— По коням? — Федот тоже встал. Дорога отняла у них тридцать шесть минут. Дверь им открыл высокий статный мужчина. Видимо, Кливцов. Рубашка, джинсы, поверх всего этого — кухонный передник. Откуда-то из комнаты выскочила симпатичная девочка лет пяти. Суббота — для нормальных людей выходной день. Вся семья должна быть в сборе. — А-а, татарская милиция! — Мужчина усмехнулся. — Нам бы с Викторией Александровной поговорить. — Нет ее. Скоро будет. — Мама дома сегодня не ночевала! — сказала девочка и спряталась за шкаф. — А где ночевала? — Федот пристально смотрел на мужчину. — У подруги. Мы с ней немного поссорились, — ответил Кливцов и поморщился. — С подругой поссорились? — Нет, с женой… Не надо передергивать. — А с Любой не ссорились? — Нет… С какой Любой? — А где живет подруга? — Этого я сказать не могу… Не знаю. — На даче, — донеслось из-за шкафа. Кливцов натянуто улыбнулся и сказал: — Василиса, ты права, как и всегда… У подруги есть дача. — А вас почему не взяли? Погода отличная, шашлыки, все такое. — У меня работа… В любой момент могут позвонить… Ярослав нервничал, вилял, и Степан это видел. — А я маме говорила! — с обидой в голосе сказала Василиса. — Где дача? — Я не знаю. — Василиса, ты же знаешь, где дача? — спросил Федот. — Вы не имеете права допрашивать ребенка! — вскинулся Кливцов. — Где? — жестко спросил Степан, надвигаясь на него. У Василисы был отец, а его убили. Девочка осталась сиротой. Возможно, Кливцов имел отношение к этому. Если так, то зря он возмущался. — На другой даче! — снова подала голосок Василиса. — На какой другой? — Я одну знаю, а другую нет, — заявил Кливцов. Степан выразительно глянул на него. — Где? — Не знаю! — Собирайся! — Федот вынул из кармана наручники. — Куда? — Мужик ты ничего, смазливый. В камере тебе будут рады. Степан покачал головой, глянул на Федота, а потом и на шкаф, за которым стояла Василиса. Тут ребенок, а он о грязном. — Я ни в чем не виноват! — выкрикнул Кливцов. — А вас кто-то в чем-то винит? — Степан вонзил в него взгляд. — Я ничего не знал! В голосе Кливцова было столько страха, что Василиса заплакала. — Собирайтесь, покажете нам, где дача. — А потом вы меня отпустите? Судя по его виду, Кливцов и сам готов был расплакаться. Опера отправили Василису в гости к соседке, а Кливцова усадили в машину. Наручники на него надевать не стали, но Комов положил свою пару на видное место. — Давай, рассказывай, как Бродилова убивали, — сказал он. — Облегчи душу. — Я не знаю, как убивали. — Кливцов обморочно закатил глаза. — Кто убил? — Тоже не знаю. — А что знаешь? — Это все Люба… Она не баба, а какой-то дьявол в юбке! — Заинтриговал. — Она всегда Вике завидовала. — Это мы уже слышали. — А как радовалась, когда Вика развелась… У них с мужем проблемы начались, она думала, что Вика окажется на мели. А Бродилов взял ее на содержание. Квартиру оставил, деньги хорошие давал. Люба завидовала, но молчала и дождалась… Она узнала, что Бродилов завещание на Вику оставил, и пришла к ней. Я в командировке был, Василиса у бабушки… В общем, напились они до беспамятства… А утром Люба диктофон включила. Мол, ты, Вика, Бродилова, заказала… Люба предложила ей мужа убить, а Вика согласилась… Пьяная была, ничего не соображала, а Люба на этом ее купила… Вике надо было в милицию идти, а она подумала, что обойдется. Когда Бродилова убили, Люба пришла и сказала, что заказ исполнен, теперь нужно расплачиваться. Половина от наследства — ей. Или тюрьма. — А кто убил Бродилова? — Я не в курсе… Знаю, что разговор был. Вика мне все рассказала… Я сказал ей, что в милицию нужно, а она отказалась… — Если милицию не зовут, то сама приходит… — сказал Комов. — А некоторые несознательные граждане пытаются играть в кошки-мышки. Только кошки мы… А вот где сейчас мышки? — Точно не скажу, может, их там и нет… — Их — это Любы и Вики? — Я же говорю, что у Любы совсем совести нет. Сама кашу заварила, а расхлебывать Вика должна. — Так для нее и заварила. — Я не знаю, может, на самом деле Лиза Бродилова убила. А Люба этим просто воспользовалась. — Зачем убила? — Бродилов ее использовал… как шлюху последнюю… Ей это не нравилось… — А диктофон был? — Какой диктофон?.. А-а, с записью? Был!.. — И диктофон был, и заказ на Бродилова. А его надо исполнять, — в раздумье сказал Федот. — Надо бы распечатку с телефона взять. Может, Каблукова звонила Рыбаловой, жаловалась ей… — проговорил Степан. — Еще Каблукова могла сказать, что телохранителей нет и долго не будет. Чем не момент, который можно использовать без вреда для себя? Возможно, Лиза не прочь была наказать Бродилова, потому и впустила убийцу в дом. Банкир думал, что к нему в спальню возвращается Лиза, даже с кровати не встал. Там и остался… Дача находилась в районе Сергиева Посада, в садовом товариществе. Стандартный участок в шесть соток огораживал забор из шифера, за которым пряталась от людских глаз лебеда и прочий чертополох. За дачей не ухаживали, но в доме кто-то был. Во дворе стоял синий «Ниссан», принадлежавший Вике.