Ксения уже хотела переключить канал — ей такие мероприятия были совершенно не интересны, да и отправляют туда другую журналистку. Но в кадре появился Королёв. — Ну-ка, Бармалей, где там мой телефон… Вынужденный прервать безмятежное лежание кот с недовольным видом спрыгнул с колен хозяйки, пока та набирала номер. — Кирилл, на «Булат» еду я!.. Что значит «нельзя»?! Ты телевизор смотришь вообще?! Спонсором Королёв выступает с какой-то группой компаний. Они наверняка будут там что-то мутить! Бармалей, будто его нисколько не волновало столь вопиющее отсутствие внимания, гордо удалился к миске с едой. — Да плевать мне на Нефёдову! Эта курица не распознает реальную новость даже если подать её на блюде! Если не хочешь, чтобы в журнале вышла разгромная статья про этого подонка, я сделаю всё сама, но и лавры достанутся… Вот! Правильно мыслишь! Лады, поедем вдвоём. Ленка пусть берёт интервью у потных мужиков в кольчугах, а я копну куда глубже. Всё, выдвигаюсь. Пашке скажи, чтобы ждал меня на месте… Да к чёрту его выходной, тут такая возможность! Ксения вскочила, принялась спешно готовиться, параллельно красясь, подбирая одежду и складывая всё необходимое для работы в сумочку. Бармалей облизнулся после небольшой трапезы, поводил взглядом за суматошной хозяйкой, а потом занял её же кресло, где сладко уснул. Правда, хлопнувшая через несколько минут входная дверь заставила животину навострить уши, но после уже никто не помешал ему наслаждаться тишиной и спокойствием. ━─━────༺༻────━─━ На поле, где раскинулся лагерь реконструкторов, повсюду шумело веселье. Гремели удары молота о наковальню в лавке кузнеца, разносились народные напевы из палатки с прялками, вошедшие в роль торговцы нахваливали товар проходящим мимо гостям, звон тетивы сопровождал глухие звуки стрел, что втыкались в мишени. И, конечно же, лязг металла, вперемешку с тяжёлыми вздохами поединщиков под задорные крики болельщиков и ритмы фолк-рока. Арена, на которой сражались храбрецы, уже была покрыта истоптанной влажной землёй. От каждого шага закованных в броню бойцов разлетались в стороны ошмётки, латы покрывались налипшей грязью, а если кто-нибудь падал, то вставал уже похожим не на витязя в сияющих доспехах, а на страшного орка, измазанного в саже. В одного из таких чудищ Саша превратил своего соперника удачной подсечкой. Напористый крупный мужик слишком уверился в собственном преимуществе перед хилым с виду пареньком. Но откуда ж ему было знать, что этот паренёк за несколько месяцев провёл боёв больше, чем кто-либо другой? Громила поднялся, опираясь на ограждение. В руке крепко сидела рукоять меча, а лицо исказилось в злобной гримасе. — Ну, я тебя! С тяжёлым щитом наперевес он снова ринулся в атаку, словно вепрь, учуявший охотника. Саша сделал несколько шагов назад, завлекая добычу, а затем резко ушёл с траектории, пропустил разъярённого противника мимо себя, а напоследок кинул размашистый удар по бармице, из-за чего громила оступился, поскользнулся в лужице и рухнул на землю. — Чёрт… — второй раз уткнувшись мордой в грязь, громила решил охладить свой пыл, спокойно встал, склюнул попавший в рот кусок месива, после чего протянул руку. — Ты победил, малец! Саша сжал липкую ладонь, улыбнулся, хотел уже расходиться, но вдруг был схвачен в крепкие объятия. — А теперь пойдём в таверну! — громила потащил его за собой, не давая возможности к сопротивлению. — Там мой кореш торгует охрененной медовухой! С одной кружки в голову даёт — отвечаю! Эх, ещё б бордель кто организовал… для аутентичности, так сказать. Улизнуть удалось только когда новоприобретённый товарищ потянулся за здоровенной кружкой мёда. Впрочем, добравшись до желанного напитка, тот и не заметил потери неудавшегося собутыльника. Но всё оказалось не зря. Только Саша выбрался наружу, к нему направился человек в одежде скомороха. Колокольчики на разноцветной шапке бряцали с каждым шагом, лицо было разукрашено белилами и румянами, отчего шут напоминал клоуна-маньяка из какой-нибудь страшилки. Жуткий вид дополнял не менее жуткий голос, будто доносящийся сквозь ржавые трубы. — Молодой человек, молодой человек! Разрешите вас отвлечь! Не дожидаясь дозволения, скоморох схватился за руку. Пришлось сдержаться, чтобы не швырнуть гада куда подальше. Потому что именно его, судя по всему, Саша и ждал. — Я видел, как вы ловко разделались с тем кретином. Право слово — сила есть, ума не надо! Но вы! Вы показали себя выше всяких похвал. — Слушай, у тебя какое-то конкретное дело или ты так, лясы поточить решил? — Саша освободился от хватки скомороха, но держался рядом. — Да, да, конечно! Именно что дело! — хитрая улыбка, разукрашенная потрескавшейся краской заставила мурашки пробежаться по шее. — Не желаете ли опробовать свои навыки в более… подобающем месте. Саша сжал челюсти, сдерживая мимолётный порыв, вызванный воспоминаниями о таких вот «подобающих» местах. А затем, успокоившись, спросил: — О чём именно ты говоришь? Уцепившись за внимание, скоморох сплясал вокруг своей жертвы уродливый танец. Радовался, словно ребёнок, загнавший муху в ловушку. Вдруг вытащил откуда-то несколько цветов, подарил их проходящим мимо девушкам, но потом остановился, сжал кривыми пальцами плечо Саши и под звон надоевших колокольчиков протянул голову к левому уху, чтобы прошептать: — Я говорю о настоящих боях. С настоящей кровью и… настоящими деньгами. Скоморох отпрянул, издал скрипучий хохот, будто сам чёрт. — Ну, что? Согласен? Я вижу — ты согласен! Я вижу это в твоих глазах, парень! Увидимся вечером! — и, кувыркаясь, колесом покатился прочь, распугав прохожих. Саша опомнился, когда тот почти скрылся за рыцарской палаткой: — Эй, ты не сказал где! — Посмотри в кармане! — ответил скоморох, затем пропав из виду. Саша с трудом засунул руку в карман, спрятанный под кольчужным подолом, и достал берестяную полоску. «Вот вы и попались, — оскалился он, сжав записку в кулаке. — Теперь уж я повеселюсь на славу, ублюдки!» ━─━────༺༻────━─━ Народу на фестивале собралось много. Сотни палаток раскинулись в почти ровные ряды, повсюду сновали разодетые люди вперемешку с простыми обывателями. Гуляния продолжались не первый час, так что некоторые сполна успели отведать разнообразных радостей средневековой кухни, и теперь дополняли канонаду веселья гулким храпом. Люди пели, танцевали, рубились затупленными железяками, мерились достоверностью одеяний, яростно спорили о чём только в голову взбредёт. Вот, например, возле таверны сцепились норманисты с антинорманистами. Дело дошло до драки, но выделенные городом полицейские не спешили мешать её участникам приводить наиболее убедительные аргументы, а случайным зрителям эти аргументы оценивать. Только когда дело затянулось, а громила, испачканный засохшей грязью с криком «Вот вам ваш Хрёрик Ютландский!» поднял одного из оппонентов и не глядя швырнул его в сторону лавки с репликами древнеславянских украшений, но, к облегчению хозяина лавки, тот не долетел каких-то полшага. Глеб понял, что пора действовать, и с несколькими патрульными двинулся к разбушевавшимся историкам. — Успокоились все! Живо! — крикнул он на ходу. Но требование осталось без внимания — громила вошёл во вкус, уже нацелился на нового оппонента, которому страстно желал донести несостоятельность его аргументов. Бедолага аж протрезвел, закричал что-то о своей неправоте, но громила решил, что успех дискуссии необходимо всё же закрепить — схватил его под ноги, взгромоздил на плечи, развернулся, готовясь швырнуть новоиспечённого соратника по историческим теориям, но тут подоспели полицейские. — А ну, угомонись! — приказал Глеб. — О! Товарищ лейтенант, не стоит беспокоиться! — уверял громила. — Мы лишь ставим точку в трёхсотлетнем споре, только и всего. — Отпусти его! — Ладно, ладно… — громила, шатаясь, стряхнул с себя испуганный груз. Бедолага плюхнулся на землю, но тут же вскочил и дал дёру со всех ног. — Видите? — улыбнулся громила, обдав Глеба крепким перегаром. — Целёхонький. Побежал просвещать темные головы открывшейся истиной. Один из участников драки, усач лет сорока, решил вставить небольшую колкость, не выходя из-за спин патрульных: — Да тебе хоть на докторскую заявляться с такой защитой. От экспертов ни следа не оставишь. — Да что ты знаешь, падла! — возбудился оскорблённый громила. — На хрен мне вторая докторская?! — Господи, он ещё и со степенью! — сокрушался усач, возвращаясь в таверну от греха подальше. Глеб с облегчением вздохнул, когда разношёрстная толпа разошлась. Даже громила-учёный, подхватив кого-то из бывших противников, вполне дружелюбно болтал, усевшись на ограждение арены. Но тут на глаза попалась знакомая парочка — журналистка Ксения с её обречённым на вечные муки оператором Пашкой. — Стасян, тревога! — сказал Глеб в рацию. — Что такое?! — донёсся в ответ шероховатый голос. — Дроздова здесь. — Чёрт!.. Проследи за ней — как бы чего не натворила. Я скоро буду. — Принял. Глеб приказал патрульным возвращаться на маршруты, а сам двинулся за потенциальными нарушителями в сторону большого шатра, устроенного наподобие княжеского. У входа стояла охрана. Не в виде двух стражников с копьями, а самая настоящая охрана, в чёрных костюмах, с лысыми макушками, толстыми шеями и громадными ручищами. Наверняка под пиджаками прятались стволы. Но Ксения шагала к шатру, словно строй мушкетёров на врага — с гордо поднятой головой, с микрофоном наперевес и готовым навести шороху лицом. Пока не была остановлена подоспевшим Глебом. — Стой, Дроздова! Дальше ни шагу! Пашка, казалось, только того и ждал. Лицо сразу же озарилось улыбкой, а глаза в немой молитве устремились к небу. — Ещё чего! — девушка попыталась прорваться мимо коренастого лейтенанта, но тот оказался слишком тяжёлым для неё. — А ну пусти! Пусти, тебе говорят! Я имею полное право!.. Эй! Запыхавшийся Стас влетел между ними, чуть не сбив журналистку с ног, схватил обоих за плечи и потянул в сторону. — Быстро, уходим! — рявкнул он так, что даже у Ксении не возникло желания противиться. Все четверо скрылись за ближайшими палатками. Убедившись, что охранники не обратили на них внимания, Стас повернулся к Дроздовой с перекошенным от ярости лицом. Гневным шёпотом, сквозь зубы, принялся причитать: — Дура безмозглая, совсем страх потеряла?! Королёв и так не в восторге от твоих писулек, а ты решила к нему лично заявиться!