Дочь, жена, мать, бабушка. Умная и яркая женщина тут же привлекала к себе внимание, иногда избыточное, а под пламенем факела бабочке неуютно. Есть шансы сильно опалить крылья. Но если это не совсем бабочка? – Я разговаривал с ней, и неоднократно, – признался он Альтресу. – Ты не совсем прав. Шут изобразил внимание. – Она умна, но это не главное из ее достоинств. Альтрес вскинул брови. Какие еще достоинства могут быть у женщины? Брат признавал только одно, но вряд ли графиня позволила пациенту, хоть и коронованному, нечто большее? Или он ошибается? Гардвейг, словно угадав, о чем думает брат, покачал головой. Медленно, раздельно. – Она ведет себя так… это сразу не объяснишь. Наш мир принадлежит мужчинам, и мы это знаем. – А она? – уловил намек Альтрес. – Лилиан Иртон ведет себя так, словно этот мир принадлежит ей. Глава 1. У истока. Ативерна, Лавери. – С-семейная жизнь, – ворчал граф Иртон, вылезая из-под одеяла. Акробатические упражнения с утра – одеяло было прижато на совесть и со всех сторон. И ведь не выдернешь! Лилиан открыла глаза – и улыбнулась мужу. – Бывает? – Гррррр, – вежливо ответил высокородный граф, да так выразительно, что Нанук поднял ухо и прислушался. Конкурент? Откуда? Ага, семейная жизнь во всей ее красе. Супружеская постель – это да, это священное место. Только никто не объяснял это собакам, хорькам и детям. И те являются к вам, когда сами того пожелают. Ладно еще Миранда – та хоть с утра приходит, вытаскивает любимую маму из-под теплого одеяла, и тащит на тренировки. Это как-то можно пережить, тем более, что и сам Джерисон предпочитал начинать день пораньше, и воинскими упражнениями не пренебрегал. А ночью? Вы только-только выплатили супружеский долг очаровательной жене (да, и проценты тоже не забудьте, сколько их за это время набежало!), укладываетесь спать, обнимаете супругу… и вас злобно кусают за палец. Здравствуй, хорек. Спихиваешь захватчика, встаешь промыть ранку на пальце, возвращаешься, а твое место уже занято. Здравствуй, собака. Жена-то спит, ее этот зоопарк по умолчанию не трогает, соображают, гады! А вот графу Иртон приходится спихивать пса, выкидывать за шкирятник хорька, и устраиваться на подушке. И если повезет – заснуть в первые двадцать минут. Потом все возвращается на круги своя. Нанук плюхается всей тушей на ноги, а тушка там здоровущая, хватит и на графа, и на графиню, и отлеживает их за ночь по полной. Еще и возмущается, когда Джерисон пытается перевернуться на другой бок. Ты чего, хозяин? Я только-только улегся! А хорьки… если кому нравится просыпаться с хорьком на голове – вы пришли по нужному адресу. Нет? А хорек все равно пришел. И обидно как-то… почему у Лилиан они спят рядышком, руку протяни, и погладишь, и едва не мурлыкают под пальцами женщины, а ему выкладывают на голову свой хвост и злобно шипят? Хотя Джерисон отлично знал ответ где-то в глубине души. Конкуренция это, в самой острой форме. Вся вредная свора отлично себя чувствовала в постели графини Иртон, задолго до появления ее супруга, и ничего не собиралась спускать наглому захватчику. Гады! С другой стороны… Можно не волноваться – жена точно не заведет любовника. Ни один другой мужчина не станет терпеть весь этот зверинец. С тем Джерисон и удрал во двор. Вирмане уже были там. Эрик разминался на чем-то вроде поперечных перекладин. Подтягивался, мышцы так и играли, вирманин заметил графа – и кивнул ему. – Место есть! Джес махнул рукой и присоединился. Подтягивания, отжимания – после выяснения отношения с вирманами, они нашли общий язык. И неплохо сжились. Джерисон понял, что этих наглецов теперь никакими силами из дома не выкинешь, но – не протестовал. Охрана хорошая, слово держат, на жену видов не имеют – чего еще надо? Минут через пятнадцать появились Лилиан и Мири, обе в свободных брюках и рубашках, но к мужчинам не присоединились. Побежали по кругу… Двор графского особняка был не слишком велик, но место для полноценной спортивной площадки выкроить удалось. Хватило и на снаряды, и на беговую дорожку, то есть круг диаметром чуть больше десяти метров, вдоль забора. Лилиан и бежала, проделывая привычный еще по той жизни разминочный комплекс. Простой бег – десять кругов, движения головой, руками, ногами, потом попрыгать, пройтись гусиным шагом, поприседать, и только хорошенько разогрев все тело – на снаряды. Пот течет, жарко, мышцы ноют… Слуги уже давно перестали обращать внимание на графские странности. А самым любопытным разъяснили те же вирмане, показав кулак размером с тыкву. Дошло до всех. Рядом попискивала Мири. Девочка что есть сил подражала приемной маме, и старалась не отставать. После достопамятного похищения (земля иголками барону Донтеру), училась она что есть сил. И ножи метала, и удары отрабатывала, и захваты. Не было у Лилиан уверенности, что Мири сможет убить человека… а может – зря она малышке не доверяет? Этот ребенок – полностью продукт средневекового общества, в котором человеческая жизнь ценится невысоко. И колебаний, переживаний, а то и размышлений на тему «хорошо-плохо» у Лилиан в критической ситуации будет гораздо больше, чем у Мири. Джерисон закончил разминаться, кивнул Эрику, и мужчины взяли оружие. Меч против топора? Кто к чему привык, в бою равного оружия не бывает, там уж кто тебе достался, с тем и дерись, это не рыцарский турнир. И тренироваться лучше на разном оружии. Примерно так и выглядели сами противники. Более гибкий и стройный Джерисон против голой мощи вирманина. Лилиан невольно залюбовалась. Эрик ломил силой и мощью, Джерисон старался уворачиваться, не блокировать удары, а отводить их, но вирманин тоже это понимал. Так что поединок шел не сила на силу, а хитрость против хитрости. А то она не знает, на что способен Эрик! Глупцы капитанами не становятся, уж точно не у вирман. А вот на что способен ее супруг… Это Лиля только открывала. И не надо говорить о ночных встречах. Если бы мужчины знали, как они раскрываются в постели, они бы точно последовали примеру турецких султанов – вызвал, полюбил, отослал. Утилитарное отношение к женщине. А здесь… Джерисон не был эгоистом. Он был внимательным и чутким любовником, при этом достаточно властным, но не тираном и не извращенцем. Идеальное сочетание. Он умел прислушиваться к партнерше, но искренне считал, что должен и обязан быть первым. Всегда. Везде. Он же мужчина, что тут непонятного! Феминизм здесь даже как ругательное слово не использовали, не было тут феминизма. В принципе. Так, а от упражнений на пресс не отвлекаемся, работаем, работаем! Лиля повисла на перекладине и принялась поднимать ноги, не сгибая их в коленях. Вот уж что плохо получалось – так это растяжка. Мышцы просто закостенели за столько лет… хорошо хоть артрит нажить не успела, позорище было бы!