Галерею между главным зданием дворца короля Западного Кайена и его южными пристройками восстановили совсем недавно, меньше сезона назад. Эта часть резиденции монарха сильно пострадала во время штурма Старого Гиварта и последующей схватки К’ирсана Кайфата со змееногой марионеткой Спящих. Лишь теперь удалось вернуть ей былую красоту. Белоснежные потолки, бежевый окрас стен, ковровые дорожки на дубовых полах и сплошной ряд окон, буквально заливавших помещение светом. Здесь же нашлось место и для коллекции картин из запасников дворца. Запущенный в свое время Терном слух о принадлежности К’ирсана к старой династии и его родстве с Опуром Третьим требовал подтверждения, а потому теперь на любого посетителя галереи с осуждением взирали царственные «предки» нового монарха. В этой части дворца К’ирсан бывал редко, да и то лишь когда ему требовалось добраться до потайного выхода в одной из пристроек. Обычно его сопровождали несколько телохранителей, но сейчас рядом шагал один лишь Терн. В порт Старого Гиварта прибыл торговый корабль из Тлантоса, привезя целый ворох слухов и новостей о происходящем в мире. И они оказались настолько удивительными, что взбудоражили даже обычно равнодушного к таким вещам Согнара. — Нет, ты только представь: сначала какая-то непонятная сила, то ли нечисть, то ли демоны, а может, и вовсе боевые маги, разносит вдребезги Муар… Хотя тут нет ничего удивительного: Нолд давно напрашивался на хорошую оплеуху!.. Затем уже Нолд идет громить такой же порт, но уже в Тлантосе. И единственное, о чем все гадают, это удовлетворятся ли республиканцы одной атакой или же ударят еще по какой-нибудь цели! — выдал на одном дыхании генерал кавалерии. — Что тебя так поразило? Полот Нолд сжег, и ничего, никаких последствий не было, — пожал плечами К’ирсан. — Почему ты думаешь, будто сейчас будет иначе? Тогда хоть Поднебесная голос подала, сейчас же… Пфф! — Не скажи, — замотал головой Согнар. — Одно дело в рамках Объединенного Протектората «нецивилизованные» народы резать… Подумаешь, варварам кровь пустили! Светочам культуры и не такое позволительно… И совсем другое дело — разгромить без суда и следствия пусть не представителя сил Добра, но члена семьи «великих» наций. — А это все звенья одной цепи. Пока есть хотя бы видимость международных законов, пока они худо-бедно работают, мир находится в равновесии. Но стоит кому-то плюнуть на условности и начать поступать, как ему вздумается, возникает хаос. Пусть не сразу, потихоньку, но система ломается. И со временем становится все хуже и хуже. Мир катится в ад, где нет ограничений и есть лишь право сильного… — скривился К’ирсан. — И проблема даже не в том, что не получивший укорот нарушитель начинает наглеть, гораздо хуже, что он становится примером для подражания. Потому как если можно одному, почему нельзя другому?! Как говорят в Залимаре: «Джинн выпущен из бутылки», и назад его не загнать! — Светлый Оррис, от кого я слышу такие речи! — зафыркал Терн. Покосился на короля — не обиделся ли, после чего добавил: — Да простит меня твое величество за наглость. К’ирсан криво усмехнулся и шутливо погрозил пальцем: — В нашем случае надо говорить не о праве сильного, а скорее о долге сильного. Мишико настолько разрушил государство, продался всем, кому только возможно, что мятеж был вопросом времени. Не будь меня, появился бы кто-то другой. Рано или поздно, — пояснил он. — Я не о том пытаюсь сказать. Вот представь страну, где правит не монарх, а выбранный на какой-то срок правитель… — Не могу, — замотал головой Терн. — Не может такое государство существовать. Любой временщик будет работать либо на свой карман, либо на свой образ в глазах толпы. До реальных проблем ему дела не будет! Кайфат не стал вдаваться в тонкости народовластия и, чуть поморщившись, кивнул. — Но ты все-таки представь, — попросил он. — Государство с устоявшейся системой законов, выстроенным механизмом смены власти, какой-никакой вертикалью управления и прочей атрибутикой. И вот в этой стране народ вдруг решил, что правитель плох. Но ждать выборов не стал и вышел на баррикады… — Народ вышел? — удивился Терн. — Или кто-то с тугой мошной и хорошей командой бойцов-революционеров его вывел? — Приосанился и добавил: — Как у нас было… — Не важно! — сказал К’ирсан раздраженно. — Главное, протест удался. Правитель свергнут, система сломана, и закон один раз был нарушен. Как думаешь, новая власть будет устойчивой? Или, как только она разонравится, вместо выборов снова устроят мятеж? — Ответ очевиден. Будет второй мятеж, третий… пока все не закончится расколом и гражданской войной, — пожал плечами Терн. Потом вдруг вздрогнул и напряженно уставился на К’ирсана. — Погоди, ты это к чему… Думаешь, в нашем случае все так же закончится?! Кайфат устало вздохнул и, успокаиваясь, принялся гладить Руала по спинке. — Забудь про нас. Пока у меня не появится наследник и верные силы, способные посадить его на трон даже в мое отсутствие, король К’ирсан Кайфат будет считаться диктатором, но никак не родоначальником новой династии и настоящим монархом. Разговор о другом, о Нолде и нарушении им основополагающих законов, — сказал К’ирсан наконец. — Да, мир несправедлив, да, Истинные всегда позволяли себе слишком много такого, что было непозволительно другим. Но сейчас они не нарушили законы, они сломали механизм системы, краеугольным камнем которой сами же и являлись. Они первые, кто так нарушил их собственные правила, но не последние. Сначала без оглядки на других начнут действовать члены Протектората, затем, когда контроль «цивилизованных» над Торном ослабнет, свое слово скажут «варвары». И начнется череда местечковых войн, плавно трансформирующаяся в очередное глобальное противостояние… — Война-а… — протянул Согнар, выхватив из королевской речи, на его взгляд, главное. — То есть ты ждешь войну. И тот же прорыв Бездны в Зелоде всего лишь один из ее эпизодов… — Терн совсем не аристократически шмыгнул носом, поправил сбившиеся ножны с мечом и вдруг заговорщицки наклонил голову к Кайфату. — Про право сильного я понял. А когда мы дорастем до того, чтобы им воспользоваться, а? К’ирсан не выдержал и рассмеялся. — Всему свое время, Терн, всему свое время! — сказал он с чувством. — Сейчас надо заниматься гораздо более мирными вещами. — Слова настоящего Защитника, — вспомнил Терн нелюбимое К’ирсаном прозвище, еще времен войны за престол Западного Кайена. Сейчас о нем уже немного подзабыли, но в разговорах нет-нет да и всплывало. Беседа ненадолго прервалась. Миновав галерею, они вышли на лестницу, спустились этажом ниже и, попетляв по коридорам, остановились перед караулкой, за которой уже располагался нужный К’ирсану выход из дворца. — Кстати, твое величество, потрясен. До самого конца не верил в последние твои затеи, а зря! — вдруг сказал Терн. — Гномы уже в Старом Гиварте, ударными темпами отстраивают в Нижнем городе свою слободу и скоро возьмутся за выполнение королевского заказа. Орки еще не прибыли, но караван к ним уже формируется, а на юге для них строятся военные лагеря. Мало того, флотилию судов к этим дикарям при переходе через Темный океан будут сопровождать корабли М’Ллеур. — Согнар с непонятным выражением лица посмотрел на своего короля и друга. — Могу ошибаться, но еще не бывало такого, чтобы кому-то из королей Сардуора соглашались служить представители аж трех народов нелюдей! Последняя фраза давнего приятеля сильно смахивала на лесть, что несколько расстроило К’ирсана. Терять друга и получать еще одного придворного лизоблюда, которых и без того развелось немало, ему совсем не хотелось. С Терна мысли перескочили на причину, из-за которой Кайфат оказался неподалеку от черного входа во дворец, и он посмурнел. Но, видимо, и он и Согнар мыслили одинаково. — Хфургова мать, командир! А куда это ты собрался? — воскликнул Терн, только сейчас обратив внимание на «походную» одежду государя. — Когда меня с собой позвал, я решил, что ты нечто вроде внезапной инспекции дворца задумал. Но как-то теперь сомневаюсь… К’ирсан вздохнул и исподлобья посмотрел на Согнара. Поколебавшись немного, достал из сумки на поясе аккуратно свернутое письмо и сунул в руки старого друга. — Читай последний абзац, — приказал Кайфат. — Ну-ка, — азартно пробормотал Терн и забегал глазами по строчкам. — Ага!.. «Это десятое, последнее письмо. Наверное, Вы считаете меня слишком назойливой… не зря же я до сих пор не получила от Вас ответа, но… мой король! Все то, что писала ранее и пишу сейчас, — правда! Быть может, для Вас то время, проведенное вместе, всего лишь эпизод в бурной и опасной жизни, однако для меня все иначе и потому молю о новой встрече. Не хочу ни к чему принуждать и смиренно приму отказ, но… если я хоть что-то значу для Вас, то приходите по адресу…» Что?! — Терн не скрывал потрясения. Бросив на задумчивого К’ирсана быстрый взгляд, он перечитал возмутившие его строчки и продолжил: — «Что в Новом Гиварте. Где буду трепетно Вас ждать две седмицы. С надеждой и страхом в душе и сердце, всегда Ваша, Мелисандра Балтусаим». Согнар смял письмо в руке и замер, явно подбирая слова. — Командир, это же… та самая Мелисандра, да? — Дождавшись кивка, Терн скривился, как от кислого друла, и выдохнул в сторону: — Хфургово семя! Чтоб мне мархузом переродиться… — Резко повернулся к королю и требовательно спросил: — Ты понимаешь, что это ловушка?! Расставленная специально на К’ирсана Кайфата… И даже не надо гадать, кто заказчик. Тогда в Ралайяте все тоже началось с этой Мелисандры, а закончилось нападением Светлых эльфов и твоей… твоей смертью. Сейчас все повторяется, только теперь Гхол уже не сможет тебя воскресить. К’ирсан поморщился от резких слов друга, но одергивать его не стал. На месте Терна он говорил бы то же самое, быть может, только в более жестких выражениях. — И Мелисандра та самая, и насчет того, что это ловушка, не сомневаюсь, — сообщил он устало. — Но и оставить все как есть тоже не могу. Отношения с халине слишком важны для меня, чтобы отмахнуться от ее просьбы. Тем более когда по непонятным для меня причинам остальные письма так задержались в пути… — Клянусь задницей Кали, все зло от баб! — прорычал Терн, однако взял себя в руки и уже спокойнее уточнил: — Их действительно десять? — Да, и на всех печати нолдской курьерской службы, славящейся скоростью доставки посланий адресату. — К’ирсан приподнял разомлевшего Руала на уровень лица и дунул зверю в нос. После чего медленно поднял глаза на Согнара и сказал: — Нолд определенно как-то замешан в данной истории. И это еще одна причина, по которой хочу встретиться с Мелисандрой. — Ладно, дома ты двойника оставишь, но как быть с ловушкой… — Терн уже понял, что решение короля окончательно, и пытался возражать лишь по инерции. — Да и до Нового Гиварта сначала еще надо как-то добраться. Повторить прошлую поездку по сопредельным странам может и не получиться! — Кто предупрежден, тот вооружен. Безопасностью займется Храбр со сводным отрядом из Шипов, моих телохранителей и пары лучших бойцов клана Серебряной луны. Да и сам я зевать не буду… — фыркнул К’ирсан. — Что до риска вляпаться в неприятности на земле соседей, то, чтобы избежать этого, в Восточный Кайен полечу на пузыре. Его фрахтом занимались ханьцы. Аргументы у Согнара закончились, и он замолчал. Впрочем, Кайфат и не ждал иного: несмотря на их дружбу, его генерал кавалерии прекрасно знал границы, за которые не следовало заступать, и вряд ли рискнул бы по-настоящему спорить со своим королем. Вообще этот разговор потребовался К’ирсану, наверное, лишь для того, чтобы поделиться с кем-то отзвуками той бури, что бушевала в его душе после прочтения писем. Да, он король и маг, отправляющий людей на смерть и сам заглядывающий за грань, он не страшится ни Истинных, ни Длинноухих, не боится идти против всего мироустройства, но даже ему… мархуз побери, даже ему иногда требовалось поделиться с кем-то своими мыслями и чувствами. Особенно если они касаются единственной женщины, которая хоть как-то смогла тронуть его сердце. Тяга к Мелисандре была как болезнь, которая на фоне каждодневных забот вроде и не беспокоит, но стоит о ней один раз напомнить, и забыть уже не получается. — Повторюсь, риск есть, но… по-другому поступить не могу. — К’ирсан хлопнул друга по плечу и, прежде чем войти в караулку, сказал: — И да, ты и Мокс опять за главных: мага я уже предупредил. Так что присмотри за Янеком в мое отсутствие! Кайфат ободряюще подмигнул мрачному другу и скрылся за дверью. Что случилось дальше, он уже не видел и не слышал… * * * — Проклятье! — рявкнул Согнар и врезал кулаком в стену, едва тяжелая створка бухнула по косяку. — Проклятье, проклятье!!! Он добавил бы много чего еще, но привычка держать язык за зубами при обсуждении любых тем, хоть как-то касающихся его властного и, честно говоря, пугающего сюзерена, не позволила воспользоваться богатым запасом ругательств. А так хотелось… Потому что впервые на его памяти холодный и рассудительный К’ирсан Кайфат пошел на зряшный риск. — Это, конечно, не мое дело, но, может, не стоит так огорчаться? — внезапно раздалось за спиной, и Терн молниеносно развернулся к появившемуся из плохо освещенного коридора Мигулю Шесть Струн. — Подслушивал, менестрель?! — воскликнул он. — Так получилось, — самую малость смутился Мигуль. — Я часто брожу по дворцу, так легче думается, и совершенно случайно услышал ваш разговор… Терн выругался и едва сдержался, чтобы не сплюнуть. Случайно, как же… Пройдоха почище Щепки! Но скандалить не было никакого желания, и он промолчал. Однако Мигуль не считал разговор оконченным. — Продолжая тему, хочу сказать, что… не надо так переживать из-за решения короля. До сего дня он если и позволял себе сумасбродные поступки, то не в ущерб трону и государству, — сообщил он задумчиво. — И вообще, нам стоило бы переживать, если бы он не интересовался женщинами… И тут Согнара прорвало. — Не интересовался?! Да только за последний год у него этих хфурговых баб столько было, что диву даешься. Сотни раз видел, как из его комнат то смазливые служанки тайком убегают, то настоящие дворянки с шальными глазами и в растрепанной одежде выскальзывают. Вопрос не в желании идти на риск ради обладания какой-то женщиной, а в личности этой самой женщины! — выдал Терн, почти крича. Мигуль на этот всплеск эмоций лишь поморщился и с намеком продекламировал: О легендах, о сказках, о мигах: Я искал до скончания дней В запыленных, зачитанных книгах Сокровенную сказку о Ней. Об отчаяньи муки напрасной: Я стою у последних ворот И не знаю — в очах у Прекрасной Сокровенный огонь или лед. Терн раздраженно махнул рукой. — А, да с кем я говорю… С менестрелем! У вас вечно одни любови да страдания на уме, — пробормотал он. — Ты не понял, генерал, я сейчас не восхваляю порыв короля, а пытаюсь сказать, что могло быть и хуже, — мягко пояснил Мигуль, сдернув с плеча небольшую гитару и начав непринужденно пощипывать струны. — Куда уж хуже-то?! — удивился Терн.