— Кого из пацанов знаешь? — спросил третий. Ну это он зря влез так сразу. Зато мне будет проще, даже не придётся драться. Хватит и пары слов, чтобы их угомонить. — Да много кого знаю, — я усмехнулся. — На днях тут с Ваней Студентом из пивзаводских разговаривал. Все трое переглянулись, а я продолжил: — Видел вчера Черепа у Багиры, он мне номерок свой оставил, говорит, что так звонить. А ещё, в воскресенье, поговорил с Игорем Иванычем, возле Байкала его видел, он с сестрой был. — Крюковым? — парень с крашеной цепочкой уже явно пожалел, что подошёл ко мне. — Да, говорю же. Так что много кого знаю из серьёзных, — продолжал я напирать, чтобы у них даже времени не было сомневаться. — Ну ты это, оно и видно, правильный пацан, — робко сказал здоровый. — Они тебя не достают? — спросил я у Томы. — Не-а! Обычно мирные ребята, просто иногда вот такие. — Ну раз мирные, то и идём, кто куда шёл, — закончил я. Троица пропустила нас, переглядываясь друг с другом. Отошли даже слишком быстро. Ну что поделать, знания известных в криминале людей часто могло спасти от случайных разборок. Но это не было щитом от всех проблем, и надо было следить, кого упоминаешь. Иначе можно было схлопотать перо от другой банды, которая враждовала с той, о которой говорил. А если нагло врать, то за это враньё жёстко предъявляли те же самые люди, о которых шла речь. Ну а мне-то что, я знал всех, про кого сказал, про остальных умолчал. Я не сказал им про Фрола, бригадира крюковской банды, он-то лично меня вряд ли знал. И тем более, я не упомянул Душмана, одного из самых опасных людей на пивзаводе, если ещё не самого опасного в городе. В самом дворе Десятки было чуть повеселее, чем на подходах к нему. Много людей. Дети играли в «Выше ноги от земли», забираясь на скамейки, столы или забор. Молодая женщина в белом развешивала бельё на верёвки, а мужик в майке-алкоголичке выбивал ковёр палкой на другом краю двора. Я довёл Тому до подъезда. — Да ты, оказывается, всех в городе знаешь, — сказала она, смотря на меня. — Ну, вышло так, с людьми разными вижусь. Но сам я такими делами не занимаюсь. Надо бы как-нибудь куда-нибудь сходить. — Только не говори, что знаешь мой номер телефона, — Тамара засмеялась. — Скажи сама, — я сделал вид, что записываю цифры, хотя сразу их вспомнил, но решил это не показывать. — Потом позвоню. Раз в городе, увидимся. Пока. Тома жила здесь с дедушкой и бабушкой. Бабушка как раз сидела на скамейке и очень внимательно рассматривала меня, а дед находился во дворе с другими стариками и играл в домино. Живые ещё старики тогда были, часто так играли. Потом, когда поумирали, в этих дворах сразу стало мрачнее. Уже никто не выбирался вечером поговорить с соседями и обсудить новости. * * * — Что ты там опять делаешь? — спросил я, останавливаясь у края подполья и смотря вниз. — Пошли уже, там пельмени стынут. — Да я картошки купил, — послышался снизу голос Жени. — Мешок взял, убрал, чтобы не сгнила. Не садил же в этом году. Да и вам ведро нагребу, а то как нахлебник прихожу, на всё готовое. — Не выдумывай, пошли. И когда уберёшься уже дома? — Так я убрался. — Да что-то не видно, — я нарисовал звёздочку на пыльном экране телевизора. — Жениться тебе надо. — А! — судя по интонации, он будто махнул рукой. — Бабы от меня бегут, как от огня. Так себе я разговорчики поддерживаю. Брякну вечно что-нибудь, что дамочкам рассказывать нельзя, пугаются. Он поднял снизу ведро мелкой картошки и полез следом сам. — Мне вот только такие подходят, — Женя на руках подтянулся и сел на краю подполья. — Которые «двести за раз, триста за час». — Да найдёшь себе нормальную. Пошли уже. Как тебе в депо? — Как в армии, только оружия нет, а орут все, не только офицеры. — Так и есть. Женю взяли в слесари-дизелисты, в напарники Ивашкину, чтобы помогал. Помнил того пожилого слесаря, он меня обучал тогда. Надеюсь, успею с ним познакомиться и в этой жизни, хороший мужик. Ивашкин почти вышел на пенсию, и ему было непросто таскать все эти тяжеленные запчасти. Всё жаловался мне в своё время, мол, почему такие умные люди в стране, а не могут придумать, чтобы все эти детали в двигателе весили поменьше. Кирилла взяли в кладовую, помогать кладовщицам таскать тяжести и доставать всё с верхних полок. С учётом того, сколько молодых девушек там работает, ему будет завидовать добрая половина депо, если не все. На ужин домашние пельмени, давно такие не ел. Ужинали перед включённым телевизором, где по первому каналу, который тогда назывался ОРТ, показывали Угадай Мелодию. — Инструктажи по безопасности прошли? — строго спросил я. — И расписался в кипе журналов, — пожаловался Кирилл и показал синие от пасты пальцы. — Писал и писал. Кстати, раз уж меня взяли. Может, я осенью в школу не пойду, а там останусь, на железке? Всё равно лучше. — Я те дам, в школу ты не пойдёшь, — сурово сказал дед Боря. — Никуда ты не денешься, тебе всего год остался. А ты, Максимка, так и будешь без дела шляться по городу? — Почему без дела? Завтра надо на СТО съездить, и в банк. Дел у меня по горло. * * * Утром всё равно было идти, что называлось, в одну калитку, так что отправился в путь с парнями. Потом они ушли в депо, я погнал дальше. Дошёл до площади Ленина, где находился банк, несколько часов просидел в очереди, слушая новости. Сотрудницы обсуждали слухи о грядущей денежной реформе, от которой все официальные лица открещивались, мол, это всё неправда. Но через месяц или два объявят. Добрался до кассы, сунул свою сберкнижку в узкий деревянный ящичек под окном, и подождал, пока пожилая кассирша не отсчитала мне деньги, а скрипучая машинка не написала в книжке, что счёт закрыт. Получил свои оставшиеся деньги, все 397 тысяч старых рублей. Лучше буду хранить их у себя. Знаю я, что будет через год, в 1998. Сначала в деньгах уберут три лишних нолика, а в августе начнётся просто настоящая феерия. Не, к этому я в этот раз подготовлюсь. Это беда, которая грядёт, и с которой надо справиться. Наверное, этот дефолт — один из сильнейших ударов, который девяностые припасли на самый конец. В обменном пункте, который был рядом, взял на эти деньги пятьдесят долларов. Обменник неофициально крышевала милиция, так что никаких вороваек рядом с ним не было. Воровайки были на кассе, потому что в обменники был по-настоящему грабительский курс, почти семь с половиной тысяч старых рублей за один доллар. Уже оттуда отправился на север города, на СТО. В этом крупном СТО чинят тачки милицейским чинам, городской администрации и конечно же бандитам. Держал это всё пивзавод, а благодаря личному знакомству Крюкова с дальневосточными братками, сюда поставляли запчасти к японским тачкам, и не только к ним. Пригоняли сюда и машины из других ближайших районов края. Цены запредельные, но браткам и милиции чинили бесплатно. Ну и здесь же ночами перебивали номера на угнанных тачках, перекрашивали и отправляли их дальше. Возможно, делали ещё какой криминал, о котором я не знаю. Ну, зато все в доле. Вход в главное административное здание украшала вывеска, но не простая, а в виде распиленных поперёк жигулей-копейки, приделанных к стене. Говорят, забрали тачку за долги и поставили сюда для красоты. Народу полно, многие заходят на территорию. Но я без машины, заехать не смогу. Но зато увидел, что искал. Вот она, тёмно-зелёная ауди. Стояла под навесом недалеко от ворот, ждала своей очереди для работы. Не знаю, что там Муратов хочет починить, но это хороший шанс его найти. Адрес, где он живёт, я ещё не выяснил, это не так-то просто без знакомых в милиции. Возможно, снимает где-то квартиру. Может, живёт у дяди, кто знает. Тогда будет сложнее, тот богатый дом на краю города охранялся хорошо и попасть туда невозможно. Когда приедет Муратов, я не знаю. Но я уверен, что раз он так легко выбрался в первый раз, он продолжит свою охоту. Может быть, даже не сразу, но я не хотел давать ему и шанса. Я знал, кто он, хорошо знал. — Чё надо? — грубо спросил мужик в красной спортивной куртке, который заметил меня. Он стоял за воротами и смотрел на меня, положив руки за пояс. — Мне тут Студент говорил, что можете помочь с одним делом, — сказал я. — А что такое? — мужик подошёл ближе. — Мне надо с хозяином поговорить, — я показал на ауди. — Но он уехал, а мне прям очень надо знать, когда вернётся за машиной. — Адрес его нужен, что ли? — он нахмурил лоб. — Не выдаём. — Не, адрес не надо. Только когда вернётся, чтобы я в курсе был. Может, успею сюда заехать и повидать его. Дело одно есть, обсудить с ним надо было, а он уехал. Но чтобы он не знал, не хочу сюрприз портить. Рекомендация Студента помогла, мужик обещал передать своим и взял мой домашний номер. В очередной раз я пожалел, что нет сотового. Оттуда отправился в зал к Семёнычу. Странно, но занятий сегодня не было. Дверь тренерской открыта, а все окна настежь. Семёныч сидел за столом, держась за голову. Перед ним лежало несколько листков бумаги. — Что случилось? — спросил я, чувствуя тревогу.