Действительно сломалась. Даже не думала, что есть люди, которые ничего не испытывают. Я больше не чувствую и половины эмоций, которые ещё недавно бурлили во мне, словно закипающая лава. Единственное, что непреклонно со мной, – это холод и боязнь того, что Закари Келлер рано или поздно найдет меня. О, я уверена, что он ищет. Но не меня, вакцину, которую я спрятала ещё сутки назад. Шорох за спиной даже не заставляет меня вздрогнуть, резко оборачиваюсь и навожу пистолет на дверной проём. Опасности нет, это волк вернулся. – Нужно обустроиться, – говорю ему я и убираю пистолет в карман на бедре. И тут начинается уборка углового помещения. Я выкидываю из нужной комнаты всё, что может помешать мне при побеге. Бесполезная тумбочка, шторы, светильник на высокой ножке. Успокаиваюсь, только когда там остаётся кровать и больше ничего. Уставшая опускаюсь на единственный интерьер мебели и смотрю на дверь, да, она запирается изнутри, но этого мало. Если мне не посчастливится нарваться на зараженных, я побегу сюда, и тогда эта хрупкая преграда разлетится на мелкие щепки, а меня, вероятнее всего, съедят. Нужно сделать засов или что-то вроде этого. Слава богу, дверь открывается внутрь комнаты, а не наружу. Поднимаюсь и отправляюсь на поиски нужных инструментов. Молоток, гвозди, доски. Что ещё нужно? Я без понятия, и в квартире блондинки мне ловить нечего. Но я всё же обследую её кухню и нахожу наполовину пустую бутылку виски. Уношу её в комнату, ставлю возле кровати и отправляюсь дальше. Когда я найду Лексу, мы отметим это событие. Вхожу в соседнюю квартиру, волк остаётся у повисшей на петле двери. Сразу же отправляюсь в ванную, открываю шкаф и достаю увесистый кожаный чемодан. Открываю его и улыбаюсь находке. Инструменты и гвозди. По закрытым коробкам могу судить, что ими никто никогда не пользовался. Закрываю чемодан и возвращаюсь в квартиру блондинки. Доски найти легче легкого, собираю их прямо в коридоре. И уже через тридцать минут мне удаётся сделать восемь петель, по четыре с каждой стороны, сверху укладываю доски и получается более крепкая защита, чем заводской замок. Пока я тарабанила молотком по гвоздям, никто не появился. Если бы я не увидела людей в школе, то решила бы, что во всём мире остались только я и волк. Убираю засовы, прикрываю за собой дверь и обращаюсь к волку: – А теперь нужно идти к мотоциклу. Снова достаю пистолет, и мы медленно идём к выходу из здания. На улице стало немного теплее, спасибо за это солнцу. Белый настил сверкает ярче звездного неба. Снег – это красиво, но холодно. Проходим три улицы и заворачиваем к парковке у одного из городских учреждений. Мотоцикл я накрыла брошенным брезентом, который стащила с соседнего автомобиля. Скидываю его и снимаю полупустые канистры с топливом. Их нельзя тут оставлять, кто-то да стащит. Поднимаю рюкзак, что валялся у переднего колеса, закидываю его на плечи, беру канистры. К сожалению, пистолет приходится отправить в карман, да и сам мотоцикл я взять не могу. Слишком много шума он создаст. – Теперь ты на защите, – говорю я волку. В этот раз он не кивает. Отправляемся обратно, и я максимально напрягаю слух. Не может быть такого, что в городе никого не осталось. Может, выжившие прячутся где-то? Или их эвакуировали, наличие танков и бронетехники на дорогах говорит о том, что по крайней мере власти старались это сделать. Да плевать на людей, что стало с зараженными? Они-то где? Возвращаемся без происшествий, и меня это уже напрягает. Не может быть так спокойно. Канистры и рюкзак заношу в комнату, так же забираю стул из кухни и ставлю его у окна. – Волк? – зову я друга. Куда он делся? Осматриваю квартиру, но не нахожу его. Все три дня он куда-то уходит. Думаю, Волк добывает себе еду. Или друзей ищет. Но каждый раз я боюсь, что он не вернется, и я останусь совсем одна. Я и так наполовину морально покалечена, но если с Волком что-то случится, и он исчезнет из моей жизни я сломаюсь окончательно. Оставляю дверь приоткрытой, сажусь на стул, укладываю пистолет на подоконник и наблюдаю за школой. Лекса там. Я почти уверена. Во-первых, полковнику не было смысла лгать. Во-вторых, я чувствую, что она там. Есть ведь материнский инстинкт, невидимая связь между близнецами, может, существует и сестринская связь? Может, Лексе и вовсе не нужно спасение, но именно мысли о нём заставляют меня что-то делать. Всегда нужна цель. И моя на данный момент времени – найти Лексу и залечь на дно. Может, через пару-тройку лет Закари перестанет меня искать? Около двух часов я провожу в ожидании чего-то. Какого-то знака. Всё тихо. Слишком тихо, что они вообще там делают? Вспоминаю фанатиков в странных балахонах, сшитых из детских вещей, и становится жутко. Эти люди поехали головой, и просто выторговать сестру у них я не смогу. Даже за вакцину. И главный у них Барон. Кто в трезвом уме назовет себя Бароном? Фанат Мюнхгаузена? Меня клонит в сон, а ведь даже солнце ещё не село. Эти три дня я практически не спала. Урывками в брошенных машинах, на заднем сиденье вместе с волком. А вот и он. Оборачиваюсь к двери и наблюдаю, как в комнату входит Волк, щель я оставила слишком маленькую, и от габаритов его тела она раскрывается ещё сильнее. В пасти моего единственного друга добыча. С серой шерсти капает кровь и марает и без того грязный пол. – Боже, Волк, кто это? Зверь подходит ко мне и опускает добычу прямо у моих ног. Это не кролик, как я подумала ранее, это кошка. – Спасибо, но я не буду. Отхожу от окна и отправляюсь к двери, запираю все возможные запоры и падаю на кровать, укутываюсь в одеяла, прячу пистолет под соседнюю подушку. Меня моментально уносит в сон, я слышу всего лишь два хруста костей несчастной серой кошки. Просыпаюсь ночью. Разлепляю веки и быстро шарю под подушкой, нащупываю пистолет и поднимаюсь с кровати. Внутри стало холоднее, облачко пара вырывается изо рта. За окном светит полная луна. Медленно иду к двери, у которой, навострив уши, стоит Волк. Моментально забываю о сне… за дверью кто-то есть. Определенно различаю шаги. Тихие и осторожные. Опускаю одну руку на голову волка, иначе он может наделать шуму. Шаги затихают прямо напротив двери. В голове всплывают слова Зака: "Отойди с линии огня". Я словно слышу его голос и даже вздрагиваю от этого. Присаживаюсь на одно колено, если там кто-то вооруженный, то мне может не поздоровиться. Сердце отбивает ритм танго. Ручка начинает шевелиться. Медленно и плавно опускается вниз. Убираю ладонь с головы волка и берусь за пистолет двумя руками. Поднимаю дуло. Скорее всего на этом расстоянии находится голова. Но это может быть не опасный человек, кто-то ищет убежища. Опускаю пистолет туда, где скорее всего находятся ноги. Снимаю предохранитель, и щелчок выходит слишком громким. А потом тишина. Незнакомец за дверью тоже услышал характерный звук оружия. Чёрт! – Александрия Брукс? – спрашивает голос за дверью. И я узнаю его. Прихвостень полковника. Мерзопакостный Логан. За всё время я слышала от него не больше пары фраз, но этот тяжелый утробный голос не спутаю ни с чем другим. Он дергает дверь, но она не поддаётся. – Я знаю, что ты там, волчьи следы ведут прямо до двери. Косо смотрю на волка и тут же возвращаю внимание на преграду в виде двери. Встаю у стены и прижимаюсь к ней спиной. – Что тебе тут нужно? – спрашиваю я. – Открой дверь. – Может, мне ещё станцевать? – Это лишнее. Меня послала полковник. Вот уж не ожидала. – Зачем? Тишина длится слишком долго. – Если я начну выбивать дверь, то сюда сбегутся зараженные, – говорит Логан. – Их нет. – Есть, я видел уже троих, и это только за сегодня. С сожалением смотрю на свои изобретения в виде засовов, опускаю пистолет. Зараженные опаснее Логана и их может быть куда больше, чем я смогу убить. – Ты один? – Да. – Отойди от двери, оружие оставь за порогом. Всё оружие. Слышу копошения в соседней комнате, а потом короткое: – Готово. Сначала снимаю доски, потом отпираю дверь. Распахиваю её и направляю пистолет четко в голову Логана. Мужчина стоит совершенно без эмоций. Его форма в крови, несколько капель красуются на лице. Капли настолько крупные, что даже в слабом свете луны из окна я это отчетливо вижу. Бросаю взгляд на оружие. Несколько пистолетов, автомат, ножи и звездочки, всё лежит в метре от ног незваного гостя. – Входи, – говорю я и сторонюсь от его огромной фигуры.