Этот парень подходит к нашему столику и, нагнувшись к моему лицу, негромко произносит: – Ты пахнешь, как любовь. Ты – сумасшествие с первого взгляда. – Что, простите? – переспрашиваю я. Во рту пересохло. – Это вы мне? – Ты пахнешь шоколадом. Пахнешь, как цветы… – продолжает парень, не отводя от меня взгляд. И я таю, как ванильное мороженое, которое в сорокаградусную жару оставил на скамейке какой-то непутевый ребенок. – Пахнешь, как мечты, воплощаемые с нуля. Пахнешь, как желание – чистое животное желание… – Прошу, не останавливайтесь! – говорю парню, позабыв даже о жирной вкусной гренке в руках. – Ты пахнешь на шестнадцать. Ты, как первое свидание… Внезапно парень начинает исчезать. Прямо на моих глазах становится полупрозрачным. – Эй, здрасте, приехали! – возмущаюсь я. – Вы куда это? А дальше?.. А дальше я понимаю, что это был всего лишь сон. И парень проговаривал слова из песни, которая стояла на звонке. Трубка, вибрируя на полу около кровати, продолжала скандировать: «Ты пахнешь так, что ты пьянишь. Пахнешь, как незабываемый движ…» Я схватила телефон и сердито гаркнула: – Слушаю! – Ой, Горошкина! – тут же отозвалась Ксеня. – Ты че так орешь? Не в духе, что ли? Спишь? Я почувствовала, что щеки горят от смущения. Это после странного, но очень приятного сна. – Конечно, сплю! Суббота! Как бы выходной! – Как бы выходной, значит? А про пари наше ты не забыла? Мы ж договаривались с самого утра подготовку начать! Давай дуй в квартиру Насти! Ксеня так быстро трещала, что и слово не давала вставить. Я откинула одеяло, подошла к окну и открыла жалюзи. Тут же в комнату проник ласковый солнечный свет. Во дворе ни единой души. Конечно, все нормальные люди в выходной отсыпаются… А мне тащиться на эту каторгу. Хотя погода вроде хорошая. Располагает к утренним прогулкам по пустому городу. – Ты слушаешь меня вообще? – возмутилась Ксеня. – Уже скоро стилист-визажист придет… – Визажист? – ахнула я. – Стилист? Настоящий? – Нет, надувной! – продолжала сердиться Ксеня. – В Роспечати купила за семьдесят рублей! Можно его с собой в бассейн брать… – Какая ты шутница, Царева! Отключаюсь! Я нажала на «отбой» и отправилась в душ. Родители еще спали. Выйдя из ванной, столкнулась в коридоре с папой. – Куда это ты с утра пораньше? – спросил он. – Кофе будешь? – Мне с Ксеней встретиться надо, по магазинам пройдемся! Папа с подозрением посмотрел на меня. Вообще-то я не питаю особую любовь к шопингу. Тем более в выходные, когда в магазинах не протолкнешься. – А, ну давайте!.. Я прошла в свою комнату. Так. Надо настроиться на то, чтобы перевоплотиться в Грохольскую – «девушку из высшего общества». Подкатила стул к платяному шкафу и, рискуя свалиться, потянулась к самой верхней полке. Достала обувную коробку. В ней лежали бежевые лакированные лодочки, которые я надевала один раз на выпускной. Только на торжественную часть. После, конечно, переобулась в любимые кеды. Ладно, придется сдуть пыль с коробки и научиться сносно ходить на каблуках. Иначе никак… Родители завтракали, когда я приковыляла на кухню. Мама застыла с чашкой кофе в руках. А папа даже жевать бутерброд перестал. – Ну че? Как я вам? – Отличный след от подушки на щеке, дочь! – похвалил папа. – Спасибо, конечно, но я о туфлях… – Тогда ты мне напоминаешь мима на ходулях… – Папа рассмеялся. Мама уставилась на мои ноги. – Аленушка, а чего это ты? – спросила она озадаченно. – Ксеня мне бросила вызов. Я должна проходить в них целый день! – Ох, уж эти ваши споры… – покачал головой папа. – И когда вы с Ксенией повзрослеете? Смотри, ноги не переломай! – Да уж как-нибудь… – пропыхтела я, потянувшись за сырником. На улице меня встретило утреннее теплое солнышко. Я посмотрела на голубое глянцевое небо и улыбнулась. Какой ясный денек! Красота! И небывалая тишина вокруг. Разве что птички о чем-то поют да шелестит свежая листва над головой… До Настиного дома решила доехать на трамвае. Не хватало только ноги стереть, а ведь мне предстоит такое ответственное задание! На минутку почувствовала себя суперагентом. Даже водрузила солнечные очки на нос. Правда, из-за них едва не попала под колеса велосипеда, которым управлял подросток. Почему эти наглые дети не учатся с утра, а на великах гоняют как сумасшедшие? Шарахнулась в сторону кустов и на этих чертовых каблуках чуть ноги не переломала, как и предсказывал мой дорогой папенька… – Куда пр-решь? – рявкнула я. Пацан тут же затормозил и уставился на меня. Стоп-стоп-стоп. Еще вчера вечером Ксеня сообщила мне, что время пошло. И мы даже чокнулись в честь этого мартини. Я и туфли с утра на каблуках нацепила. Все-таки Элен Грохольская так бы не отреагировала. Она девушка воспитанная, сдержанная, многогранная… – Мальчик, а ты почему не в школе? – как можно миролюбивей поинтересовалась я. – Чего-чего? – басом ответил мне подросток. – Да пошла ты!.. – Ну, знаешь, козявка зеленая! – задохнулась я от возмущения. – Сейчас я тебе… Нащупала изящной лодочкой огромный сук и нагнулась, чтобы поднять его с земли. Сейчас как запущу палкой в этого грубияна! Пацан, звякнув велосипедным звонком, быстро закрутил педали. А я с палкой в руках поковыляла за ним. Ну, точно! Австралопитек на шпильках. Через пару десятков метров я вспомнила иллюстрацию, на которой изображен эволюционный путь человека. Да уж, все-таки пора бы и остепениться. Выбросила палку в ближайшие кусты, поправила кофточку и поцокала в сторону трамвайных путей. От остановки до красивого Настиного дома я еле плелась. Не удивлюсь, если стилист-визажист успел прийти и, так и не дождавшись меня, благополучно уйти. В кедах я бы в два счета добежала до нужного подъезда, а тут… Зашла в просторную светлую парадную, миновала спящего консьержа, которого не разбудил неуверенный стук моих каблуков, и проскользнула в лифт. Пока поднималась на шестнадцатый этаж, внимательно рассматривала себя в красивое большое зеркало в золоченой раме. Да уж, от «мадам Грохольской» у меня только туфли на шпильках. Заспанная, ненакрашенная. Не до конца высушенные феном волосы впопыхах стянула резинкой. Я показала своему отражению язык. Да Горошкина я, Горошкина! Какая там девушка из высшего общества? Что смеяться-то? Дверь мне открыла высокая голубоглазая блондинка. Я сначала решила, что ошиблась квартирой. – Ты – Алена? – строго спросила она, словно была моим новым учителем, а я – провинившейся ученицей. – Ну… да! – Опаздываешь, Алена! – покачала головой блондинка. Ну, все! Ругать будут! Но незнакомка вдруг просияла: – Молодец! Эффектную девушку грех не подождать! Точно! Это же из Сэлинджера: «Если девушка приходит на свидание красивая – кто будет расстраиваться, что она опоздала? Никто!» Вообще-то я не люблю опаздывать, считаю это неуважением… Так уж сегодня получилось. Но делать это нарочно, чтобы кто-то потомился в ожидании королевишны Горошкиной?.. Ну-ну! И блондинка сказала эффектную. Что-что, а вот этот эпитет точно не про меня! Или, может, эта особа и есть «из Роспечати», как пошутила Царева? Судя по ее боевому раскрасу в субботу утром, так оно и получается… – Что ж ты стоишь на пороге? – Блондинка схватила меня за запястье и практически силой затащила в светлую просторную квартиру. Я, цепляя шпильками мраморный пол, залетела в холл. – Милые туфельки, – кивнула она на мои ноги. – Спасибо! – искренне отозвалась я. – Кожзам?.. Я мысленно запыхтела от возмущения. Да кто она такая? Даже не удосужилась представиться! Зато понты тут гнет… – Как ты уже поняла, я – Алена… Горошкина! – решила первой представиться я. Из вежливости. – Я знаю, что ты Алена Горошкина, – кивнула девушка. – А я – Света! Елизарова! Прошу любить и жаловать! А ботиночки тебе не почистить? Из натуральной кожи питона? Или в чем там она ходит? Я много раз слышала из уст Царевой о ее подруге детства Светке. Но почему-то не представляла ее такой разукрашенной фифой. Ну ладно, Света, так Света. Я сдержанно кивнула и с гордо поднятой головой прошествовала в огромный зал. У Насти я была несколько раз, и каждый раз ее квартира вызывала у меня немой восторг. Огромные панорамные окна, большая застекленная лоджия… Светлые стены, благородный паркет, красивая мебель, много картин, цветов, зеркал… Эх, не квартирка, а мечта!.. В комнате за длинной барной стойкой восседали воодушевленная Ксеня и сонный Петька. Друг держал в руках маленькую чашку эспрессо. Видимо, уже опробовал кофемашину Насти. Петя у нас вечно с трудом просыпается к первой паре. – И этот уже с утра здесь трется? – недовольно кивнула я на парня. Не хотелось мне, чтобы он видел весь позор, который предстоит с этим переодеванием. Ведь точно потом достанет со своими подколами! Петька – вроде тихий малый, но часто бывает такой язвительный… – Спасибо, Горошкина, тоже рад тебя видеть, – буркнул Петя. – Не мог, знаешь ли, пропустить перевоплощение гадкого утенка в благородную утку… – Это ты кого уткой назвал, крякуша? – пошла я в наступление. Ксеня, как обычно, вступила в нашу перепалку: