– Зачем? – Повяжешь, и скажешь, что лучший мой подарочек – это ты! Место для повязывания указать? Процесс примерки ленты затянулся до утра. Но определенное неудобство Джерисон испытывал, и когда супруга попросила заехать в городок, согласился, не раздумывая. На ночь. Получится на полдня и на ночь, как раз дамы отдохнут, мужчины тоже отдохнут… от дам, и кони отдохнут, и обозники, и слуги. Ладно, заедем. Хотели позднее, но раз супруга попросила – надо. А Лиля тем временем рисовала колбы. А ведь если разобрать термокружку, там вообще простой пенопласт, как изоляция. Может, и тут что-то такое? Тот же уголь она добавит, но чтобы не возиться с получением – цеолит? Вполне себе природный материал. Не вакуум, но хороший поглотитель, может и сойдет? Или глина? Только не всякая… А как приятно будет глотнуть холодненького в жаркий день, или наоборот, горячего – в дождливую погоду? Не останавливаясь, не разводя костра? Миранда слушала маму и думала. Джерисон тоже прислушался, и принялся чесать в затылке. Делали такое раньше? Нет, не делали. А как это пришло в голову Лилиан? Подумалось, вот… попробуем? Джерисон махнул рукой, и решил сходить вместе с женой к этому мастеру Шмульцу. Мало ли что? Мало ли кто? Лавку эввира искали аж вчетвером. Вся графская семья, плюс Том в качестве проводника и старого эввирского знакомца. Это не считая свиты из вирман. Нашли быстро, но… Лавка была закрыта. На двери – грубо намалеван белый голубь. И доской поперек заколочено. Лиля вопросительно посмотрела на супруга. – Что это такое? Он ведь не уехал? Граф посерьезнел. – Лили, это не шутки. Поехали отсюда. – Джерисон! – Поехали, по дороге объясню. Лиля кивнула, тронула Лидарха, и подергала супруга за рукав. Тот ее не разочаровал. – Видимо, кто-то из семьи ювелира преступил заветы Альдоная. – Чего? – У него в семье нашли или шильду, или суравса. – Шильду знаю. Суравс… мужского рода? – уточнила Лиля. Джес кивнул. – Да. Лучше не связываться. – Почему? – Потому что будет суд, разбирательство с храмом… – Я могу написать альдону Роману. Хоть сейчас. – О чем? – ласково поглядел Джерисон. Лиля задумалась. – Милый, а где ведется следствие? – В магистрате. – А можем мы туда прогуляться? И узнать подробнее? О чем писать, кому писать… Том слушал с явным одобрением. А потом кашлянул, намекая, что ему тоже хорошо бы слово дать. Джерисон бы лучше дал по шее, но – сам ввязался. Знал бы – никогда бы! Поздно. Том Конкор еще раз прочистил горло, и заговорил. – Ваше сиятельство, я мастера Шмульца уж лет десять знаю. И дочку его знаю. Поверьте, не безбожники они. Хоть Шмульц в храмы и не ходит, но ради дочери он еще лет шесть тому как посвятился. – Вот как? – И дочь в храм сам отвел, еще к старому пастеру. Когда сын, оно проще. А когда дочка, да единственная, кровиночка, любимая… Шмульц так рассудил – пусть Альдонай позаботится, коли он сам не сможет. Джерисон понял, что просто так от него не отстанут, и кивнул. – Ладно, съездим. Лиля усмехнулась. Историю она знала отвратительно, но про выкрестов что-то слышала. И про причины… Альдонай там был на последнем месте. Чаще работали налоги, льготы и дурость соседей. Людям было проще демонстративно повесить на шею крест размером с кистень, и соблюдать внешнюю сторону обрядов, чем бороться со всем миром. Зачем? И Лиля сильно подозревала, что местный мастер-эввир поступил так же. Голубь Альдоная есть, в храм сходить можно, а уж что там в душе, или в потайной молельне – никого не касается. Ладно! Ювелир ей все равно нужен, а если удастся хорошему человеку помочь – тем лучше. Магистрат Лостра ничем не отличался от магистрата Альтвера. Разве что последний был побольше, и народ там шевелился поживее. Порт, торговля, прибыль. Лостр на удачной дороге не стоял. Раньше может, что и было, но в последние годы зачахло. Так, городишко. И магистрат – два этажа, четыре комнаты. Визит четы Иртон произвел впечатление на все население городка. Представьте себе, захолустный городишко, дворов так в пару сотен, в котором самая острая новость, сколько яиц снесла соседская курица и кто к кому на сеновал бегал, даже не город, почти деревню, и тут подъезжает к мэрии лимузин ценой в полгорода, из него выходит президент – и топает внутрь. Так, к примеру. Вот-вот. Лилиан в своем экзотическом наряде, Миранда – тоже экзотика, только для детей, Джерисон, с графской изумрудной цепью, и посольским бантом, и – кони. Лидарх стоил, переводя на деньги двадцать первого века, как «феррари» последнего поколения. Конь Джерисона аварцем не был, но на «майбах» тянул спокойно. Плюс еще свита. Лилиан могла поехать одна, в крайнем случае с вирманами, которые давно плюнули на приказы и просто охраняли графиню. Иногда – от ее собственных безумных идей. Джерисон без свиты не ездил. То есть – двое вирман, двое гвардейцев. Том просто терялся на этом фоне. Человек – и человек, обычный. А вот эти… И все это двигалось в магистрат. Тут-то Лиля и поняла, чем отличается средневековый аристократ от человека ее времени. И почему вирмане иногда так на нее смотрели. И не только вирмане. Джерисон подхватил Миранду на руки, раз уж дочка просится, и с размаху открыл дверь в магистрат ногой. Кажется, от нее что-то отлетело, но графу было наплевать. Он прошествовал в центр комнаты и огляделся с видом английского лорда, попавшего на свалку. Этакое невыразимое презрение. – Граф Иртон к мэру города. Доложить немедленно. Ни тени сомнения, ни размышлений.