— Он говорит, что мулат свободен и может идти в свое селение, — перевел Райнике. А старейшина, закончив свою речь, указал сборщику рукой в сторону леса. Пленник пробормотал слова благодарности и, испуганно оглядываясь, побрел в лес. Когда он был у самой опушки, в спину его что-то ужалило, и, сделав еще несколько шагов, мулат без звука рухнул в траву. — Отличный выстрел! — воскликнул Ланге, с восхищением глядя на пустившего стрелу воина. — Я бы не прочь этому научиться! Затем он послал на опушку фельдфебеля, осмотреть тело мулата. — Готов, — сообщил тот вернувшись. — Ну что ж, — обратился к пастору Росс. — Дикари заслужили подарки. Когда под одобрительные возгласы толпы Ланге передал старейшинам желанный напиток и несколько связок бисера, Кумару обратился к гостям с торжественной речью. — Он приглашает нас вечером на пир, отведать человечьего мяса — перевел Райнике. — Так эти парни еще и каннибалы? — опешил Росс. — Крюгер мне говорил об этом, но я, честно говоря, не поверил. — К сожалению это так, сын мой, — возвел глаза к небу пастор. — Да спасет господь их заблудшие души. — В таком случае скажите им, что мы спешим и сейчас же отправляемся в путь. Когда Райнике передал Кумару ответ полковника, тот весело рассмеялся и, указывая рукой на труп мулата, произнес несколько слов. — Вождь сожалеет, что у него только мулат. Мясо белых вкуснее. — Капитан, — обратился Росс к Ланге. — Прикажите вашим людям проверить оружие, мы уходим. Через час, под бой барабанов и улюлюканье толпы, отряд скрылся в джунглях. Глава 6. Топить всех В это же время на базе, уединившись в кабинете, Глюкенау с фон Майером и Магро, дымя сигарами, обсуждали последние детали предстоящей в море операции. Утром радист передал капитану 1 ранга полученную из резидентуры в Рио дешифровку, в которой сообщалось, что английский сухогруз «либерти» выходит из порта Манаус утром следующего дня. — И отбросьте любые сомнения Отто, — напутствовал Майера хозяин кабинета. — Атакуйте любое судно, которое обнаружите в плавании. Помните слова гросс-адмирала «топить всех». Мы снова должны вернуть наше господство в этих водах. — Я сделаю все от меня зависящее, экселенц, — пыхнул сигарой фон Майер. — Можете не сомневаться. В полночь, на верхней точке прилива, черная субмарина, с двумя боевыми дельфинами на борту, вышла из лагуны и по протоке скользнула в реку. Там, следуя по течению и держась середины фарватера, она стала спускаться к океану. Под обводами мостика, пристально вглядываясь в темноту, кроме Майера, Магро и рулевого, стояли еще двое сигнальщиков. Тихо постукивали дизеля и щелкали стрелки репитеров. Через час, оказавшись в дельте реки, лодка ускорила ход и вышла в открытый океан. Там штормило, и соленые волны захлестывали рубку. — Шафер, — приготовьте надстройку к погружению и переключитесь на управление из центрального поста — бросил Майер стоящему на рулях боцману и спустился вниз. Вскоре, вверху щелкнул кремальер рубочного люка и по трапу загремели тяжелые ботинки. — Люк задраен господин капитан, — доложил боцман. — Боевая тревога! Погружаемся на глубину пятьдесят метров, — приказал Майер. На лодке захрипел ревун, она вздрогнула и камнем провалилась вниз. — Глубина пятьдесят метров, — доложил через минуту рулевой. — Так держать, — отозвался капитан. — Помощник, следуйте в заданный район, я буду у себя. Покинув центральный пост и задраив за собой переборку, Майер с итальянцем прошел в первый отсек. Там, в заполненном водой импровизированном бассейне, неспешно плавал Тор со своей подругой по кличке Ундина, а со смотровой площадке за ними внимательно наблюдал боевой расчет, состоящий из офицера и трех моряков. Все они были облачены в резиновые гидрокостюмы. — Как дела, Франц, все ли нормально у ваших питомцев? — поинтересовался Майер у лейтенанта. — Вполне, господин капитан, — дельфины ведут себя спокойно. — Правда Ундина немного забеспокоилась, когда началась качка. — Да, наверху шторм и пока он не закончится, будем идти под водой. Когда очередное кормление афалин? — Через час. У нас для них свежие кальмары. — Ну что ж, — продолжайте нести вахту, Франц. Боевые заряды на дельфинов установите только по моей команде, после выхода на позицию. — Слушаюсь. — С вашего разрешения, Отто, я останусь здесь на время атаки, — попросил Магро. — Как считаете нужным, Джовани. После этого Майер покинул отсек и направился к себе в каюту. Там, не раздеваясь, он прилег на жесткую койку и через минуту уснул сном праведника. Через три часа капитана разбудил вахтенный и пригласил на завтрак. Майер встал и взглянул на висящие на переборки часы. Их фосфорицирующие стрелки показывали семь утра. Ополоснув лицо над миниатюрным умывальником, он утерся бумажным полотенцем и проследовал в кают-компанию. Там, за откидным столом, на тянущемся вдоль борта узком диване уже сидели Магро и сменившиеся с вахты помощник с механиком. — Как обстановка? — поинтересовался Майер. — Следуем по графику. Шторм прекратился, — ответил помощник. — Ну, что ж, — отлично, произнес командир и принял из рук вестового чашку с горячим кофе. После завтрака Майер прошел в центральный пост, где выслушав доклад вахтенного офицера, приказал подвсплыть и поднял перископ. Вокруг расстилалась пустынная даль океана. — Приготовьте дизеля для работы под шнорхелем[43] — бросил Майер стоящему рядом офицеру. — Нам следует подзарядить аккумуляторные батареи. — Слушаюсь, — ответил тот и отдал соответствующую команду. Спустя непродолжительное время из концевых отсеков послышался монотонный гул, и в лодке сладко запахло перегоревшим соляром. — А теперь увеличьте ход до десяти узлов. Послышалась очередная команда и в отсеке завибрировали поддоны. — Отлично, — пробормотал Майер и уселся на командирскую разножку[44]. Весь день, выбрасывая на поверхность едва различимый синеватый выхлоп из поплавка шнорхеля, субмарина шла на перископной глубине и только ночью, когда в небе призрачно замигали звезды, Майер дал команду на всплытие. Пригласив с собой Магро и поднявшись вслед за боцманом в рубку, в решетчатом настиле которой еще журчала вода, Майер с наслаждением вдохнул йодистый запах легкого бриза и оба закурили. — Провентилировать отсеки. Свободным от вахты, разрешаю выход наверх, — сказал Майер в переговорную трубу и вскоре среди выдвижных устройств замелькали огоньки сигарет, а вдоль желоба надводного гальюна, в корме, угнездились несколько отсвечивающих голыми задницами, фигур. О месяца серп невысокий, в пустынных волнах отраженный, о серп серебристый, каких сновидений колышется нива в сиянье твоем. Дыхание трепетных листьев, и вздохи цветов на полянах, и сонное море… — ни песен, ни вскрика, ни звука не слышит безмолвный простор — мечтательно продекламировал, глядя в звездное небо Магро. — Хорошо сказано, — ухмыльнулся Майер. — Чьи это стихи? — Габриэле Д'Аннуцио, национального героя Италии и фашиста. — Тогда вдвойне хорошо. Через час, подзарядив аккумуляторы, лодка вновь погрузилась и исчезла в океанской пучине…