Нина не успевает ответить. В разговор вступает Иван: — Мама суп невкусный сварила и сказала, если съедим, то поедем в парк. Мы и съели! На щеках Нины вспыхивает легкий румянец. — О бытовых трудностях Максиму Леонидовичу знать необязательно. Эта троица звонко смеется, а мне вдруг становится тепло. Необъяснимое ощущение. Парк не рассчитан на активные развлечения. Он для пеших прогулок. Имеется здесь лишь большое Чертово колесо. А я вроде как сам назвался в компанию. — Может, прокатимся? — киваю на аттракцион. — Почему бы и нет? — подхватывает Нина. — Мы за любую инициативу, если она добрая! Оплачиваю билеты. Усаживаемся в кабину. Она неторопливо поднимает нас вверх и поскрипывает, вызывая у меня массу подозрений. Иван, поджав коленки, взбирается на сиденье, перекидывается и завороженно любуется высотой, пока Нина держит его за резинку штанов. Кабины тут для суровых детей - незастекленные. На лице Ниночки ни грамма волнения, а лишь умиротворение. У меня подрагивает левое веко от вот этой «техники безопасности». А если допустить, что Иван и Дима на сто процентов мои родные дети? Что бы я сделал с Ниной за беспечность? Она не приказывает ребенку сесть правильно. Дима, к слову, уместился с другой стороны от Нины и держится за ее коленку. — Дядя Максим, — котенком мурлычет он, — а как поживает Павел? Вернулся уже из курорта? Я даже не сразу соображаю, о ком Дима спрашивает! Но все же память не подводит. — Да, с ним полный порядок. Он дома у меня. Живет и в ус не дует. — Спасибо вам! — хлопает в ладоши. Дима искренне улыбается, но радость мальчонки длится недолго. Иван садится, как положено, разворачиваясь к нам. — Димка, ну что ты такой доверчивый. Съел дядя Максим твоего карпа. Я не хотел тебе говорить, но и не хочу, чтобы ты зря надеялся. Вспомни то утро, когда мама не дала нам съесть рыбу на завтрак. Потому что это был Павел. Хм… в упор смотрю на этого мелкого задиру. Я считал, что наши отношения с Иваном постепенно стали перетекать в стадию доверительных особенного после разговора по душам незадолго до заварухи с Павлом. Я был неправ... Иван сдает меня без всякого угрызения совести. Дима застывает как маленькая ледышка, но вскоре у него трясется нижняя губа и подбородок от расстройства. — Ваня! — фыркает Нина. — Зачем ты такое говоришь, будто не знаешь, как Дима отреагирует. Укор Ниночки не помогает. Через секунду Дима ревет громко, с надрывом. Кулачками потирает глаза. Чувствую себя отвратно. Я только что убил детскую веру в добро и свет. Дима ноет. Нина пытается его унять и не оглохнуть от его визга, а Иван очень серьезно для мальчика семи лет смотрит на меня в ответ. Думаю, он каким-то внутренним чутьем решил, что я набиваюсь четвертым в их семейку, заревновал и скорее выставил меня ужасным монстром. Чертово колесо переваливает пиковую точку высоты, которую все благополучно пропустили, и движется на спуск. — Прекрати истерику! — громко заявляю, привлекаю внимание расстроенного Димы. — Твой брат ошибся. Карп жив, это я тебе гарантирую. В то утро я действительно жарил рыбу. Треску, убитую и замороженную не мной. Павел сейчас отдыхает с девочками у меня в квартире, а ты горюешь по пустякам. — П-правда?.. Нет. Но что я могу еще ответить, когда на меня смотрит дрожащий Дима, глазами полными надежд? Словно я волшебник или божество… — Конечно, если хочешь, заглядывай в гости. Наверное, я пилю сук и рою себе яму, однако слова сами вылетают. И прогулка пошла коту под хвост. Нина старается разрядить обстановку, но я все равно никак не могу попрощаться с ролью главного злодея. Еще немного побродив, подвожу Семенихиных к дому. Утром понедельника по договоренности с Ниной снова падаю за руль. В этот ответственный для меня день счел нужным быть крайне сосредоточенным. Повторный тест ДНК должен пройти под моим чутким контролем, а результаты оказаться правдивыми. Сложно представить себя отцом. Отцом для мелких Семенихиных тем более! У них уже сформировался характер, своя личность. Я могу попытаться найти ключи к мальчишкам, а заодно к их красивой маме. Или стать Воскресным папой и приезжать иногда, особо не вникая в жизнь сыновей. Или же совсем не приезжать, а откупаться деньгами, регулярно пополняя банковский счет Нины. До конца безучастным, как того просила Ниночка, я бы не хотел оставаться. Только в случае, если дети не мои… Я пока не решил, какой вариант мне будет выгодным во всех смыслах. Радует, что не нужно киснуть в пробке. Нина живет в ипотечной долине, откуда ни свет ни заря трудовой класс тянется в центр на работу. Никому не придет в голову строить свой маршрут наоборот. Кроме меня. Так что противоположная сторона дороги свободна. Позади на второй машине сопровождает Сильвестр. Мордоворот лишним не будет. Въезжаю во двор к Нине, двигаюсь медленно. Вдруг из-за тополя, что растет у соседнего от нужного подъезда, резко выбегает мужчина. Прямо мне под колеса. Жму педаль тормоза, ударяю от злости кулаком по сигналу. Я чудом не сбиваю человека. Незнакомец в темном спортивном костюме. На его лицо надвинут капюшон. Мужчина делает пару шагов к моей машине и внезапно падает на капот. — Аааа! Помогите! Он сшиб меня! Сшиб! — орет во всю глотку. Чем вызывает интерес и жажду кульминации. Видеорегистратор включен и все записывает. Подергавшись, весьма убедительно падает на землю. Сильвестр звонит. — Что прикажете делать? — Не вмешивайся, — отвечаю. — Сам разберусь с этим клоуном. Опускаю стекло. — Эй, симулянт, поднимайся! — предупреждаю. — У меня работает регистратор, так что развода на деньги не будет! В ответ тишина. Нина с детьми должна с минуты на минуту выйти из подъезда. Если мальчики увидят это недоразумение, то я, вообще, стану для них дьяволом. Раздражаюсь. — Ну же убирайся! Я начинаю терять чувство юмора! Не выдержав, покидаю авто. Шагаю к этому кретину, завалившемуся на живот. С противоположной стороны двора кто-то хочет выехать, но я перегородил путь. Стягиваю с головы упавшего капюшон. Мужчина в себе или нет? — Ага! — рывком задирает морду. — К Нинке моей клинья подбиваешь? Он псих. И как я не догадался раньше? Смотрю на него как на убогого. — Семенихин, — цежу сквозь зубы, — какого черта ты творишь? Но Алексей не отвечает на мой вопрос с плохо скрываемым негодованием. У Семенихина на уме совсем другое. Он целехонький встает, отряхаясь. — Нинка моя женщина. У нас семья. Мы любим друг друга, просто сейчас кризис в отношениях. — О… формулировка-то какая, Семенихин. Где ты выучил незнакомые слова? Алексей зверьем рычит и неожиданно набрасывается на меня. Только он не дерется, а прижимается ко мне. Ощупывает мой торс руками через ткань темно-серого пиджака. Я не надел куртку рассчитывая, что недоразумение быстро улажу, но кто бы знал, что наткнусь на Семенихина! Он смотрит пристально. У него стеклянный взгляд. Алексей похож на безумца.