— … и я была небрежна, не дав тебе надлежащего обучения, — продолжила Лиз. — Обещаю, мы начнем этим летом… как только отправим русалок. Необходимо развивать твои магические способности, — сказала она, повернувшись, чтобы пойти дальше. Я услышала ее следующие слова только потому, что их донес порыв ветра. — Кто знает, как сильно мы будем в них нуждаться. Я догнала Суэлу, Лиз и Диану на краю водопада. Они наблюдали за русалками, стремящимися в широкую заводь. С юга на водоем обрушивался еще один поток. Я увидела несколько рыбаков в отдалении. Мужчины стояли по колено в воде и закидывали удочки в сверкающие на солнце воды нижнего протока Ундины. — Нет ли опасности для русалок попасться на крючок? — спросила я. — И разве те рыбаки не будут … удивлены, обнаружив на конце лески девочку-подростка вместо радужной форели? — Служба охраны природы объявила Водоворот Сала закрытым до начала июля, — ответила мне Лиз. — Официальная версия — предотвратить чрезмерный вылов рыбы из реки, но на самом деле у нас есть друзья в департаменте, которые дают нам время для переправки русалок, — добавила Диана. — Мы должны действовать быстро, — предостерегла Суэла, следуя вниз по крутой скалистой тропе к распределительному водоему. — Подземный путь в Царство Фей находится на противоположной стороне водоема, но русалок могут запутать разные течения. Они могут уплыть в нижнюю часть потока, если мы не поможем. У основания водопада был установлен металлический знак «Фейрвикского клуба рыбаков на мотыля». Он казался неуместным, здесь, у входа в Царство Фей…, пока я не прочитала текст полностью. «Водоворот Сала — один из самых известных водоемов для ловли рыбы. Сформированный водами Ундины и Биверкилля, это водоем со странными, таинственными течениями и водоворотами. Легенда гласит, что смешанные течения задерживают миграцию форели на несколько дней, в течение которых рыба решает, в какой из потоков войти. Эта нерешительность вызывает задержку, причину того, что из Ундины вылавливается самая крупная форель». — То же самое происходит и с русалками, — сказала Суэла. — Видишь, они плавают кругами. Течения сбивают их с толку. Я присмотрелась к водоему. Сначала я не видела ничего, кроме чистой воды; затем заметила круговую рябь, расходящуюся из центра водоема. — Это плохо, — сказала Лиз. — Когда несколько русалок начинают плавать по кругу, они могут создать водоворот, который засосет их всех. Своего рода массовая истерия. — Как заставить их остановиться? — спросила я, — вращающиеся круги вызывали у меня приступ головокружения. — Так же, как и всех девочек-подростков, — ответила Диана, вытащив полоску цветного материала из рюкзака. — Отвлечем их чем-то ярким и блестящим. *** В рюкзаках лежали яркие, причудливые воздушные змеи из «Зачарованного Леса», городского магазина игрушек. Диана купила много разных, — для всех, кроме меня. — Мы используем воздушных змеев, чтобы заманить их к дальней стороне водоема, — объяснила мне Лиз, достав змея из упаковки. — А ты жди на противоположном берегу и сосредоточься на открытии прохода. Я не была уверена в том, как это сработает, но послушно пошла на другую сторону, села на нависающий над водой камень и начала наблюдать за тем, как женщины запускали своих змеев. Декан отправила своего в воздух сильным броском, разместив змея посреди водоема. Секунду он полежал на воде, а потом утонул. Лиз слегка потянула за веревку и ткань под водой трансформировалась, приняв форму фигуристой девушки с длинными рыжими волосами и бюстгальтером из морской ракушки, — точной копии диснеевской русалочки. Со следующим рывком Лиз русалка зашевелила бедрами и поплыла. Буквально через секунду ундины последовали за ней, их зеленые глаза были широко распахнуты от удивления, — как у любой девятилетки в Диснейлэнде. — Они довольно бесхитростны в этом возрасте, — сказала Суэла, бросив своего змея в форме совы в воду. Вместо простого нырка змей описал над водоемом аккуратную параболу и погрузился в воду, словно увидел вкусную рыбу. — Рисуешься, — рассмеялась Диана. — Только потому, что ты дух ветра, не стоит заставлять остальных чувствовать себя неполноценными. Не было ничего неполноценного в том, как прогарцевал по воде олень Дианы, а затем нырнул, взмахнув на прощанье белым хвостиком. Мои подруги, конечно, давно уже не подростки, но все же не потеряли тягу к дружескому соревнованию. Всмотревшись в водоем, я увидела, что русалки окружили красочных змеев и сформировали три круга. — Я боюсь, что мы еще больше запутываем их, — огорчилась Лиз. — Подводный проход в Царство Фей прямо под тобой. Видишь? Я наклонилась. Сначала было трудно разобрать что-либо среди кружащегося потока, красочных бумажных змеев и полупрозрачных русалок, но, наконец, я увидела, как что-то вспыхнуло среди скал у основания водоема. Было похоже на ярко-золотую монету, такую блестящую, что больно смотреть. По мере того, как я вглядывалась в нее, блеск стал распространяться и лучи золота пробились сквозь воду. — Вот! — торжествующе закричала Диана. — Калли просто нужно было посмотреть на проход, чтобы он стал больше. Я же говорила, что она могущественный привратник. Очевидно, что обо мне был какой-то спор, который, возможно, обеспокоил бы меня, не испытывай я сама сомнения в своей силе. Я покосилась на женщин, стоящих между мной и полуденным солнцем. — Ты уже открывала дверь раньше, — сказала Лиз. — Я знаю, сможешь и сейчас. — Первые два раза я позволяла существам прийти в этот мир. Мне кажется, это проще. — Да, — согласилась Суэла. — Если существа хотят пройти, то легче. — В третий раз это было на солнцестояние, когда ему полагалось быть открытым, — сказала я, вспомнив краткий взгляд на Царство Фей: холмистые зеленые луга и далекие голубые горы. Все выглядело так ярко и красиво, и мне хотелось пойти туда… но потом, вспомнив свой вчерашний сон, я почувствовала озноб. Как упоминала Лиз, моя сила была нестабильна. Я могла оказаться в пограничных областях, если бы попробовала пройти в Царство Фей. — Но в последний раз ты открыла проход, чтобы швырнуть через него Мару, — сказала Суэла. — А она точно не хотела уходить. Мара была лидерком[3], высасывающим жизнь птицей-монстром, которая притворялась моей студенткой. Она напала на меня, преследовала в лесу и почти убила. — Нет, она не хотела уходить, но она убила бы меня, если бы я не избавилась от нее, так что у меня была мотивация. Кроме того, я использовала заклинание из моей книги… — Правда? — сказала Лиз. — Ты объединила колдовство с магией феи? Это… необычно. Ты помнишь заклинание? Я помнила, но не сказала об этом. Не сказала и о том, что у меня была помощь при изгнании Мары в Приграничье. Я открыла проход, но не хватало сил, чтобы бросить ее туда. В последний момент, за секунду до того, как Мара высосала бы меня целиком, появился призрачный Лиам, оторвал Мару от меня и утащил в проход. Лиам не мог пойти за ней, потому что его железные оковы мешали его входу в Царство Фей. Он навсегда в ловушке Приграничья. И это я надела на него кандалы. Я не говорила этим троим о помощи Лиама. Я знаю, они чувствовали свою вину, убедив меня изгнать Лиама, хотя в действительности это Мара питалась студентами. Им не нужно знать, что Лиам спас меня, даже после того, как я обрекла его на вечную боль. Или, может быть, я сама была не в состоянии признать, что мужчина, которого я изгнала, мужчина, которого я так и не смогла полюбить, чтобы превратить в человека, спас меня. Я моргнула, и слеза упала в мерцающую воду. Я склонилась ближе к воде, будто изучая ситуацию, но на самом деле пытаясь скрыть слезы. — Ну тогда, — взволнованно сказала Лиз, — у тебя не должно быть проблем с мотивацией. Эти русалки умрут, если мы не проведем их через проход. Я кивнула, потому что слезы застилали глаза, и я не доверяла своему голосу. Склонила лицо еще ближе к поверхности воды. Русалки теперь сформировали один круг, двигаясь так быстро, что трудно было их различить. Я задалась вопросом, — растворились бы они, если бы продолжили в таком темпе или выбросились на берег и погибли, запутавшись в зарослях. Положив руку чуть выше поверхности воды, я почувствовала вибрацию, гудящую энергию, которая прошла через руку к груди. Прямо как изжога. Внезапно я поняла, что сердца русалок бьются слишком часто. Если я не открою дверь, они погибнут. Я сосредоточилась на источнике света в водоеме и произнесла открывающее заклинание: «Йануам спреньа!» Единственной реакцией стало нарастающее жжение в груди. И покалывание в руках. Я ведь слишком молода, чтобы заработать сердечный приступ? И он точно не может случиться из-за разбитого сердца, не так ли? И как будто в ответ на безмолвный вопрос меня охватила тоска — во стократ сильнее, чем терзания от потери Лиама. Печаль, у которой был лейтмотив. «Кого мы будем любить? — напевал он. — Мы когда-нибудь найдем тех, кого полюбим?» Ну конечно. Эти девочки-подростки отправляются на своей первый бал, и хотят знать, будут ли там мальчики. Если верить Суэле — нет. И если дверь в Царство Фей закроется навсегда, эти русалки будут последними из их вида. Я приведу к их исчезновению. И они знали это. Я чувствовала, как их сознание исследует мое, их безумные мысли блуждают по мне, будто кончики тонких пальцев по коже. «Не заставляй нас уходить! Не заставляй нас уходить!» Их пронзительный визг прожигал мой мозг. Я попыталась уговорить их. — Но вы здесь все умрете. Ваши сестры ждут вас на той стороне. С таким же успехом можно кричать на торнадо. И на самом деле, воздух вокруг меня начал кружиться. Водяной водоворот поднимался вверх. Он тянул меня за одежду, волосы хлестали по лицу. — Думаю, я только что разозлила их, — крикнула я сквозь ветер. Я начала отодвигаться от воды, но прежде чем успела сделать шаг, над поверхностью воды поднялась полупрозрачная рука и схватила меня за ладонь. Она была холодной и студенистой, но сильной, словно клешня омара. Я открыла было рот, чтобы закричать, но лишь хлебнула воды, когда была сдернута в водоем. -------- [1] Сара Хьюз — американская фигуристка. [2] Гудзонская долина — общее название долины реки Гудзон и ряда прилегающих районов в штате Нью-Йорк. [3] Лидерк — венгерский злой дух, главной особенностью которого является то что он сосет у людей кровь. Глава 3 Вода просто ледяная. От неожиданности из легких выбило весь воздух, конечности стали бесполезными палками. Я не способна была сопротивляться захвату русалки на своей руке и та тащила меня в центр водоема. Я шла ко дну как камень, пока нас не засосало в водоворот кружащих ундин. Когда мне было одиннадцать, подруга Энни уговорила меня покататься на «Чокнутом флюгере» во время фестиваля Сент-Дженнеро в Маленькой Италии на Манхэттене[1]. Это был ржавый металлический барабан, похожий на форму для выпечки тортов, и пока он крутился, мои внутренности превращались в фарш. Происходящее сейчас было раз в десять хуже, и ладонь, которую я сжимала, не принадлежала Энни: это была холодная, студенистая, не человеческая рука. И все же я вцепилась в нее, пока водоворот кружил меня по кругу. Я попыталась взглянуть в глаза существа, чтобы узнать, зачем она втянула меня в этот безумный танец. Они были полны возбужденного ликования, которое заставило бы меня похолодеть, не промерзни я уже до костей. При близком рассмотрении зеленые глаза оттенка мха пестрили прожилками золотого и крапинками серебристого. Они блестели, словно полированный агат. Глядеть в них — все равно что смотреть на нечто вечное: ночное небо или центр взрывающегося атома. Холодные, равнодушные, и прекрасные, — они засасывали меня в свои глубины так же, как водоворот тянул меня на дно. Пока я смотрела в ее глаза, мозг наполнился пронзительным, монотонным звуком, вытесняющим все остальные мысли. Все равно, что пытаться учиться, пока сосед по комнате слушает тяжелый рок. «Выключи это!» — завопила я в своей голове. Звук повысился, достигнув небывалой высоты, что начал поджаривать мои нейроны, а потом, как раз в тот момент, когда я решила, что заработаю аневризму, он резко прекратился. Русалка, державшая мою руку, улыбнулась. Какофония превратилась во что-то вроде музыки — нечто среднее между Энией[2] и Pixies[3]. Это была песня, которую я слышала прежде, над водой. Песня «Кого мы будем любить?», только приобретшая другую вариацию. «Мы пойдем, если ты пойдешь, мы пойдем, если ты пойдешь», — пели ундины. «Пойду куда?» — спросила я. «В Царство Фей, в Царство Фей, в Царство Фей. Мы не хотим идти одни». «Но вы есть друг у друга». После этого они вновь принялись за свое: «Мы пойдем, если ты пойдешь, мы пойдем, если ты пойдешь». У меня было такое чувство, что они могли держаться за свой аргумент намного дольше, чем я — за свой. Уж точно дольше, чем мне хватило бы воздуха, который, если подумать, должен был уже кончиться. Во время безумной мысли, что я уже утонула, моя спутница ундина притянула меня ближе и прижалась холодными губами к моим. Я была настолько поражена, что позволила ей раскрыть мой рот. Ее дыхание ощущалось на вкус как морская капуста вперемешку с тунцом… и чем-то невероятно фруктовым и сладким — как если бы она воспользовалась малиновым блеском для губ после обеда.