — усмехнулся я. — Ну вот. А она бывает счастлива только в моем присутствии, так уж все удивительно устроено. — Какая все же странная женщина эта леди Кенлех! — искренне удивился я. — Ладно, делай что хочешь. Кто я такой, чтобы разрушать ваше семейное счастье… Но все-таки я до сих пор не могу понять: а чем вы занимаетесь по вечерам? По моим наблюдениям, эти загадочные действия отнимают у тебя кучу времени! — Ты еще слишком юн, чтобы узнать страшную правду о человеческих взаимоотношениях, дитя мое! — Ну да. А только что мой возраст казался тебе преклонным… Я всегда подозревал, что семейная жизнь пагубно влияет на умственные способности, но даже не предполагал, что все настолько ужасно! — Можешь выпендриваться сколько влезет, бедняга, я даже отвечать не буду. Грешные Магистры, неужели я действительно иду домой?! У Мелифаро было такое счастливое лицо, что я окончательно растрогался и решил: Магистры с ним, пусть себе катится куда хочет! * * * Этот счастливчик исчез со скоростью панической мысли, а я вернулся к себе. Тихо, чтобы не разбудить задремавшего после тяжелого дня Куруша, прикрыл за собой дверь и уткнулся в свежий, еще тепленький выпуск «Суеты Ехо», который только что принесли в наш кабинет. А час спустя наконец-то вернулся Джуффин. Молча уселся напротив, положил руки на стол, оперся о них подбородком и внимательно на меня уставился. — Вы так и будете молчать? — спросил я минуты через две. Шеф пожал плечами. — Откровенно говоря, даже не знаю, с чего начать. Не хочется зря тебя пугать. И себя заодно. Но придется, наверное. Ты помнишь, что тебе снилось перед тем, как ты проснулся от собственных воплей? — Ничего я не помню. Я же не сам проснулся. Теххи меня разбудила, а в таких случаях хрен что-то припомнишь! — Ладно, это не страшно. Тут я как раз могу тебе помочь. Ты у меня вспомнишь не только свой сегодняшний сон, если мне здорово приспичит, ты припомнишь даже ту чушь, которая снилась твоей мамочке за дюжину дней до твоего рождения… — А что, и такое возможно? — Теоретически — да. Но без этой ценной информации мы, пожалуй, как-нибудь обойдемся. Вспомнишь, что тебе снилось сегодня утром, и хватит. Собственно, с этого и начнем. — И каким образом вы собираетесь надо мной измываться на этот раз? — обреченно спросил я. — Да ничего особенного: отрежу тебе голову и посмотрю, что в ней творится, вот и все… — А, всего-то… Ну тогда ладно, — с облегчением вздохнул я. — Да, с тобой по-прежнему легко договориться, — усмехнулся шеф. — Все это хорошо, но теперь тебе придется немного помолчать и просто спокойно посидеть в этом кресле, не отвлекаясь на всякую ерунду вроде твоих знаменитых перекуров. Выдержишь? — Нет, так мы не договаривались! — возмутился я. — Только что вы сказали, что просто отрежете мне голову, и тут же выясняется, что я при этом еще и отвлекаться не должен. Так не пойдет! — Считай, что я уже оценил твое остроумие, сэр Макс. А теперь просто заткнись, — устало попросил Джуффин. Я посмотрел на его озабоченную физиономию и понял, что лучше не выпендриваться. Послушно заткнулся и выжидающе уставился на Джуффина. Он одобрительно кивнул, а потом протянул руку и просто щелкнул меня по лбу. Довольно сильно и, надо сказать, не без некоторого злорадного удовольствия, словно нам было лет по восемь и я только что проиграл ему какое-нибудь дурацкое школьное пари… Но в тот момент мне было не до сравнений: голова стала звеняще пустой и горячей, как это иногда бывает после какого-нибудь экстраординарного чиха. Я ошеломленно моргнул, и в этот момент на меня нахлынул поток воспоминаний такой сокрушительной силы, словно щелчок Джуффина разрушил плотину, до сих пор перегораживавшую узкую, но бурную речку. Какую только чушь я не вспомнил в это мгновение! Байковую рубашечку в мелкую черно-белую клетку, с красным воротником и манжетами — оказывается, я очень любил ее, когда мне было три года! Какой-то дурацкий сон о том, как я стал рыбой из породы лососевых и всю ночь пытался понять, с кем можно договориться, чтобы не идти на нерест. Желтоватые кружевные манжеты на платье девочки, рядом с которой я сидел на уроках химии в восьмом классе. Начало совершенно идиотского анекдота, который мне полчаса пытался рассказать один мой приятель: в тот вечер он был так безнадежно пьян, что не смог добормотаться до финала, а когда на следующее утро я спросил, чем же все-таки закончилась эта история, парень ужасно удивился и сказал, что впервые в жизни ее слышит. Одним словом, я вспомнил невероятное количество информации, которая не представлялась мне слишком полезной, если честно! — А теперь сосредоточься на сегодняшнем пробуждении, — тихо, но настойчиво сказал Джуффин. — Тебе нужно просто вспомнить, как ты проснулся. Все подробности. Что тебе сказала Теххи, что ты сделал потом: вскочил или просто открыл глаза? Что ты увидел, какого цвета было одеяло и так далее… Остальное получится само собой. Я кивнул, закрыл глаза, чтобы не отвлекаться, и честно постарался припомнить, какими обстоятельствами сопровождалось мое пробуждение. По крайней мере, я не подскакивал, это точно. Просто открыл глаза и увидел пушистый краешек рыжего мехового одеяла и встревоженное лицо Теххи, ее серебристые кудряшки на фоне темных балок потолка, а потом почувствовал, что она осторожно, но настойчиво трясет меня за плечо и спрашивает: «Кто такой этот Угабудо?» Этого оказалось совершенно достаточно: я уже знал, почему так орал во сне, и кто такой этот Угабудо, я тоже вспомнил… Вообще-то его звали не Угабудо и не Убагордо, а Угурбадо. И жуткий сон, в котором фигурировало его замысловатое имечко, напугал меня так, как я уже и не чаял когда-нибудь испугаться! — А теперь рассказывай, — потребовал Джуффин. — И не вздумай говорить, что еще ничего не вспомнил: у тебя все на лице написано вот такими буквами! Он широко развел руки, дабы поразить мое воображение головокружительными размерами этих самых гипотетических букв. — Именно такими? — удивился я. — И когда вы успели их измерить? Но, честно говоря, мне было не до смеха. Кому сказать — не поверят! Я полез в карман за сигаретой, выяснил, что там пусто, и спрятал руку под стол, чтобы порыться в Щели между Мирами. Сейчас мое дурацкое пристрастие к сигаретам, которые шеф называет не иначе как «эти смешные курительные палочки», было не просто скромной данью отлаженной системе условных рефлексов, а единственным надежным способом попросить землю вернуться под мои ноги, если, конечно, это не очень ее затруднит… Джуффин с видом мученика закатил глаза к потолку, но у него все-таки хватило великодушия подождать, пока я окутаю себя сизым облачком спасительного дыма. — Ну теперь-то ты что-нибудь скажешь, или мне следует прибегнуть к пыткам? — весело спросил он, дождавшись этого знаменательного момента. — Вообще-то жестокость при допросах запрещена Кодексом Хрембера… — заметил я. Опасливо покосился на шефа — все-таки он не святой! — и поспешно приступил к рассказу о своем замечательном кошмаре. — Мне приснилось, что я иду по опустевшему городу, который здорово похож на Ехо. Знаете, как это бывает во сне: иногда совершенно невозможно разобраться, где именно происходит дело. Но я совершенно уверен, что шел именно по Ехо, хотя… Было довольно темно, но фонари не горели, и окна домов оставались темными. Где-то далеко горели костры, и ветер доносил слабую вонь, словно там жарили давным-давно протухшее мясо. Я знал, что это жгут трупы, но старался не думать на эту тему. Я почти машинально испепелил остатки сигареты, сдул пепел с ладони и продолжил: — Я бродил там, где, по моим представлениям, должен был находиться Дом у Моста, но его почему-то не было. Я искал вас или еще кого-нибудь из наших, но никого не нашел. И вообще я не встретил ни одного живого человека, вокруг были только мертвецы. Но все это не слишком меня пугало. Во сне многие вещи воспринимаешь совершенно иначе, так что я думал только об одном: мне нужно найти хоть кого-нибудь знакомого… Но вместо Дома у Моста я попал в некое закрытое помещение, где было очень много мертвецов. И вот тут начался настоящий кошмар: трупы уставились на меня — одновременно, как по команде! — а потом решили со мной пообщаться. Ребята воспользовались Безмолвной речью. Получилось, надо сказать, жутковато… Мертвецы считали, будто именно я виноват в том, что они так гадко умерли. Я спросил, почему они так думают. Трупы понесли какую-то околесицу: оказывается, я никого не предупредил о том, что этот самый Угурбадо вернулся. А ведь я должен был предупредить, потому что он мне, дескать, уже не раз снился. Сначала я ничего не мог понять: какой такой Угурбадо? Когда он мне снился? Но потом во мне что-то щелкнуло, и я вспомнил, что этот диалог с мертвецами снился мне уже не раз, а я все забыл и ничего не стал вам рассказывать. А теперь, так я тогда решил, поздно, потому что это уже не сон, все происходит на самом деле. В тот момент я был совершенно уверен, что все происходит именно на самом деле, представляете?! Я понял, что уже ничего не смогу исправить, потому что этот самый Угурбадо, кем бы он ни был, вернулся и теперь все пропало… И в это время меня разбудила Теххи. Я ухватился за дивную возможность забыть этот кошмар и благополучно его забыл. К счастью, Теххи настаивала, что я должен спросить у вас, кто такой этот тип, чье имя я выкрикивал, а у вас есть хорошая таблетка от склероза, сэр! Я перевел дыхание и вопросительно уставился на Джуффина. — И кто же он такой, этот Угурбадо? Насколько я понимаю, мне привиделся чуть ли не конец Мира… Неужели он такой серьезный мужик? — Вот именно, серьезный, можешь мне поверить, — невесело усмехнулся Джуффин. — Ну и сны тебе снятся, сэр Макс! На твоем месте я бы старался спать как можно реже, честное слово! А ты почему-то заваливаешься дрыхнуть при первой возможности, глупый мальчик… — Не клевещите на мои сновидения. По большей части они прекрасны и удивительны. Между прочим, это первый кошмар за… А вот даже не помню! В общем, за очень большой период времени… Лучше расскажите про этого Угурбадо. Имею же я право знать, чье имечко так напугало мою девушку… и нас с вами заодно! — Вообще-то на эту тему тебе следует поговорить с нашим общим приятелем Лойсо, — ехидно заметил Джуффин. — Призови его сияющий облик в свои «прекрасные и удивительные» сновидения… — А при чем тут Лойсо? — нахмурился я. — Если это шутка, то мне явно не хватает образования, чтобы ее понять… — Сам мог бы сообразить. Угурбадо — один из его ребят. Бывший Старший Магистр Ордена Водяной Вороны. Единственный уцелевший, не считая все того же счастливчика Лойсо, который, впрочем, не так уж и уцелел… Да, имей в виду: мое предложение дружески поболтать с Лойсо о его бывшем коллеге — не шутка, а ответственное задание. Сделай это как можно скорее, ладно? Может быть, он сможет рассказать тебе что-то такое, чего не знаю я. В конце концов, должен же я извлекать хоть какую-то выгоду из твоей нежной дружбы с моим злейшим врагом! — А вы мне так ничего и не расскажете? — удивился я.