— Как та девка? — недовольно улыбнулась Я истошно рявкнул и опрокинул голову назад. Она начала смеяться. — Забудь! Я кретин, признаю! — хватаю ее за щеки, — «Я вообще был не в себе. Искренне, мне было абсолютно плевать кто это и что это. Я хотел сделать тебе больно.» — Мне больно, мне было очень больно, — взяла меня за руку — Я видел, — улыбнулся и поцеловал ее в лоб — Я видела…-схватила меня еще сильнее — Никогда так больше не поступлю. Обещаю. — Я надеюсь! — А ты мне ничего не хочешь сказать? — улыбнулся, зажимая щеки еще сильнее и ожидая такого же признания — Только после исполнения договора! — хитро улыбнулась Ее лицо выглядело очень смешно. Я отпустил ее и обнял, — «Уже по скорее хочу, чтобы мы засыпали и просыпались вместе!» — Я тоже…-обняла меня крепче и уткнулась в грудь — Скоро, все будет очень скоро! Мы еще немного простояли в обнимку, и она отпустила меня, — «Все, мне пора! «Линейка» наверно уже закончилась! Мне еще больше часа в город ехать.» — Я знаю, как сократить… — Я тоже, спасибо! — сказала она и чмокнула меня в нос «Моя милая девочка…», — подумал я и проводил ее взглядом Ближе к вечеру, когда я сидел за документами, в офис пришел отец. Я был удивлен, — «Папа?» — Напишешь Хании? Его вид был удручающим, он явно выкурил не одну пачку сигарет и обдумал не одну тысячу мыслей. — Они готовы? — Я приехал посмотреть на них. Они не в адеквате. — Может ее подготовить? — Подготовь, я поехал туда. Скину геометку. — Хорошо. Так долго и томно мы еще никогда не жали руки. Я сразу позвонил ей. Она дома. Собравшись, мы поехали на «встречу». — Это далеко? — немного волнуясь спросила она — Да...Нет… — ответил, даже не взглянув на нее — Мы так долго едем, это кладбище далеко от Москвы? — Далековато… — Мне так страшно, — пробормотала, сжав ладони у подбородка «Ее слова рвали мне сердце, я понимал, что сейчас она увидит не то, что хотела…Я буду всегда рядом, я и папа. Мы не бросим ее никогда…» Заезжая на закрытую территорию, она начала осматриваться, — «А где мы?» — Это психоневрологический диспансер. — Они живы? — ее удивлению не было предела — На половину… — снова не могу посмотреть на нее — Почему вы мне об этом не говорили? Они же живы! А тут они почему? — Щас увидишь… Выйдя из машины, я побоялся взять ее за руку, и мы зашли порознь. Нас встретил отец, который хотел обнять ее, но она увернулась. «Мы точно ее, сейчас, потеряем…» — Проходите, за дверью, направо, — сказал врач Открыв дверь, я увидел людей, которые бессмысленно ходят по кругу, кто-то считает пальцы, кто-то стоит, замкнув руки за спиной и смотрит в окно. На кушетке лежала женщина. Ее взгляд был пустым, — «А-а-аня!» — произнесла она, будто задувая свечку «Что? Как она ее узнала...?» — Мама…? — Хани улыбнулась в слезах, — «Мама! Мамочка!», — и бросилась ей в ноги Женщина села на кровать и взяв ее за голову начала гладить по волосам, затем по щекам и по макушке, осматривая и мило улыбаясь. — Мама! Мамочка, ты меня вспомнила? Мама, я так скучала…-бормотала она, вцепившись ей в руки Я видел, как слова Хании ранили отца. Он отвернулся от них. Я также не мог слышать это все, меня выбивала ее реакция. — Анечка…Анюта. Доченька…Анечка, — она начала бредить Вижу, как врач толкнул медбратьев, и они немного подошли к ним. — Анечка, а принеси мне ложечку и штучку, которая бжик-бжик и огонек, принеси! Принеси!! — ее тон поднимался и накалялся Медбратья подошли еще ближе. Хания смотрела на нее мотая головой. Ее улыбка начала спадать с лица. Женщина начала кричать, — «Принеси!! Принеси мне быстро, сука!! Принеси мне дозу! Принеси, сука!!!!», — она сильно схватила Ханию за горло, но парни быстро сработали и оттащили эту сумасшедшую от нее Я схватил Ханию и прижал к себе, защищая всем телом. Она чуть ли не задушила ее, когда та, с любовью думала, что она искренне вспомнила свою дочь. Но она вспомнила лишь то, что именно она приносила им ложки и зажигалки, когда они в очередной раз хотели ширнуться, и не могли встать. Хания сильно заплакала, провожая взглядом «мать». — Давай уйдем. Пожалуйста, давай уйдем. У меня такие воспоминания плохие. Они трогали меня…они трогали…все трогали…все они трогали…-она вцепилась в меня так, как никогда — Тихо-тихо, любимая. Все хорошо! — целую ее в голову и глажу по ней, — «Пап, спасибо! Мы пошли! — развернулся обратно, — «Все, все хорошо, больше тебя никто не будет трогать, все хорошо!» — Дени, они правда меня трогали, я плакала…я не хотела…прости меня…я не хотела… — она посмотрела на меня с такой искренней, душевной болью — Все, любимая, родная моя. Этого нет! Мы забрали тебя, мы никогда тебя не обидим, никогда. Ты слышишь? — я тряс ее, она была как будто в прострации — Я верю тебе…Я так люблю вас…я такая дура…я думала они хорошие, а они не хорошие…я видела, как эту маму, мужики…много…я кричала…она, они…я хочу к маме Седе! Я очень хочу к маме Седе, отвези меня домой! Я хочу обнять свою маму… «После услышанного я хотел застрелить эту суку, которая допускала такое отношение к своей дочери. Я хотел разорвать ее и ее муженька, но они, итак, уже наказаны, хоть и не до конца. Такие воспоминания не забываются, но я сделаю все, чтобы она их снова погасила…», — смотрю на нее, она смотрит в одну точку, — «Поскорее бы уже приехать домой, мама точно успокоит ее…Сейчас я действительно растерян…»