Ещё недолго посидела в остановившейся у её имения карете статс-дама, вернувшись из поездки во дворец. Она смотрела на верхнее окно дома, где располагалась одна из спален. Почувствовав, что вот-вот слёзы навернутся на глаза, статс-дама скорее закрыла их и встряхнулась. Покинув карету, она решительно вошла в дом и подтянутый, статный пожилой господин сразу вышел из гостиной навстречу: -Всё ли благополучно прошло во дворце? - поинтересовался он, на что статс-дама слегка улыбнулась: -Скоро, дорогой мой Егор Дмитриевич, задержаться придётся на весьма долгое время, увы. Государыне всё рассказала, как на духу, обещает поддержку. Там есть, кому справиться с делами, пока меня не будет. Слава Богу, она назначила себе ещё одну статс-даму, - вздохнула с небольшим облечением статс-дама и сразу с вернувшейся тревогой вопросила. - Как он? -Доктор всегда рядом, но обещания далеко неутешительны, - цыкнул Егор Дмитриевич, рукой приглашая пройти наверх. -Мои сыновья уже приехали? - вопросила вновь статс-дама, направившись подняться к спальням, а следующий за нею Егор Дмитриевич ответил: -Вот уж два дня дожидаются Вас, Екатерина Петровна. Тихо пройдя в одну из комнат, Екатерина Петровна сразу остановилась на пороге. Она тяжело вздохнула, видя лежащего в постели молодого человека, чьё лицо ещё не оправилось от полученных ран от избиения, а сам он еле имел силы повернуть в её сторону голову. Зная, что видит перед собою спасённого Алексея, она с сопереживанием улыбнулась. Сидевший у его постели доктор молчал, и Екатерина Петровна села ближе к раненому на стул у кровати: -Я рада, что Вы наконец-то очнулись,.. Алексей. -Софья,... Софьюшка, - не сдерживая слёз, молвил тот, и Екатерина Петровна покачала головой: -К ней никого не пускают, ни подруг, ни меня. Одно знаю, доктор там практически постоянно находится и тоже никому ничего не рассказывает. -Ваш сын сказал Алексею, что письма шлёт из дома Аганиных ваша бывшая крепостная, - сказал доктор за Алексея, зная, о чём тот переживает. -Вот как? - не скрывая, что это так, вздохнула Екатерина Петровна да сразу созналась. - Да, Алексей,... шлёт. Я не читала последнего письма... -Дайте всё прочесть, - смотрел Алексей так, что душа болела вместе с его душой. - Все письма. -Алексей, - явно была против того Екатерина Петровна. - Вам лучше сначала выздороветь. Лишние переживания могут лишь помешать. -Дайте письма, - смотрел упрямо Алексей, делаясь всё строже. Не желая причинять боль ему, но и не желая препятствовать его желанию, Екатерина Петровна достала из комода той же комнаты несколько связанных вместе писем, а сделавший шаг навстречу Егор Дмитриевич потянул ещё одно, которое достал из кармана: -Это новое. Вчера вечером принесли. Отдав все письма Алексею, указав, которое из них первое, все молчали в ожидании, когда он их прочтёт. Руки его тряслись, дыхания не хватало от переживания при чтении всего, что там было описано. Он несколько раз опускал письма на грудь и снова принимался их читать. Из слов умело владеющей письмом крепостной Алексей узнавал, что Софья практически сразу стала навещать спальню Мамонова, что оттуда доносились за себя говорящие стоны блаженства, что Мамонов ходит по дому довольный, а на днях стало известно, якобы Софья от него понесла и теперь всё готовят к её с Мамоновым венчанию. Дочитав последнее письмо, Алексей опустил руки от бессилия. Он закрыл глаза, из которых рекою потекли слёзы и повернул голову в сторону, не желая, чтобы кто их видел. Только все видели его горе да понимали безысходность. -Виктор Васильевич? - обратилась тихо к доктору Екатерина Петровна. - Выйдем поговорить? -Говорите уж здесь, - молвил Алексей, выдавив из себя слова, прозвучавшие с нарастающей нервозностью. - Что с ногами? Когда я смогу встать? Долго ещё? -Вы только стали приходить в себя после нескольких недель, - взглянул удивлённый доктор и со вздохом добавил. - Вас чудом удалось спасти, Если бы сыновья Екатерины Петровны промедлили бы хоть минуту, я сомневаюсь, что оставшейся в Вас крови хватило бы на то, чтоб выжить. Оба умелые молодые люди сразу перевязали ноги, привезли сюда и тут я Вас уже выхаживал, опасаясь каждый час за Вашу жизнь. -Да, благодарю, - усмехнулся с видимым недовольством Алексей, но доктор продолжал: -Вы должны знать всю ситуацию, всю сложность Вашего положения, коль хотите. Но не забудьте быть благодарным за спасение, молодой человек... Я не могу Вам дать надежду на то, что когда-то Вы сможете ходить, увы. Найдёте ли Вы в себе волю попытаться учиться ходить заново, получится ли — всё это неизвестно пока. Для начала Вам надо набраться сил. Боль должна уйти. -Как долго мне здесь валяться? - смотрел с подступающими вновь слезами Алексей, но доктор с глубоким сожалеющим вздохом развёл руками: -Могут уйти годы, если не вся жизнь. Мне жаль. С этими словами доктор откланялся, и Екатерина Петровна села обратно на стул перед Алексеем: -Я потому и не хотела давать тебе письма. Мало ли, что видно со стороны. Мы ведь не знаем, почему Софья так поступила и поступила ли она так, как все думают... Алексей, - смотрела она на него, вновь отвернувшего лицо, чтобы скрыть слёзы. - Не верь пока ни во что, прошу... Я постараюсь найти способ поговорить с Софьей сама и всё узнаю... 83 Часть. -Ваши сыновья спасли меня из огня, - молвил Алексей, еле удерживая в себе горечь душевной боли. - Благодарю... Да что-то жить вот так невмоготу. -Не сдавайтесь, молодой человек, - вымолвил наконец-то Егор Дмитриевич, и статс-дама его сразу представила: -Это наш друг, который поможет тебе здесь, пока меня или сыновей не будет. Никто из тех, кто в этом доме, не скажет никому о тебе. Тебя считают погибшим. -Я знаю, - сглотнул Алексей. - Ваши сыновья уже поведали об этом. Но я хочу, чтобы ещё два человека обо мне знали. -Какие два человека? - встревожилась Екатерина Петровна. -Мои друзья,... Николай и Антон, - тяжело стал дышать Алексей, теряя силы и будто воздух, чтобы высказать всё желаемое. -Я понимаю, о ком Вы, - отозвалась Екатерина Петровна. - Но сначала всё же Вам лучше немного оправиться. Ваш Антон,... после вестей о Вашей гибели, отправился на место военных действий с Польшей. Николай устроил отца Алёны в купцы и тут же женился на ней. Что ж, о её прошлом, считай, никто не знает, вот и принимают, как купеческую дочь. Прошу, Алексей,... наберитесь сил. Мы обязательно вызовем Ваших друзей сюда, чтобы помогли Вам встать на ноги, но пока... Примите нашу помощь. Здесь Вы в безопасности. -Мало того,... простите, дорогая Екатерина Петровна, - поклонился Егор Дмитриевич. - Мало того, сообщая большему количеству людей о том, где Вы, есть опасность принести беды и в этот дом, в судьбу людей, которые Вас спасли. Подумайте. Не лучше ли встать на ноги, а потом вернуться да уничтожить врагов. Вы ведь именно этим желанием горите, не так ли? Алексей смотрел в его глаза, и тот будто читал насквозь, видел всю душу, все зреющие планы. Снова тяжело вздохнув, Екатерина Петровна сказала: -Мне поручено вскоре отправиться по делам, меня долго может не быть дома... Дело государственное, ответственное и тайное. Я очень надеюсь, что Вы не сделаете ничего, чтобы навредить себе. -Матушка, он и пошевелиться пока не может, - верил в лучшее Егор Дмитриевич. - Вы скорее вернётесь, чем Алексей сможет встать. -Это верно, - вздохнула она, но смотрела на Алексея, закрывшего от безвыходности глаза. Он не спал, вспоминая всё, что узнал из писем из дома Аганиных, и душа снова рвалась на части, опасаясь за всё, что происходит из-за того, что он якобы мёртв. Слушая тишину, Алексей понимал, что статс-дама ушла, доктор не возвращался, а, когда услышал доносившиеся из-за раскрытого окна женские голоса, открыл глаза. Находящийся в комнате и наблюдающий за происходящим на дворе в тот момент Егор Дмитриевич хотел было закрыть окно, как Алексей строго выдал: -Не смей... Оставив всё, как есть, Егор Дмитриевич сел обратно в кресло. И он, и Алексей, узнавая голоса статс-дамы да прибывшей с визитом Александры Аганиной, слушали беседу: -Нет-нет, - с печалью говорила Александра. - Я как узнала, что Вы хотели навестить Софью, сразу приехала к Вам. Не желает Софья никого видеть, и венчание её состоится в узком кругу. Так желают все. -Но как же так? Ведь она могла ещё год ждать, - расстроилась статс-дама, на что Александра вздохнула: -Мне жаль тоже, но таковы обстоятельства. Софья... Здесь она вдруг замолчала и слышно стало, как статс-дама успокаивает: -Ну же, девочка моя, да что же такое? Что за слёзы? Что с Софьей? -Я так виновата в смерти Алексея. Я разрушила её счастье. Я виновата, - плакала Александра. - Весь век мне крест сей нести. -Что ты, - не принимала того обвинения статс-дама. - Такова судьба, увы... Но что говорит Софья? Зачем соглашается на сей брак? -Она так страдала, но и столь быстро ушла к Мамонову. Боже, я не забуду ту ночь никогда! Так и стоит перед глазами. А потом она при каждом нашем разговоре говорит, что добровольно всё, что предала Алексея, их клятвы. Всё так ужасно! Теперь она ждёт от него ребёнка и не желает видеть никого, понимаете? Ужасно всё! Я не знаю, что делать, - плакала в отчаянии Александра, а потом их голоса стали всё дальше, и дальше, и Алексей вновь закрыл глаза, но упрямые слёзы уже текли по щекам. Жить не хотелось. Бороться не хотелось. Долго он отказывался и есть, и пить, пока силою не стали вливать жидкие каши да воду, чтобы не дать добровольно погибнуть. Терпя боль души и медленно заживающих ног, Алексею приходилось жить. И когда он смог сам принять в постели сидячую позу, пусть и через адские боли ран, то понял, что есть надежда встать на ноги, а там — вернуться... Продолжение в романе «Внезапная удача — 2»